Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта - Мишель Сапане
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тонкая форма троллинга: английский – его родной язык. Конечно же мне далеко до его уровня!
Собираясь уходить, он добавляет:
– Честно говоря, я пожалел вас – там в конце есть отчет о вскрытии на французском. Это тот самый перевод, который оплатил отец погибшей. И да, у переводчика нет медицинского образования, так что будьте внимательны!
Он смотрит на меня с легкой усмешкой, и во взгляде его читается азарт. Он словно протягивает мне руку помощи. Может быть, в данном отчете и кроется разгадка этого дела? Не подведут ли меня мои посредственные знания английского языка в области медицины?
Впрочем меня не остановят несколько страниц на английском языке – я использую весь свой опыт. Преимущество работы в команде настоящих профессионалов заключается еще и в том, что можно организовать служебное собрание. С подарком в качестве стимула.
– Итак, один из ближайших международных конгрессов IAFS[34] состоится в Австралии. На имеющиеся у нас средства мы можем отправить туда одного или двух сотрудников с устными выступлениями. Но нужно говорить на очень хорошем английском. Может быть, кого-то это заинтересует? У меня есть отличные материалы для выступления.
Моя маленькая хитрость, смысл которой в том, чтобы упростить себе задачу и в то же время поощрить благие намерения, сработала: многие поднимают руки.
– Итак, на очень хорошем английском языке. Проверять буду я.
Такая самонадеянность граничит с неосторожностью – на самом деле я неспособен на такую проверку. Я блефую, и это работает. Лес рук исчезает, но одна, не без некоторого колебания, остается. Это Кассиопея, наша заведующая клиникой. В награду за смелость ей сразу же достается толстая папка, насчитывающая более 300 страниц. На лице Кассиопеи появляется явное возмущение, она краснеет, но не решается сказать вслух все, что она об этом думает. Присутствующие при этой сцене прыскают со смеху.
– Триста двадцать семь страниц, я пересчитывал их два раза. Это для вас. Только для вас. Я не прошу вас переводить – мне достаточно резюме на двух страницах, не более. У вас два дня. В день по странице.
– Шеф, это сто шестьдесят три с половиной страницы в день…
– Да нет, две страницы резюме за два дня – это одна страница в день. Вы же не будете просить у меня одиннадцать месяцев для двух страниц?
– Ну знаете…
Я оставил для себя несколько ксерокопий: отчет аутопсии (разумеется, на английском), а также его перевод, протоколы патологоанатомических и токсикологических исследований.
Мне нужно прояснить ситуацию и сделать разумный выбор среди гипотез отца Магали, опираясь на убедительные аргументы.
Утопление: чтение отчета аутопсии могло бы заставить меня поверить в эту версию, которая подтверждается заключением судмедэксперта. Весомый аргумент – отек легких. Он часто бывает у утонувших и дает обильную пену, выступающую изо рта. Ее розовато-белый цвет резко контрастирует с черно-серым цветом цианотичных губ. Очень впечатляет на фотографиях.
Но здесь мне надо быть очень внимательным. Дело в том, что легочный отек также случается при некоторых иных случаях смерти, например, когда жертву душат. Или при отравлениях… Могу ли я теперь говорить только об утоплении? И это не считая более естественных причин смерти вроде сердечной недостаточности.
Версия использования яда отпадает – токсикологический анализ рассеивает все сомнения. Отсутствует даже алкоголь. И никаких следов антидепрессантов. Одно штрафное очко достается Полу, утверждавшему, что Магали была склонна к депрессиям.
Заподозрить кардиологические причины тоже не получается, так как у Магали никогда раньше не было никаких проблем с сердцем в силу молодости и хорошего физического здоровья. Я отказываюсь и от этой версии.
Вернемся к версии утопления. В детективах утопить жертву в ванне крайне просто: достаточно неожиданно погрузить голову жертвы в воду и удерживать ее под водой некоторое время. Случаи насильственного утопления, которые пытаются выдать за несчастные случаи, в реальности действительно существуют, но обычно от таких действий остаются следы. Во время принудительного погружения жертва отчаянно и очень энергично отбивается. Это вопрос выживания. Поэтому результаты этой борьбы не заметить нельзя, так как жертва довольно сильно бьется о стенки ванны. Между тем, кроме небольших повреждений на правой ноге, на коже Магали нет никаких других отметин.
Один балл в пользу версии утопления в результате несчастного случая. Вот только придется найти объяснение, как это произошло в ванне. Она поскользнулась, упала, ударилась головой о край ванны и потеряла сознание? Не исключено, но в отчете нет никакого намека на удар (ни гематомы, ни ссадины) на коже головы.
Я перехожу к другим гипотезам. Поражение электрическим током. Предположение ее отца, которое, нужно признать, появилось не на пустом месте – в ванне находился фен для волос. Эта гипотеза получила свое развитие после обнаружения «двух поверхностных ожогов […] с наружной стороны правой ноги…». Действительно, электротравма может вызвать ожоги на коже под воздействием электрической дуги. Я возвращаюсь к гистологии, так как наши англичане позаботились обо всем: они исследовали кожу. И вот здесь меня ждал сюрприз! Описание микроскопических изображений не соответствует описанию ожогов. Похоже, что речь идет об отслоении эпидермиса, а вокруг этого повреждения возможно присутствие минимальной воспалительной реакции. И отсутствие крови. Между тем дается крайне точное описание: имеется инфильтрация подкожных тканей элементами крови. То есть описание кровоподтека, а не ожога. Столкнувшись с такими изменениями, я смотрю на фотографии, которые эксперт приложил к своему отчету. Это точно кровоподтек. Тогда я откладываю французский перевод в сторону и возвращаюсь к отчету аутопсии на английском языке.
В оригинале используется слово burns. Это универсальное слово, которое употребляется в значении «поражения, раны». Оно также может означать ожоги, контузии, отметины и т. п. В своем выборе переводчик остановился на ожогах, немного поспешив перейти к остальному тексту. У меня снова перед глазами насмешливый взгляд французского следователя – опять следы поражения электрическим током. А как же тогда насчет фена под телом?
А что насчет утопления?
Я погружаюсь в научную литературу и в свои воспоминания об электротравмах, чтобы подкрепить эту простую мысль: настоящие электротравмы, не оставляющие следов ожогов, действительно существуют. Особенно в воде. Следовательно, воздействие электрическим током исключать нельзя.
Поражение электрическим током или утопление? А может быть, и то и другое одновременно?
Нейроны в
