Жесткий ответ - Владимир Колычев

Отец умер в психиатрической лечебнице. Закончил жизнь самоубийством. Взял да вскрыл себе вены… Это произошло два месяца назад. Но Артему казалось, что это случилось вчера. Так сильна была боль утраты…

— Как так могло случиться? — потрясение спросила Алена.

— Так и случилось… Не будем об этом…

Он больше не мог сегодня заниматься делом. Оставил оркестр и вместе с Аленой вышел из зала. И в машину свою сел вместе с ней. Только куда ее везти? Она не говорила, он не спрашивал. Они просто сидели и молчали. Каждый думал о своем.

— Ты знаешь, я много думала, много сравнивала, — первой заговорила Алена. — И поняла, что ты самый лучший, кто у меня был. Только с тобой мне по-настоящему хорошо… Я ведь не просто так вернулась в Россию. Я приехала за тобой.

— За мной?!

— Да, за тобой. Потому что мне нужен только ты…

— Ты хочешь забрать меня на необитаемый остров? — тоскливо улыбнулся он.

— Да, мы могли бы сбежать от всех на необитаемый остров, — серьезно сказала он. — Только я туда уже не хочу.

— Раньше хотела.

— Хотела. Потому что боялась саму себя. Хотелось спрятаться от всех мужчин на свете… Но сейчас-то я знаю, что мне не нужны мужчины. Знаю, что больше не хочу играть в глупые игры. Мне нужен только ты, а остальные меня совершенно не волнуют. Или ты не веришь мне?

— Верю.

— Жаль, что мы не можем уехать вместе.

— Почему?

— Твоя мама осталась без мужа, ей сейчас очень тяжело.

Ты не можешь оставить ее.

— Мама сильно переживает смерть отца. Но у нее есть утешение. Она продолжает его дело, занимается его бизнесом. И, между прочим, это у нее неплохо получается…

— Ты завидуешь ей?

— С чего ты взяла?

— Не знаю. Просто мне показалось, что ты и сам хотел бы продолжить дело своего отца.

— Бизнес меня не интересует. Мое призвание — музыка…

— Да, призвание — это свято… Значит, ты можешь со мной уехать.

— Могу, — уныло кивнул он. — Но не хочу… Ты права, мне бы не хотелось оставлять мать…

— А мы все-таки поедем. Прямо сейчас. На необитаемый остров. Я знаю один ресторанчик с таким названием…

— На ужин там подают жареных папуасов?

— Артем, мне так нравится, когда ты шутишь, — ярко улыбнулась она. — Ну что, поехали?

После ужина в ресторане он хотел остаться с ней в отеле.

И Алена это поняла.

— Отвези меня домой, — попросила она.

Артем был за рулем. И, как законопослушный гражданин, алкоголь не употреблял — разве что шампанского пригубил. Алена тоже почти не пила.

— К родителям? — спросил он.

Она жила в Битово, Артем помнил это.

— Нет, к родителям нельзя, — покачала она головой.

— Почему?

— Артем, ну ты как маленький. Ты же знаешь, что меня ищет милиция.

— Но ты же ни в чем не виновна…

— Ты в этом уверен?

— Уверен.

— А следователь может думать по-другому. А мне бы не хотелось встречаться с ним… В общем, домой мне нельзя.

Там меня могут ждать…

— Ты остановилась в гостинице?

— Подруга меня приютила. К ней вези…

— А она одна живет?

— Нет, с родителями. Но у нее своя комната… Артем, на что ты намекаешь? — смерила его насмешливым взглядом Алена.

— Я?! Намекаю?!

— Да! Ты! Намекаешь!.. Скажи честно, про номер в отеле подумал? О том, чтобы мы остались там на ночь, да?

— Ну, думал…

— Ах ты развратник… И я тоже была хороша, в первую ночь дала… Но это в прошлом было. Сейчас я уже не такая.

Изменилась я. Сильно изменилась. Признаюсь — очень хотела бы провести с тобой эту ночь. Но не могу. Твердо решила, ни с кем больше и никогда. До самой свадьбы…

— До какой свадьбы?

— А ты что, не собираешься на мне жениться? — Огорошила его Алена.

— А ты пошла бы за меня замуж? — затрепетал он.

— Сделаешь предложение — пойду!

— Я делаю тебе предложение! — выпалил Артем.

— Тогда считай, что мы с тобой жених и невеста… Но спать с тобой я не буду до самой свадьбы. Или все мои благие помыслы не будут стоить и гроша…

Артем подвез Алену к станции метро «Чеховская».

— Здесь я и выйду, — сказала она.

— Я мог бы подвезти тебя к самому дому.

— Нет, — покачала она головой. — Во-первых, тут идти всего ничего. А во-вторых… — Она нарочно затянула паузу.

— Что во-вторых? — не вытерпел Артем.

— А во-вторых, меня ищет милиция. И ты не должен знать, где я живу…

— Ты мне не доверяешь?

