ВЦ 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Следом отметился Хитрый Михей, обещавший заиграть его за основной состав. Это как минимум серебряная медаль Чемпионата страны, а если сегодняшний матч выиграют у ЦДКА, то при прочих равных и не будет валидольной финальной встречи. Просто отставание будет в два очка и при большей разнице забитых и пропущенных у «Динамо», последнюю игру ЦДКА можно просто слить. А можно выкинуть фортель и поставить против ЦДКА 24 сентября Молодёжку. Выиграют, какой щелчок будет по носу армейцам, а проиграют пацаны, то можно говорить, что вот, мол, думаем о будущем, и потому решили в ничего не значащим матче детишек заиграть. Но Фомин думал, что детишки выиграют. Еле живые к концу чемпионата, побитые все, армейцы и ещё больше набравшие форму «его» ребята. Стопчут просто армейцев. Один Бобров в поле не воин.

И вот очередной подарок. Сдержал слово и Аркадий Николаевич Аполлонов. Он договорился со своим другом генералом Пономарёвым Иваном Михайловичем, что тот пропишет у себя в квартире в Москве «племянника» из Куйбышева. Сам генерал отбывал в Берлин. Назначили его Начальником политуправления Группы советских войск в Германии. Так бы пришлось квартиру сдавать в Москве, возможно, а теперь, раз Фомин там будет прописан, то огромная двухкомнатная квартира в двух шагах от дома Аполлоновых останется за Пономарёвым. Все довольны и счастливы. Может, в управлении, что ведомственными квартирами в армии занимались и наточили уже зубы на престижную жилплощадь, но против личного друга Жукова переть не стали. Сказал, что племянник, значит, племянник. В домовую книгу вписали, штамп о прописке поставили в серпастом молоткастом. До этого у Фомина была лишь временная прописка на год, что ему Аполлонов в общежитии обеспечил, теперь вот — настоящий «масквич».

Кроме него будет ещё проживать в генеральской двухкомнатной квартире и домработница «Стеша». Ну, на «Стешу», тётка Степанида похожа, разве что, в темноте со спины. Похожа она на монстра. Лицо обожжено и половина его красное в рубцах. Керогаз разжигала и на себя как-то там плеснула? Смотрится довольно жутко. А так почти весёлая тётка лет сорок. Мужа нет, погиб в войну, и детей нет, отправили в эвакуацию в сорок первом, и они от тифа в Ташкенте померли оба. Два мальчика было. Стеша выжила, хоть и тяжело перенесла, а потом там и ожёг, в этом проклятом Ташкенте, заработала. Вернулась в Москву и генеральша Понамарёва её и приютила, дальняя родственница, седьмая вода на киселе, свояченица тётки свёкриного брата. Стешу генерал с собой в Германию не взял, хотел за квартирой бдить оставить, но раз «племянник» нашёлся, то и ещё лучше, не уплотнят. Смирилась тётка Степанида с обрушившимися на неё несчастьями и зажила тихой и обеспеченной жизнью у родичей. Газеты любила читать и сейчас, наверное, в «своей» комнате читает.

Вовка поднялся с табуретки и пошёл, теперь уже по-хозяйски, осматривать доставшуюся жилплощадь. Если сравнивать с теми квартирами, что будут или точнее, наверное, были у Фёдора Челенкова, то эта не идёт ни в какие сравнения. Потом будут коробки строить с малюсенькими ванными и совсем уж, хрен развернёшься, туалетом. Комнаты смежные, кухонька, ну, в общем, всё для людей, гуляй на всю зарплату. Эта квартира явно не для людей строилась. Даже не понятен замысел этого архитектора неизвестного. На входе небольшая прихожая, прямо «крохотная» — метров десять длинной и точно не меньше двух с половиной метров шириной. Упирается крохотулька в кухню. Тоже децельную, пять на три, должно быть. В два окна. Ну, чтобы хозяйка с домработницей задами не тёрлись у плиты. Дровяная плита с двумя, как эта вещь называется, конфорки пусть, закрытые кольцами чугунными. Для регулировки пламени, что дно кастрюльки облизывает. Есть ещё печь типа буржуйки рядом, и есть настоящая буржуйка в большой комнате. С войны осталась, и её никто не демонтировал, запас карман не тянет.

Дальше коридор поворачивает и ведёт в ванную комнату. Удобства совмещены. Но комната эта, как бы, не три на четыре метра. При большом желании можно и перегородку поставить. И это именно комната. У неё есть окно. Занавесочки висят, в форточку открытую воробьи чирикают, обсуждая нового жильца. А будет ли он крошки со стола на подоконник высыпать. Или жмот жмотский. Огромная, метра в два в длину, чугунная ванна стоит не в уголке. А на постаменте в центре этой комнаты. Ноги литые от льва присобачены и краны из бронзы. Вещь! Буржуйсто настоящее. Ещё бы плитка не Метлахская, и прямо, как в дорогущём итальянском президентском люксе, где-нибудь в Роме.

