Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

В 1191 г. до н. э. «народы моря» предприняли новое наступление на страну фараонов. В надписях Рамзе­са III, относящихся к этому году, говорится о гроз­ном заговоре «северян» на их островах, об их твердой уверенности в осуществлении их грандиозного пла­на, на самом деле изменившего всю карту Передней Азии. Теперь к пеластам и тевкрам присоединились уже знакомые нам турша-тирсены, шакалуша-сикелы с какими-то группами шардана, а также отряд карийцев — жителей малоазийской области вблизи города Галикарнаса — и южно-малоазийское племя данов-да– нуним (вполне вероятно, что это данайцы «Илиады»). Все эти народы двигались и сушей, и морем, причем перемещавшиеся по суше везли на повозках свои се­мьи: это уже был не набег ради добычи, а целенаправ­ленное переселение. Рамзес III сообщает, что на своем пути переселенцы сокрушили страны Хатти, Арсаву и Аласию-Кипр. Египет, правда, устоял, но страх его жи­тели пережили немалый.

Ну, а куда же делись ахейцы? Документы переста­ют упоминать о них, и мы вправе сделать только один вывод: в период между двумя (1232 г. до н. э. и 1194– 1191 гг. до н. э.) походами «народов моря» ахейцы смешались с хместными народами, образовав племя тевкров или частью «влившись» в число данов. Троянс­кая же война происходила, по-видимому, после перво­го набега «народов моря» — приблизительно в конце XIII в. до н. э. Это, так сказать, грубая схема событий.

сопутствовавших Троянской войне. Попробуем теперь детализировать ее и приведем дополнительные аргу­менты в пользу высказанной точки зрения.

На наш взгляд, события развивались следующим об­разом. К середине XIII в. до н. э. позиции индоевропей­ских народов (ариев Митанни и Арсавы, хеттов, ливий­цев) на Ближнем Востоке значительно ослабли. Утрата митаннийцами ведущих позиций в Северной Месопо­тамии автоматически привела к усилению политичес­кого влияния семитической Ассирии. Не следует забы­вать также, что XIII в. до н. э. — это время необычайной активизации семитских племен в Палестине. Именно к этому историческому моменту традиция относит зна­менитый исход евреев из Египта.

Одним из древнейших народов, проживавших в Палестине, Библия называет Рефаимов, жителей Сре­диземноморской Рутены-Русены. Он назывался так по имени своего родоначальника Рафа (Рута-Руса) и от­личался необыкновенной силой и огромным ростом. На языке идиш и сейчас слово «русский» переводится как «рейзен», а «Россия» — как «Рейзя». С Рефаимами в Священном Писании иногда соединяются и другие племена, что подчеркивает дружественный характер политики рефаимов-русов по отношению к осталь­ным народам Земли обетованной. Как мы уже гово­рили, египтяне сумели в значительной степени вы­теснить русов из Палестины, но во второй половине II тыс. до н. э. там еще оставались их потомки — ваны– ханаане. В этническом смысле ханаане, по-видимому, составляли уже в значительной степени смешанный с местными племенами и другими пришлыми индоев­ропейскими племенами (например, хеттами) этнос, но их по-прежнему можно было считать арийско-прасла– вянским «островком» на Ближнем Востоке.

Несмотря на многолетние усилия, египтяне так и не смогли полностью покорить Ханаан. Битва при Ка– деше доказала, что индоевропейцы достаточно силь­ны, чтобы противостоять им в Средиземноморье. Но у египтян на руках еще оставалась «козырная карта». Это был жаждущий самоутверждения на политической сцене еврейский народ. Египетские источники ничего не сообщают об исходе евреев из Египта. Но сама по себе эта акция была чрезвычайно выгодна им. Скорей всего, это была, как мы бы сказали сегодня, тайная опе­рация египетских спецслужб. На территорию сильного и неуступчивого противника направлялась армия пе­реселенцев, заинтересованная в создании своей наци­ональной автономии. При всем при том, как хорошо известно, на территории Ханаана к тому времени уже проживало достаточное количество семитов, которые так или иначе содействовали приходу сюда своих со­племенников.

По версии, изложенной в Библии, евреи не реша­лись вступать в Ханаан, поскольку египетское рабство приучило их народ к трусости, и нужно было выждать, пока подрастет новое поколение, выросшее на свобо­де. Все правильно, но к этому, пожалуй, следует доба­вить, что нужно было также и время, чтобы египетские военные инструкторы научили воевать это поколение. И было бы в высшей степени наивно думать, что евреи смогли бы успешно воевать с «людьми-великанами» (их собственное выражение!), если бы не помощь фа­раонов. Но и у ханаан тоже была мощная поддержка в лице ливийцев, а также индоевропейцев Малой Азии и Северного Средиземноморья, или «народов моря», как их называли египтяне.

