Павленков - Владимир Десятерик

Поскольку жизнь Павленкова в Яранске находилась под непрерывным полицейским надзором, то утаить свои связи, свою деятельность ему полностью, конечно, не удавалось. «Проживая в Яранске, — доносил губернатор министру внутренних дел, — Павленков сблизился с членами местной земской управы и начал принимать деятельное участие в осуществлении мысли об издании земского сборника, а также по введению в Яранском уезде подвижных школ, несмотря на запрещение таковых постановлением Комитета Министров. Находя вообще участие Павленкова в делах земства крайне вредным, я вынужден был перевести его в ноябре минувшего (1876) года в Вятку, где под моим личным наблюдением надзор за ним мог бы быть более бдительным».

Не тут-то было, господин губернатор! Павленкову удалось утаить от стражей порядка подготовку «Вятской незабудки».

МЕСТЬ ГУБЕРНСКОМУ НАЧАЛЬСТВУ

Полночь. Тюрьма затихла. А заключенный Флорентий Федорович никак не может уснуть. Исполнилось пять лет, как был заброшен он в эту вятскую даль. Оторванный от друзей, от желанного дела. Конечно, и здесь встречаются деятельные натуры. Вот хотя бы Красовский. Не говоря уже о подвижнике Николае Николаевиче Блинове. Приехал Португалов. Да, жаль, что тут же власти прервали его подвижнический труд. Многое можно было бы сделать полезного. С каким задором встретил он, в частности, его рискованную затею! Что, если выпустить в обход губернского начальства сборник статей — резких, обличительного характера, которые нет-нет да и появляются в столичной печати и хоть изредка, но рассказывают правду о вятских делах, о язвах, раздирающих общественный организм этого удивительного края? В отдельности каждая такая статья не может показать общей картины. А вот если их собрать воедино, в одной книге, то можно показать жизнь во всех ее проявлениях.

Целая губерния не имеет своей свободной газеты. «Вятские губернские ведомости» — не в счет. Сия газета печатает то, что ласкает слух губернатора. «Вятские епархиальные ведомости» — орган епископа Аполлоса.

Павленков, пользуясь влиянием у вятских земцев, настойчиво подвигал их к налаживанию собственной издательской деятельности. Так возникла идея выпуска «Вестника Вятского земства», составленного из материалов, в которых обличались бы злоупотребления местных властей. Когда подготовленный сборник представили на утверждение губернатору, тот обратился к министру внутренних дел с просьбой оценить его в петербургской или московской цензуре, ибо в губернии нет «лица, настолько развитого, как Павленков». Московские цензоры и запретили «Вестник». Неудача не остановила Павленкова. А что, если попробовать регулярно выпускать сборник таких статей по Вятке и губернии? Вначале — один в год, затем — несколько, а там, гляди, и ежемесячно можно будет наладить издание. Назвать бы книжицу сию позаковыристее, так, чтобы и не очень тенденциозность ее выпирала и чтобы в памяти засела. Издавали, кажется, «Незабудки». Вот именно — это то, что и требуется: «Незабудка Вятского края» или лучше: «Вятская незабудка».

Возможно, что на выбор названия повлияло и другое. Незабудка, по Владимиру Далю, это — подарочек на память. А что касается памятной книжки, то нетрудно уловить в павленковском замысле и едкую сатиру на губернаторскую блажь — требовать от местных чиновников заводить подобные книжки и заносить туда всевозможные сплетни и слухи из жизни вятской светской знати.

Так или иначе, но как только 25 августа 1875 года перед Флорентием Федоровичем отворились тюремные засовы, он тут же, не задумываясь о последствиях, принялся за реализацию своего замысла. Это стало своего рода душевной потребностью. Нет, то не было простой жаждой мести губернаторским властям за доставленные ему лично многолетние человеческие страдания. Павленкова увлекала идея общественная. «Незабудка» может всколыхнуть многих в крае, пробудить к деятельной работе, показать им, что они не одиноки, что мириться со злом нельзя, надо бороться.

Неожиданно встретил поддержку своей идее на страницах журнала «Дело». Там в девятой и десятой книжках за 1875 год его внимание привлекла к себе статья писателя Мордовцева «Провинциальная печать». Полемическая направленность статьи пришлась по духу Павленкову. Он сам уже задумывался не раз над тем тягостным и унылым состоянием, в котором находились местная печать и корреспондентское движение в Вятской губернии. На «Вятские губернские ведомости» губернатор наложил собственную цензуру, там могло печататься лишь то, что ему заблагорассудится. В столичных газетах из целых уездов годами не появлялось ни единой заметки, ни маленькой информации. Почему? Разве нет интеллигентных, деятельных людей в отдаленных уголках этого северного края? Они, безусловно, есть, но они практически не сотрудничают с газетами. Из губернии, где установлен жесточайший режим контроля за каждым письменным посланием в столицу, не так-то легко было выбраться письму, если в нем, не дай бог, прозвучит хоть что-то критическое. Письма просто бесследно исчезали, «терялись». Конечно, было бы здорово наладить выпуск доступной и дешевой газеты, в которой бы писалось о всех горестях и радостях, волнующих вятичей. Можно ее назвать, например, «Копейка». Но об этом и мечтать не приходится. А вот попробовать выпустить сборник статей и корреспонденций, поступивших в петербургские, московские, казанские газеты из Вятской губернии, все же надо.

Пока все эти заметки и статьи разбросаны по газетным и журнальным номерам. И Павленков решает, что уже сейчас можно начинать подборку этих материалов. Для этого надо переговорить со студентами, приезжающими на каникулы, а кое-что можно было бы и заказать специально.

До губернатора и полицейских стражей доходили, конечно, сведения о закулисной работе, которая велась Павленковым. Однако поймать с поличным его не удалось. Еще в 1875 году вятский губернатор доносил в Министерство внутренних дел о том, что Павленков не подчиняется правилам о предоставлении корреспонденции для просмотра и пересылает письма через частных лиц.

Было бы странным, если бы все обстояло наоборот. Тогда нельзя было бы объяснить, как удалось политическому ссыльному собрать все то критическое, что публиковалось на страницах газет из Вятского края. Ведь все это тоже чаще всего писалось политическими ссыльными и, конечно, в обход правил надзора за их перепиской пересылалось, передавалось. Иначе — оно вообще не увидело бы свет. И, естественно, не появилось бы ни одного издания «Вятской незабудки», ибо губернские власти не допустили бы такого гласного обсуждения собственных пороков. Да и с самим Павленковым они нашли бы возможность расправиться, узнай о таком его начинании.