Женушки из Бата - Венди Холден

– Сядь, — сказал он ей и поспешно сдвинул в сторону остальные книги. Элис отбросила волосы с лица и смущенно посмотрела на него.

– Прости, но мне кажется, что мы встречались раньше, — сказал Хьюго. — Ты ведь посещала занятия по подготовке к родам в больнице общего профиля «Вест- Кантри»?

Элис удивленно кивнула. Она его не узнала и поразилась, что он узнал ее. В эти дни она сама себя едва узнавала. Она уже много месяцев не посещала парикмахерскую, светлые волосы у корней стали седыми и слишком отросли. Большую часть времени она стягивала их в хвост. И также прошло много месяцев с тех пор, как она видела свою косметичку. Несомненно, к этому времени косметичка со всем содержимым уже отправилась в Центр помощи наркоманам. Вначале ей было непривычно ходить ненакрашенной. Но после того как Джейк убедил ее, что ему гораздо больше нравится ее естественный вид, казалось бессмысленным утруждать себя боевой раскраской.

– Хьюго, — представился он и протянул руку. — Хьюго Файн.

– О, я тебя помню, — воскликнула Элис, в смятении понимая, что этот рыцарь с чистым платком, утешающий ее добрыми словами, и есть тот агент по недвижимости, муж несносной Аманды Хардвик. За смятением последовало удивление. Он сейчас выглядел совершенно по-другому. Совсем не так, как она помнила. Раньше он выглядел холеным и слащавым, теперь же ему требовалось побриться. Его прежняя легкость и непринужденность словно сжались и смялись по краям. У него были красные глаза, а под ними четко виднелись темные круги от усталости. Кожа стала сухой, не говоря про щетину, выглядел он измученным и отчаявшимся.

Элис вспомнила, как Джейк называл его «скользким ублюдком». Она помнила, что Джейк мгновенно возненавидел его, и сама никак не могла понять причин. Ведь не он же в конце концов пострадал из-за Хардвик.

Но если сейчас в Хьюго и было что-то скользкое, то явно давно не мытые волосы. Когда-то модный шикарный костюм теперь оказался смят и заляпан пятнами, в особенности в районе плеч и лацканов. Очевидно, это сделал ребенок. Элис знала, что он родился. Джейк случайно встретился с Хьюго в «Кавендише», в баре из всех мест.

– Хлестал виски и дымил, словно крематорий, — презрительно сообщил Джейк.

Элис увидела в Хьюго все следы родительской усталости и не могла не проникнуться к нему сочувствием. Но она тут же подавила его в себе. То, что он — усталый и измотанный родитель, не делает его менее неприятным. И он, конечно, неприятный. Разве кто-то другой может жить с Амандой Хардвик? Чем скорее она от него отделается, тем лучше. Только вот содержимое ее носа осталось в его платке, подумала она, глядя на свой сжатый кулак.

«Какая красивая кожа», — думал Хьюго. Несмотря на свободную одежду, было видно, что после родов Элис совсем не располнела. Стройное и гибкое тело четко угадывалось. Большие голубые глаза стали еще больше от слез, да еще и более ясными, чем когда-либо. А при ближайшем рассмотрении овальное лицо казалось спокойным, как у ангелов на средневековых полотнах. Элис не выглядела злобной, ни в коей мере.

Следовало сказать, что она смотрела на него подозрительно. Хьюго считал, что это объяснимо. Ведь он же мистер Аманда Хардвик, и нет оснований считать, что Элис относится к Аманде не так, как Аманда к ней. Или как он к Джейку, а Джейк к нему. Хьюго гневно вспомнил их последнюю встречу. Он сам тогда менял Тео подгузники на заднем сиденье машины.

Но, тем не менее, внутри него быстро росло желание подружиться с Элис. В корне его лежало не сочувствие к ее слезам, даже не оценка ее внешности, а тот факт, что Элис определенно знала, как управляться с младенцем. С другой стороны, он не знал. Может, она ему поможет?

– Мне пора идти, — сказала Элис и положила руку на ребенка, словно пыталась его защитить.

Хьюго попытался быстро придумать причину, чтобы ее задержать.

– Значит, ты родила, — пытаясь завязать разговор, сказал он.

– Да, — удивленно посмотрела на него Элис. Хьюго почувствовал, как краснеет. О какой помощи он попросит в любом случае? С чего начать?

– Э-э-э… а сколько ему? — Ей, — резко ответила Элис, желая закончить разговор. В отличие от Хьюго у нее не было планов остаться и поговорить.

– О, прости. Я сглупил. Гм! Сколько ей?

– Четыре месяца.

– И моему столько же. Кстати, у меня мальчик. Мы назвали его Тео.

Она перевела взгляд на груду книг рядом с ним.

– Я пытаюсь учиться, — робко признался Хьюго. — Моя жена… гм… сейчас уехала. Я за все отвечаю, и если честно, у меня не очень хорошо получается.

Проклятье. Зачем он упомянул Аманду? У Элис вытянулось лицо.

– Мне нужно идти, — резко сказала она.

– Мне тоже.

Да, он устал. Но она явно не хотела дружить, и почему бы ей этого хотеть? Учитывая ее отношения с Амандой, удивительно, что она до сих пор здесь стоит.

Он показал на книги.

– Какие из них ты бы сама купила? Если бы ты оказалась абсолютно безнадежным, абсолютно ничего не знающим родителем, который все делает настолько ужасно, насколько можно?

Когда Хьюго закончил предложение, уголки его губ подрагивали, наконец сказалось все, что он испытывал на протяжении последних нескольких дней и ночей. Он чувствовал себя несчастным, запутавшимся, он боялся и не знал, что делать. К своему ужасу, Хьюго почувствовал, что у него дрожит нижняя губа, а на глаза наворачиваются слезы.

Элис, которая уже собиралась повернуться на каблуке, явно подбитом чем-то не опасным для окружающей среды, теперь колебалась.

У нее на языке вертелся резкий ответ. Она могла бы сказать ему, что книги, которые он собирается купить, — не ее проблема. Но, судя по тому, что он говорил, она уже догадалась, что ребенком занимается он. И слова звучали искренне. Он по-настоящему чувствует себя беспомощным. Теперь — невероятно! — он выглядел так, словно собирался расплакаться, чего нельзя ожидать от человека, близкого к Аманде Хардвик. Поставленная в тупик Элис смотрела на него неотрывно.

Хьюго шмыгнул носом и полностью отдался ей на милость. — Если честно, я просто теряюсь, — он схватил верхнюю книгу со стопки и открыл ее наугад. — «На самом ли деле мы слушаем наших детей?» — прочитал он, затем поднял слезящиеся глаза. — Если честно, я слушаю. Если точно, то каждую ночь в течение многих часов.