— Я не доверяю даже самой себе…

— Ты должна мне доверять.

— Я тебе доверяю; Но есть золотое правило — доверяй, но проверяй.

— Ты думаешь, я кому-нибудь про тебя расскажу?

— Я знаю, что в милицию ты не побежишь. Но матери своей обо мне расскажешь. А она сболтнет кому-нибудь. До милиции дойдет. А там ведь не дураки работают. Вызовут тебя на допрос, голову тебе заморочат…

— Я никому про тебя не расскажу!

Это прозвучало как клятва.

— Верю, — кивнула Алена.

Ласково улыбнулась ему.

— Я тебе верю. Но ты меня все равно не провожай. Тут совсем недалеко…

Она открыла дверцу машины. И как будто спохватилась.

— Ах, да! — Посмотрела на него влюбленными глазами. — Насчет этого я никаких обетов не давала…

Она подалась к Артему, ласково обвила руками его шею и губами впилась в губы. Это был поцелуй, ради которого стоило жить. Неистовое наслаждение длилось несколько минут, за которые Артем запросто отдал бы полжизни…

Алена оторвалась от него, сдула волосы со лба, чарующе улыбнулась.

— Я люблю тебя, — вне себя от восторга, прошептал он.

— Я тебя тоже….

Она еще раз поцеловала его в губы и выскочила из машины.

— До завтра! — махнула она ему на прощание ручкой и скрылась в ночи.

До завтра… А завтра они снова будут вместе. Завтра и всегда… Давно Артем не чувствовал себя таким счастливым.

Алена вернулась. И она уже не такая, как прежде. Они всегда будут вместе, и она никогда не будет ему изменять…

Глава 2

Рома выходил из супермаркета. В руках два пакета с продуктами. Детским питанием занимается Рита, ему же приходится заботиться о взрослом. Автостоянка в двух шагах от супермаркета. Сейчас он сядет в машину и прямым ходом домой, к любимой жене…

К любимой… Как же так, почему он мог изменить ей?

Словно бес попутал. Не смог он удержаться от соблазна.

Переспал с Викой…

Вика. Чудо-девушка Вика. Само наваждение. К ней его тянуло и сейчас. Как магнитом. Но он стойко держался.

Этому способствовали два фактора. Его Рита ничуть не хуже, это раз. И второе, Вика не звонила ему, не звала к себе.

А если бы позвала… Если это случится, придется напрягать волю, чтобы отказаться… Не должен он больше изменять Рите. Так и скажет Вике. Ну должна же она в конце концов понять его!

Рома подошел к машине, снял ее с сигнализации — тихо сработал центральный замок. Сначала он открыл заднюю дверцу — сложил на заднем сиденье пакеты. Переднюю дверцу открыть не успел.

— Привет, начальник! — Будто ножом кто-то в спину саданул.

Рома обернулся на голос. И увидел парня лет двадцати пяти. Вытянутое книзу лицо, дубленая кожа, ядовитый взгляд, кривая ухмылка. Старые затертые джинсы, несвежая рубашка, слипшиеся волосы. Запах немытого тела заглушает дешевый одеколон.

— Не узнаешь? — в жесткой улыбке обнажились коричневые от чифиря зубы.

— Бурыкин?

— Он самый, начальник.

— Давно освободился?

— Помнишь, значит…

— Обижаешь, Бурыкин. Я еще не склеротик….

Знакомство их состоялось четыре года назад. Бурыкин промышлял квартирными кражами. Работал грамотно. Вычислял богатенькую квартиру, подбирал к замку ключ и в отсутствие хозяев чистил их закрома. Ни в какой воровской гильдии Бурыкин не состоял. Краденые вещи никому из барыг не сплавлял. Не так-то просто оказалось его взять. Но Рома справился со своей задачей. Повязал крадуна, оформил на постой в следственный изолятор. Доказать удалось всего одну кражу. Но и этого хватило, чтобы Бурыкин загремел в колонию на четыре года.

— И я не склеротик, — злобно оскалился уголовник. — По твоей милости четыре года от звонка до звонка.

— Еще легко отделался.

— Весело тебе, мент. На четыре года меня на зону упек, и весело… Смотри, как бы плакать не пришлось…

— Угрожаешь? — нахмурил брови Рома.

— А ты думал, я тебе задницу целовать буду?

— Считаю до трех. И чтобы духу твоего здесь не было. Раз…

Бурыкин чуть не захлебнулся злобой.

— Ты, мент!..

— Два…

Злиться на ментов — это его право. А вот угрожать — такого права он не имеет. Поэтому Рома запросто мог взять его за шкирку, ткнуть носом в землю, сбить спесь, а затем доставить в отделение. А там на него можно кражу какую-нибудь списать и снова на зону отправить. Бурыкин это понимал. Поэтому подался назад. Но злоба продолжала душить его.