Шарлотта Исабель Хансен - Туре Ренберг

Анетта Хансен. Это была Анетта Хансен, которую он не видел с зимы 1990 года.

Смех Шарлотты Исабель оборвался, девочка соскользнула со спины Ярле, и маленькие ножки осторожно опустились на пол.

Он поскорее поднялся, кивнул и кашлянул, как бы извиняясь, а параллельно все пытался осознать случившееся: она — здесь? Девушка, с которой он переспал, та девушка, которая теперь мать Лотты? Она здесь? Почему она здесь? Разве она не собиралась позвонить и поздравить дочь с днем рожденья по телефону? А? Что она здесь делает? Разве она не за границей, и вообще, что происходит?

Он снова окинул ее взглядом: милая девушка, обычная, приличная, по виду и не подумаешь, собственно, что она работает в универсаме «Рема-1000», гордые груди, увидел он, густые волосы, маленькие, суховатые руки».

Анетта застенчиво кивнула в ответ, и взгляд у нее был поразительно похож на взгляд Шарлотты Исабель.

— Привет, Ярле, — сказала она, и голос у нее сорвался. — Давно не виделись.

— Мда. — Ярле нервно почесал затылок и оглядел коридор, как будто что-то искал. — Так… ты здесь?

Или… я что хочу сказать…

— Да. Я… — Анетта покраснела.

— А-а-а, ну ладно, — сказал он, чувствуя, что никак не получается найти ту ноту, на которой можно было бы оказаться на равных. — Мы тут в лошадки играли, понимаешь… вот так. Неожиданно как-то все…

Господи!

Она действительно здесь.

У него. Она мать его ребенка.

С этого момента им придется иметь дело друг с другом всю оставшуюся жизнь.

Между ними встала Лотта. Она посматривала то на одного, то на другую, и на лице ее складывалась какая-то неуверенность.

У Анетты глаза бегали, так же как и у Ярле, и в течение нескольких секунд они стояли друг перед другом, оба испытывая какое-то странное чувство, совершенно не представляя себе, что нужно в такой ситуации сказать, задаваясь тысячей вопросов, пока Анетта вдруг не заметила, что с ними там Шарлотта Исабель. Она выдохнула, кровь отхлынула от ее лица, и она опустилась на колени, с повлажневшими глазами, как заметил Ярле.

— Девочка моя! — Анетта протянула руки к дочери. — Как ты, у тебя все хорошо? А? Ой боженьки, мама так волновалась.

Лотта осталась стоять возле Ярле.

— Ну, Лоттинька, миленькая моя. Что ты? Как тебе тут показалось? Бедненькая моя. Ох, извини. Ох. Я не смогла без тебя, понимаешь? Маме захотелось скорей вернуться домой с… с юга. Поздравляю с днем рожденья, девочка моя!

Ярле почувствовал, что ему хочется забрать дочь к себе, что как бы нельзя отпустить ее и дать ей обняться с матерью, но додумать эту мысль до конца ему не удалось.

Потому что Лотта не двинулась с места. Он опешил. Лотта стояла рядом с ним, а перед ней стояла на коленях ее мать со слезами на глазах и с простертыми руками. Но Ярле почувствовал, как, вместо того чтобы сделать пару шажков вперед и пасть в объятия матери, Лотта отодвинулась поближе к нему, прижалась к нему, как она не глядя протянула свою ручку и нащупала его руку. Лотта крепко вцепилась в нее, и он не мог не принять в свою руку детскую ручонку, хотя он и видел, как Анетта сглотнула и всхлипнула, поднимаясь с колен.

И тут Лотта взвыла. Она заорала и завопила, будто на нее кто-то набросился, и Ярле застыл на месте не в силах отвести взгляд от ребенка, который разрывался от горя. Из комнаты в коридор выскочила Сара, и она сразу поняла, что случилось, но и она тоже ничего не могла поделать с ребенком, который с кулаками накинулся на свою мать и, молотя по ней, вопил и завывал:

— Уезжай к себе домой, мама! Ты мне тут не нужна! Ты не нужна тут Лотте!

Потом она пронеслась мимо Сары в комнату, а через комнату прямо в ванную, где и заперлась.

Анетта быстро отставила в сторону чемодан, бросила извиняющийся взгляд на Сару, пробормотала «простите» и поспешила за дочерью. Ярле и Сара обменялись взглядами и тихонько пошли вслед за ней.

— Лотта! Доченька! Мама здесь. Эй!

Ярле видел спину Анетты Хансен, с которой он когда-то переспал, перед дверью в ванную. Так странно было снова ее видеть. Взрослую женщину, мать, и все еще такую юную. Незнакомую девушку, которая при этом была матерью его ребенка.

— Лотта! Может, выйдешь, а?

Анетта повернулась к Ярле:

— А ты можешь найти ключ?

— Какой ключ?

— Ну, запасной ключ. — Она снова повернулась к двери. — Лотта! Выходи, а! Пожалуйста!