В составе этой группы племен не было хеттов. Если к моменту битвы у Кадеша они действительно были ведущей военной силой в Малой Азии и по праву воз­главляли союз «народов севера», то к середине XIII в. до н. э. ситуация переменилась. Хетты утратили контроль над западными областями Анатолии, и троянцы и со­седствующие с ними страны проводили независимую самостоятельную политику. Греки-ахейцы, укрепив­шиеся к тому времени в Милете, воспользовавшись отсутствием «единоначалия» в регионе, заявили о себе как о третьей силе. В первом походе «народов моря» в коалиции индоевропейцев, противостоящих Египту и семитам, они, по существу, заняли место хеттов.

В надписи из Карнака фараона Мернептаха присутс­твует фраза о «презренном вожде», приведшем акайваша-ахейцев в его страну. Вполне вероятно, что здесь имеется в виду вождь ливийцев, и тогда ахейцы выде­ляются среди всех северных отрядов как основная со­юзная ливийцам сила, связанная с ними особым дого­вором. Но гораздо вероятнее, что речь в данном случае идет о вожде самих ахейцев, которые опять-таки выде­ляются среди прочих «северян», о чьих предводителях фараон не сообщает ни слова. Еще поразительнее, од­нако, следующая деталь. В этой же надписи из Карнака народ акайваша настойчиво противопоставляется ли­вийцам, не знающим обрезания, как народ, практикую­щий эту процедуру. Как ни удивляет это свидетельство в сравнении со всем, что известно об обычаях поздней­ших, исторических греков, но факт знакомства группы ахейцев, наступавших на Египет, с обрезанием сейчас общепризнан. При объяснении этого свидетельства исследователи соглашаются, что такой обычай мог из­начально возникнуть у ахейцев Крита под влиянием их соседей на юге Средиземноморья — тех же египтян и семитских народов Леванта. Более логично, однако, на наш взгляд, было бы предположить, что этот обы­чай усвоили именно те ахейцы, которые переселились в юго-западные районы Анатолии и имели контакты с семитскими народами Палестины и Сирии. Во всяком случае, этим своим «восточным» обычаем контингент ахейцев в составе «народов моря» отличался от осталь­ных членов военного союза.

Первый поход «народов моря» окончился неуда­чей. Как правило, подобный финал военной кампании предельно обостряет отношения в стане союзников.

При этом стоит учесть, что если сикелы-циклопы и ли– кийцы участвовали в войне с целью помочь сородичам ханаанам-ванам (тем же венетам!), то ахейцев интере­совала прежде всего богатая добыча. Они были наем­никами! А когда наемное войско не получает награды, оно может обратить оружие и против своих нанимате­лей. Потери ахейцев в битвах с египтянами были боль­ше, чем у любого другого союзника, потому они могли потребовать от стран — членов «северного союза» — дополнительной компенсации за свои потери.

Согласно древнегреческой традиции, би тве за Трою предшествовал поход войска Агамемнона в Мисию (область, расположенную южнее Троады). Мисийцы, возглавляемые царем Телефом, оказали достойное со­противление грекам. Античные авторы признавали полную достоверность этой неудачной для ахейцев кампании. Так, Страбон написал: «…войско Агамемнона, грабя Мисию, как будто Троаду, с позором отступило». Живописный образ Телефа, поднимающего на битву свой народ, вырисовывается в позднем романе Дикти– са Критского: «Те, кто первыми спаслись бегством от греков, приходят к Телефу, мол, вторглись многие ты­сячи врагов и, перебив охрану, заняли берега… Телеф с теми, кто был при нем, и с прочими, кого в этой спеш­ке можно было собрать вместе, быстро идет навстречу грекам, и обе стороны, сомкнув передние ряды, со всей силой вступают в бой…» Аполлодор пересказывает со­ответствующее место «Киприй» так: «Не зная морского пути в Трою, пристали греки к Мисии и стали се разо­рять, думая, что это Троя. А Телеф, царствовавший над мисийцами, погнал эллинов к кораблям и убил мно­гих…» Примечательно, что Аполлодор излагает этот эпизод в едином сюжете «Илиады» и соответственно пишет: «Действительно, поскольку эллины вернулись, иногда говорится, будто война длилась 20 лет: ведь после похищения Елены эллины на второй год при­готовились выступить в поход, а после того, как воз­вратились из Мисии в Элладу, спустя 8 лет они, вновь вернувшиеся в Аргос, отплыли в Авлиду». Это сообще­ние о традиции включать мисийский поход в историю Троянской войны и отводить на нее в целом 20 лет за­служивает полного доверия, поскольку оно прямо под­тверждается свидетельством Гомера, у которого Елена в своем плаче по Гектору восклицает: