Легенда об Иных Мирах - Наталья Баранова

Сенатор отошёл к окну.

– Ты зол, Аретт, – заметил спокойно, – в тебе слишком много эмоций.

– Лучше объясни мне, почему в тебе их так мало? Лига в патовой ситуации, а ты лишь пожимаешь плечами. Наш флот не сравнить с флотом Эрмэ, народ не подготовлен, никто даже не ждёт опасности. Боюсь, когда все узнают, то будет поздно.

– И как, по-твоему, я должен предупредить Лигу? Так, как это сделал Аторис Ордо? И, как и он, прослыть сумасшедшим? Нет, Аретт, я не желаю становиться забавным посмешищем. У меня другой план. Я пытаюсь склонить на свою сторону контрабандистов с Раст-Танхам.

Ареттар тихонечко покачал головой.

– Ладно, – проговорил он, – пытайся. – Он поднялся на ноги, подошёл к сенатору, заглянул через его плечо в окно, – только не забудь выписать мне пропуск на выход, не хотелось бы опять лазить по окнам.

Сенатор усмехнулся.

– Уже уходишь?

– Ухожу, прости, но времени у меня в обрез. Так, кстати, не забудь сказать, где Ордо нашёл флот Аюми.

– Ками-Еиль-Ергу, тройная звезда, где-то в её системе.

– А точнее сказать можешь?

– Точнее скажет только Ордо. Стратеги пытались найти флот, но у них ничего не вышло. Там было три экспедиции, после взрыва «Кана-Оффайн», после открытия. Но флота они не нашли.

Ареттар улыбнулся, тихонечко присвистнул. Сенатор, подойдя к столу, что-то написал на чистом листе, и протянул его певцу. Тот слегка кивнул. Прочитав, словно не доверяя, положил бумагу в карман, и шутливо помахав на прощание рукой, вышел.

Идя по ярко освещённому, полупустому коридору, посмотрел на часы. Времени оставалось мало, но несколько свободных секунд ещё было. Он усмехнулся внезапно возникшей шальной мысли и, изменив направление движения, поспешил к покоям Леди. Постояв несколько секунд у двери, словно впитывая все, окружавшие его, звуки он осторожно открыл дверь и вошёл в комнату.

В покоях было пусто, пахло терпкими духами, излюбленными духами Локиты, в комнате, на столике у зеркала лежали рассыпанные в беспорядке её украшения. Он заглянул в спальню и вновь усмехнулся, на неприбранной постели валялось разбросанное в беспорядке бельё и одежда, и так же крепко пахло духами.

Хотелось сделать какую-нибудь мелкую пакость, но он сдержал себя. Подойдя к письменному столу, достал лист бумаги, подумав, написал пару строк и вывел замысловатый вензель.

Он положил этот лист к драгоценностям, взяв в руки ожерелье из пепельных, слегка голубоватых жемчугов Сиоль-Со, повертел его в руках. Посмотрев на своё отражение в зеркале, вздохнул. Пальцы дрогнули, нить не выдержала, разорвалась, и жемчужины посыпались на стол, на пол, падая с глухим стуком, как градины или горох. Он слегка качнул головой, поджав губы, погрозил отражению, и вышел, как и вошёл, никем не замеченный.

Маленький корабль уходил от Софро. Уходил с поразительной прытью, словно сбегал. Его единственный пилот сидел перед навигационным дисплеем, следя за показаниями приборов. Он не желал надолго оставаться здесь, около Софро, понимая, что пройдёт совсем немного времени и его начнут искать, неважно кто, сенатор или Леди, но он не стремился к тому, что б его нашли. Глядя на показания приборов, он тихонечко мурлыкал себе под нос весёленький мотивчик, словно не решаясь напеть слова. Текст был не менее весел, игрив, и балансировал на грани приличий.

До времени, когда можно будет включить прыжковый двигатель и отправить корабль к цели, оставалось менее часа. Он усмехнулся, понимая, что там, куда он собрался наведаться, его не ждут. Но это не мешало.

Он вспомнил Ирдал, скалистый хребет Аммэ Гербети, где любил бывать по молодости, море окрест Кор-на-Ри, шумные улочки Эльбурната. Вспомнил смех Альбенара, его грубоватые шуточки, их приключения, их дружбу. Их юношеское упоение Легендами, которое потом забылось.

Наверное, каждый подросток проходил тот момент, когда казалось, что нет ничего противоестественного, ничего неправдоподобного в Легендах об Иных. Потом это проходило, как детская болезнь, и в невероятное больше не верилось.

Он, улыбнувшись, вспомнил признание Элейджа, признание невероятное и невозможное, в которое тоже не верилось, но... голос сенатора не лгал, как не лгали его жесты. Он умел слышать ложь, видеть её, но в словах Алашавара этого не было.