Напротив кладовая или гардеробная. Размер тот же, но в ней не вещи висят ненужные, а живёт нужная домработница Стеша. Минус у этой комнаты есть. Она как раз без окна. Кладовка в общем. За дверью еле слышно газета зашуршала, хотел Фомин постучать и сообщить, почти оглохшей после пожара на её голове Степаниде, что всё, генерал уехал, но передумал. Пошёл дальше хоромы осматривать. Осталось ещё две комнаты. Одна была спальней. Стояла явно импортная широкая кровать железная с финтифлюшками разными на спинках. Кровать двуспальная. Большая. Наверное, два на два метра. И она занимала половину небольшой спальни. Ещё шкаф коричневый древний стоял и две тумбочки по краям кровати в изголовье. Вовка прошёл, открыл, нет ничего, всё выметено, и убрано, и потом ещё и тараканьи трупики выметены. Тараканы есть. Куда без них. Соседи человечества. «Машеньки» пока не придумали. И клопы есть. Это плохо. Но нужно будет как-то сосуществовать. Травят же их, наверное. Карбофос, может, уже какой изобрели.

Осталась ещё одна комната. Она перегорожена ширмой на две, ну, не до конца. Комната большая — пять на шесть метров, тоже в два окна, и ширмой полностью не перегородишь. За ширмой стол письменный и кресло с книжными полками. Надо понимать — генеральский кабинет. На оставшемся, не огороженном, месте стоит кожаный потёртый диван, кресло в комплекте, та самая буржуйка и трюмо. А ещё по бокам от него две этажерки со следами чего-то. Стояли всякие слоники, но их захватили с собой хозяева в Германию. В центре большой круглый стол с массивными резными нож … Не — с ногами.

Вот такие апартаменты достались. Даже в мечтах Вовка ни о чём таком не мечтал. Хоромы. И всё ему одно… Ну, да со Стешей. И на переезд сюда Третьякова генерал своё категоричное «нет» сказал.

Срок неизвестен. Человек военный, но если только отправили, то завтра точно назад не вернут.

Так надо найти бычок недокуренный на шкафу и бутылку водки в холодильнике и можно воспроизвести фразу: «А жизнь-то налаживается». Подпрыгнул, при его росте в метр девяносто. Высоченные и потолки и шкаф. Нет бычка и пыли нет. Молодец Стеша. А ещё и холодильников-то нет. Жаль. Такая фраза пропадает.

А что в кастрюльке на плите стояло? Вернулся в кухню. Варёная картошка, ещё тёплая. И в хлебнице в полотенце хлеб.

Нет. А жизнь-то налаживается?

Событие семьдесят второе

Забегающим вперёд паровоза — выпадает нелёгкая доля стрелочников.

Самая несчастная пара на свете, сидорова коза с козлом отпущения!

Фомин ехал на игру. В метро. Сегодня, так сказать, у него звёздный час. Он впервые по-настоящему сыграет за футбольную команду московское «Динамо». Тот матч в Ашхабаде не стоит считать. И результат аннулирован и играло не «Динамо», а его пацаны с двумя только настоящими динамовцами. Про Ашхабад Вовка думал. Как спасти людей? Ничего в ударенную молнией голову не приходило. Все попаданцы пишут письма Сталину. Ему вон проще всего, подбросил в раздевалке кому из команды ВВС конверт с надписью «Для Сталина». И передадут Василию Иосифовичу, ну, а тот отцу уже. Ни каких Андроповых с Бериями. Прямо в руки. И что он в письме напишет? Что в Ашхабаде когда-то, осенью, будет землетрясение и погибнет больше тридцати тысяч человек и город прекратит существовать. Число не знаю, мол, но, дорогой товарищ Сталин, держите всю осень людей на улице. Не давайте в дома заходить, и не давайте работать в ночную смену. А ещё лучше пригоните туда бульдозеры и сносите город. Так хоть можно что ценное, ну, кирпичи и мебель, спасти. Бред! Самый настоящий бред! Ничего такого Сталин делать не будет. Разве, что настанет та ОСЕНЬ и он вспомнит о письме, но будет поздно. Вот если потом он второе письмо напишет, то … То вот не помнил Фёдор, в отличие от приличных попаданцев, про все катастрофы и фамилии предателей, тем более они ещё пацаны, а не предатели и маньяки. Будет землетрясение в Ташкенте. Когда? В шестидесятых. Так Сталина не будет. Про бомбу. Так её и без него испытают на днях. Книга была, которую начал читать Фёдор Челенков, но бросил потом. «Бесполезный попаданец», вот с точки зрения советов Сталину, он и есть бесполезный попаданец. Ничего толкового для страны сделать не может.