— Э-э-э… да нет у меня вроде никакого запасного ключа, — сказал Ярле.

В глазах Анетты, когда она обернулась, сверкнула молния.

— Вообще-то, — сказал Ярле, — у меня только один ключ. И он вставлен в дверь изнутри.

Анетта тяжело вздохнула и приникла еще ближе к двери:

— Лотта. Ну послушай. Девочка моя. Это мама. Выйди, пожалуйста, а!

В ванной стояла тишина. Ни Ярле, ни Сара ничего не говорили.

— Девочка моя. Ну я прошу тебя!

Ни звука.

— Ну прости меня, пожалуйста, Лотта!

— Уходи!

Анетта прикрыла рот руками и всхлипнула.

— Уходи! Уезжай домой!

— Ну Лотта же, ну…

— Уезжай домой! Я хочу быть с папой!

Ярле вздрогнул. Обе, и Анетта, и Сара, посмотрели на него.

— Папа! — прорыдал ребенок из ванной. — Я хочу быть с папой! Уйди!

Сара кивнула Ярле.

Гм?

Она снова кивнула ему.

Что она хочет сказать?

Теперь и Анетта тоже кивнула.

Да что они от него хотят?

— Поговори с ней, — шепнула Сара.

«Поговорить с ней? Мне?»

Ярле сжал челюсти и заскрипел зубами.

«Я?»

Он подошел поближе и встал рядом с Анеттой.

— Э-э-э… Лотта!

«Что я ей скажу? — думал он. — Что они хотят, чтобы я сказал?»

Анетта сделала шаг назад и оставила его одного перед дверью.

«Хорошенькое дельце, — думал Ярле. — И теперь, значит, я должен — что?»

— Лотта, слышишь меня? — пробормотал он нерешительно.

«Да что же такого я могу ей сказать?»

Он тихонько кашлянул:

— Лотта. Послушай… Это папа… Да… А вот бы мама и бабушка взяли да и вышли прогуляться. — Он обернулся и увидел, что обе легонечко кивают ему. — Да, вот если бы они вышли прогуляться, то, может, мы с тобой поговорим чуть-чуть, а?

Из ванной не доносилось ни звука. Но Анетта и Сара ушли. Ярле приподнял плечи и снова опустил их, тихо-тихо. Он сел на пол перед дверью. Он не вполне представлял себе, что он должен сказать, и он не вполне представлял себе, что случилось, он не вполне представлял себе, как это связано с появлением Анетты; ну и ладно, потом разберется. Они ушли, ребенок позвал его, и было ясно, что теперь улаживать все это предстоит ему. Теперь он снова должен проявить себя как мужчина. Но каким образом? Чем же на свете он может ей помочь?

— Эй! — произнес он спокойно.

Тишина.

— Ты слышишь меня?

Все та же тишина.

— Я сижу здесь, снаружи.

Ему послышался какой-то звук, будто она подошла поближе к двери там, внутри.

— Нехорошо как-то получилось, правда ведь?

В дверь стукнули разок.

— Может, ты хотела бы побыть одна?

В дверь стукнули два раза. Он кивнул:

— Два раза значит «да»?

В дверь опять стукнули два раза.

— А один раз значит «нет»?

В дверь стукнули два раза. Он снова кивнул.

— Ничего, если я тут посижу немножко? — спросил он осторожно.

Лотта изнутри постучала два раза.

— Хорошо, — сказал он. — А ты как? Можно, я скажу кое-что?

Она опять постучала два раза.

— Ты знаешь, — заговорил он, — когда я был маленький, мне часто бывало страшно. Я спал один в комнате, потому что у меня не было ни братьев, ни сестер. И мне было страшно. Мне почти все время было страшно. Я в последнее время не думал об этом, но когда я тебя увидел, то я подумал, что вот Лотта, она-то большая и умная девочка и она ничего не боится. Но тебе ведь тоже немножечко страшно, правда?

Лотта стукнула два раза.

— Ну и ничего особенного. Даже если тебе страшно, это нормально. И если ты немножко сердишься, это тоже нормально. Ну и что такого? Со всеми бывает. Только знаешь что?

Он прислушался. Через некоторое время раздались два удара в дверь.

— Сегодня-то, ты не забыла? Сегодня же твой день рожденья. А ты знаешь, что папа приготовил тебе большой сюрприз?

Он услышал, как Лотта возится там внутри. Раздался смешок, и в дверь забарабанили.

— Кажется, получилось десять стуков, не меньше, а, Лотта? — сказал он и улыбнулся. — Что тогда это значит? Десять стуков?

Она снова забарабанила в дверь, часто-часто.

— Ну ладно, ладно, — сказал он и сам забарабанил в ответ. — Большой-большой сюрприз. — Он кивнул, — как если бы он в то же время вел разговор и с самим собой. — Даже очень большой сюрприз, и я вообще-то не собирался тебе про него рассказывать.

Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Он поднялся с пола.