В его жестах, голосе, словах проскальзывало волнение, сожаление, тихая грусть о том, что было, и чего не вернуть. Сенатор, как никто понимал, что время не повернуть и сделанного не изменить, но сожаления, сожаления и раздумья, иногда не дают вспоминать спокойно то, что было, что ушло, чего не изменить.

Ареттар чуть заметно качнул головой. В его жизни тоже была целая бездна моментов, которые он бы с удовольствием вычеркнул из памяти, что б не возвращаться к ним вновь. Были моменты, которые, если б мог, он удержал бы навсегда. Были моменты стыда и моменты горечи, моменты, которые, если б мог, он переписал бы заново. Но даже Аюми, и те не могли повернуть время вспять. Хоть и могли плыть по его течению с любой – малой или великой скоростью.

Он прервал свое пение, прикрыл глаза и откинул назад пряди волос, упавшие на лоб. Перед мысленным взором возникло недоумённое лицо Гайдуни Элхаса, которого он поймал в одном из переулочков Раст-Танхам меньше недели назад. Это было дня три назад. Контрабандист посмотрел на него недоумённо, как на выскочившее из преисподней привидение.

– Ареттар?! – прогудел низким, густым басом, заставив вздрогнуть стены окружавшие их. – Дали Небесные! Что тебе нужно?

Певец осторожно коснулся контрабандиста за локоток, словно боялся неадекватной реакции, улыбнулся мило, как только мог, показав белые, как у молодого хищника, зубы.

– Пару слов, – ответил певец, – мне нужно тебе сказать пару слов. Поблагодарить за исполненную просьбу и...

– Тебе нужно ещё что-то? – усмехнулся контрабандист.

– Разумеется, – подтвердит тот, – ты думал, что будет иначе?

– И чего же ты желаешь?

– Дело серьёзное, такое на улице не обсуждают. Ты пригласишь к себе?

Контрабандист задумался, но лишь на минуту. Через некоторое время они сидели на низких диванчиках в гостиной контрабандиста, в доме, расположенном на набережной реки, в весьма престижном и дорогом квартале, где не было суеты, присущей улочкам окраин. Из окон открывался чудесный вид – на реку и дома окрест. На столе стояла бутылочка с «Поцелуями ветра», и, глядя на это, певец только тихонечко улыбался.

– Я хотел бы попросить, – проговорил певец задумчиво, барабаня пальцами по малахитовой столешнице, – у меня есть сведения, что на верфях Лиги, точнее, на верфях Та-Аббас, строится крейсер совершенно нового типа, подобных которому Лига пока не имеет. Я не видел чертежей, но могу поручится, что это – нечто особенное. Автор проекта – некий Хэлдар. Ты слышал это имя?

– Приходилось, – крякнул Гайдуни.

– И что ты об этом думаешь?

– Об этом Хэлдаре говорят много. Говорят, что он гений, но по мне, знаешь, Ареттар, большего чудака, транжиру, мота и негодяя я не встречал.

– Меня его личные качества не интересуют. Ты скажи, он действительно мог сделать нечто?

– Говорят.

– Ладно, – махнул рукой певец, – хватит о Хэлдаре. Корабль скоро покинет верфь. И, по моему мнению, это событие, наверняка, заинтересует эрмийцев.

– И что ты мне предлагаешь, уж не сцепиться ли с ними?

– Ну что ты? Но проводить-то кораблик во время испытаний вы сможете? Последить, собрать достоверные сведения.

– Ты платишь?

– Алашавар заплатит. Он ведь уже раз заплатил, верно?

Гайдуни кивнул, соглашаясь. Но было видно, что его мучают сомнения. Видимо, контрабандисту не хотелось браться за это дело. То ли он боялся коммерческой неудачи, то ли не хотел связываться с тем, что представляло интерес для Эрмэ. Певец не осуждал контрабандиста, зная, что Империя не мытьем, так катаньем устраняет тех, кто пытается встать на её пути. Был ещё один аргумент, пожалуй, единственный, который мог убедить контрабандиста.

Он вспомнил невысокую, коротко стриженую женщину в форме Даль-разведки. У неё был упрямый подбородок, резкие жесты и тёплые карие глаза. Её звали Гресси Кохилла, и была она капитаном крейсера Лиги, что по стечению судьбы, как раз встал на ремонт в порту контрабандистского лагеря, наведя орудия на город, находившийся неподалёку. От этой наглой выходки контрабандисты были в бешенстве, тем более озлясь, выяснив, что парадом командует дама. И лишь Гайдуни Элхас смотрел на неё с восхищением, говоря, что сам ни в коем разе не смог бы решиться на подобное, даже за весьма приличное вознаграждение.

– Командиром этого нового крейсера назначена Гресси Кохилла, – проговорил певец, пригубив глоток вина, – но я вас не уговариваю, я просто так говорю, к сведению.

Контрабандист слегка нахмурился, налил себе полный бокал и осушил его одним глотком.

– Далее, – рыкнул он, – вы знаете более, нежили мне сейчас сказали. Но я не люблю, когда меня водят за нос.