Золотой треугольник - Богуслав Шнайдер

Пять лет — с 1950 по 1955 год — генерал Пао «ведал» таиландской торговлей наркотиками. Полицейские патрули на бирманской границе принимали грузы наркотиков от бывших гоминьдановцев или сопровождали караваны контрабандистов в Чиангмай. Оттуда в полицейских самолетах или особо охраняемых железнодорожных вагонах грузы переправлялись в столицу.

Из Бангкока мешки со смертоносным содержимым на полицейских автомобилях перевозились в порт, где полицейские же катера грузили их на корабли, отплывавшие в Сингапур или Гонконг.

Однако в июле 1956 года этот безупречно отлаженный конвейер был поставлен под угрозу — из-за алчности генерала. Никто не мог предположить, что самый влиятельный человек в Таиланде совершит столь нелепую ошибку. Благодаря великолепно поставленной информации возле реки Мэсай полиции удалось захватить караван с двадцатью тоннами опия. Таиландская полиция не понесла потерь — так четко была проведена операция. Генерал Пао лично поздравил отличившихся.

По закону полицейский, который активно содействовал захвату контрабанды, имеет право на награду — сумму, составляющую одну восьмую конфискованного товара, и потому начальник полиции тут же подписал прошение о выплате премии размером 1,2 миллиона долларов.

Чтобы избежать проволочек, он немедленно отправился в министерство финансов, где в качестве заместителя министра сам подписал приказ о выплате. И как шеф полиции получил деньги.

— Кто заграбастал такую кучу денег? — стал дознаваться премьер-министр, генерал в отставке.

— Человек, доносом которого о движении каравана воспользовалась полиция, отчего и удалось захватить контрабандистов врасплох, — с готовностью ответил генерал Пао.

— Неизвестный информатор — китаец? — добивались ясности журналисты.

— Его имя должно оставаться в тайне, иначе его ликвидируют соучастники, — разъяснил на пресс-конференции журналистов начальник полиции.

— Можно его допросить? — спрашивали члены правительства на заседаниях кабинета и клялись, что сохранят имя неизвестного в тайне.

— Увы, нельзя, — отвечал генерал Пао, — дело в том, что, получив деньги, он бежал из нашей страны, ибо опасался за свою жизнь.

Остроумие этих ответов могло соперничать с ответом английского шофера, который объяснял полицейским, задержавшим его за превышение скорости, что из-за густого тумана не мог разглядеть тахометр.

— Где опий сейчас? — допытывались журналисты и члены правительства.

— Полиция сбросила его в море, — отвечал Пао, — Оставила себе лишь небольшую часть груза, чтобы продать заграничным фармацевтическим фирмам для возмещения суммы, выплаченной министерством финансов.

Смех, сопровождавший объяснения генерала Пао, предвещал падение этого могущественного в Таиланде человека. В августе премьер-министр Пхибун послал его в Японию и Соединенные Штаты, а пока турист по принуждению вел государственные переговоры, его кресло в министерстве финансов занял другой. Освобожденная от цензуры печать начала вскрывать скандальные злоупотребления полиции. Частям Пао было запрещено проводить полувоенные акции, что практически повлекло за собой роспуск особых бронечастей авиации и десантников. В 1957 году армия устроила путч и к власти пришел маршал Сарит. Пао бежал за границу.

Часть полицейских чинов была уволена, часть — арестована. В печати появились сообщения о том, что торговлю наркотиками контролировало пять или шесть гангстерских организаций, которые поддерживала полиция. Правительство выдворило из страны советника ЦРУ. По городам прокатилась волна уличных демонстраций.

Все эти перемены не коснулись интересов гоминьдановских военачальников в Бирме. Генералы, составившие новое военное правительство, быстро поняли, что без огромных доходов от продажи наркотиков им не справиться с ропотом сотен полковников. Только деньги могли предотвратить угрозу нового путча. Так все вернулось на круги своя. Правда, осторожный маршал Сарит не согласился, чтобы армия принимала непосредственное участие в торговле опием. Эту роль взяли на себя китайские тайные общества. Роль Бангкока как международного центра по распространению наркотиков сохранилась.

Переменились только посредники.

Мэсалонг

На покатом холме вырубались джунгли, из кирпича, обожженного тут же, на месте, каменщики строили легкие домики, покрывали их жестью. При этом все были вооружены. Деревня, которую они строили, должна была стать чем-то вроде временной крепости, как прежде — многие другие базы. И все же ее строили как следует, старательно. Эти люди отказались от эвакуации на Тайвань, а правительство генерала Чан Кайши, которое они привыкли считать своим, от них отреклось. У них больше не было родины, оставалась лишь одна никому до той поры не известная, еще только строившаяся деревня. Мэсалонг. Даже название деревне дали не они. Внизу, в долине, примерно в двадцати километрах по прямой, находится другой Мэсалонг, богатый и приветливый. Их укрепленный лагерь, в отличие от того Мэсалонга, будет называться Мэсалонг-гора.

Когда в 1961 году Тайвань отозвал генерала Ли Ми и прекратил финансовую помощь остаткам своих частей в Бирме, Таиланде и Лаосе, соперничество между заместителями Ли Ми генералом Туаном Шивэнем и генералом Ли Вэньхуанем привело к открытому разрыву. А поскольку они не успели свести счеты кратчайшим и самым действенным способом — пулей или зарядом взрывчатки, — то разошлись врагами.

Генерал Туан с 5-й армией, насчитывающей 1600 солдат, избрал местом своего главного лагеря Мэсалонг. Генерал Ли, стоявший во главе 3-й армии (1400 солдат), построил укрепленную деревню Тамнгоп, в двухстах километрах от Мэсалонга. Десять дней пути — от одного лагеря до другого — несколько приглушали взаимную неприязнь.

Когда же и Тайвань отрекся от 3-й и 5-й армий, борьба нескольких сотен стареющих ветеранов против четверти населения земного шара стала напоминать дурной фарс. Чтобы по-прежнему принимать участие в выгоднейшем торговом предприятии века, беглецы из Юньнаня должны были делать вид, будто собираются завоевать самую населенную страну нашей планеты. Явная невыполнимость такой задачи вместе с упрямым стремлением противиться судьбе превращала их в этаких дон-кихотов. А непрактичные мечтатели скорее способны возбудить симпатии, чем предводители мафии. И вот они продолжали боксировать с тенью, делали выпады и уклонялись от воображаемого противника. Зато торговля у них шла великолепно. После отступления из Бирмы они перестали представлять опасность для целостности страны, центральное правительство оставило их в покое и повело борьбу с собственными повстанцами. А бывшие гоминьдановцы занялись контрабандой.