ВЦ 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Музыка закончилась, и Фомин с Серовой поклонились. Нда, такого Вовка не ожидал. Народ ломанулся к сцене и стал закидывать их цветами. Розами. Пришлось обойти яму и спуститься со сцены. Тогда полезли панёнки целовать его. Досталось и Серовой и цветов и поцелуев.
Наконец, казалось нескончаемый поток девушек, закончился, и Фомин с Валентиной с огромными охапками цветов зашли на сцену. Поклонились и хотели уходить, но зал, а главное Иосип Броз Тито не дал. Продолжили хлопать. Вовка больше ничего петь не хотел. Там и после него должны были советские настоящие певцы петь, но не уйдёшь же когда тебе Иосип Броз Тито, он же Иосип Францович Брозович — Генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Югославии и Министр народной обороны Югославии настойчиво хлопает и требует «продолжения банкета».
— Валентина. Я сейчас спою песню. Вальс. Иди и пригласи Тито на танец, как только я начну.
— Ты с ума сошёл, Вова??!!
— Я, сказал, пригласи! — Прошипел, Вовка.
— Ну, смотри …
«Когда уйдём со школьного двора Под звуки нестареющего вальса, Учитель нас проводит до угла И вновь назад и вновь ему с утра: Встречать, учить и снова расставаться Когда уйдём со школьного двора».Всё же дирижёр этого «Народного Позорища» был профессионал, он в момент уловил мелодию и включил в Вовкино треньканье первую скрипку.
Валентина подошла к правительственной ложе и сделала книксен перед откинувшимся в кресле маршалом. Оба-на, встал Генсек и вышел в проход. Закружились в вальсе перед сценой.
«Но жизнь — она особенный предмет: Задаст вопросы новые в ответ. Но ты найди решенье непременно, Спасибо, что конца урокам нет».Вовка допел. Но скрипка продолжала вести мелодию, а потом и весь оркестр грянул. Ещё почти пару минут звучал «Школьный вальс». Нет, дирижёр мужик, как правильно всё сделал. И даже закончил замечательно. Опять одна скрипка и Вовке головой машет. Ну, конечно, и Фомин последний куплет ещё раз спел.
«Спасибо, что конца урокам нет».Броз Тито проводил Серову на сцену, поцеловал ей руку, и потом обнял Вовку. Похлопал по плечу. Сказал: «Молодец», и руку пожал. Что теперь не мыть неделю?
И тут зал опять грянул. Бедный Пласидо Доминго в гробу перевернулся, ему в этом зале так не хлопали. Или нет, этот ещё пацан, Карузо перевернулся. Точно — Карузо. Бедный Энрико, как он там, на животе, будет лежать в своём стеклянном гробу. А свеча огромная в его честь, которой должно хватить на 18 веков, не загорится, задуют аплодисменты Вовкины даже через океан.
Зал все не стихал и не стихал. Нет. У Вовки нет больше песни. Не петь же после этих песен «А до этих пор, где же ты была?». Всё. Генуг гегенубер. Уходить надо.
Ушли, а зал не смолкает. Опять с Серовой вышли. Поклонились. Не смолкают.
— Валентина Васильевна. Читайте «Жди меня», а я вам подыграю. Когда будет нужно, я вам дам знак, и вы замолчите. Понятно?
— Как подыграете?
А как? Да просто. Челенков Фёдор десятки раз слушал это стихотворение и всё время удивлялся, а почему на него песню хорошую не напишут. Есть на музыку Блантера в фильме «Парень из нашего города» песня, но и музыка так себе, и эти тогдашние писклявые голоса, просто бесят. Даже сам несколько раз пробовал переделать, нет. Не музыкант. И уж тем более не композитор. И вот как-то переключал каналы телевизора в гостиничном номере в Прибалтике. Город уже не вспомнить, и что за матч был, тоже, да и не о них речь. Он наткнулся на песню написанную на эти великие стихи, местным композитором. Борис Леви. Челенков так загорелся, что нашёл потом эту передачу по компьютеру, и выучил песню. И почти никогда не пел. Для такой песни нужен повод. И вот он. Кто бы мог подумать, что понадобится в Югославии через …, а нет перед… Тьфу. Но понадобится спеть, да ещё в дуэте с самой Серовой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Вовка тронул струны и мигнул дирижёру, с которым теперь на одной волне. Уже на втором куплете Фомин остановил Серову и дал отмашку оркестру, дирижёру. Оркестр не заиграл и скрипка тоже. Запела труба, ну или как там этот духовой инструмент называется. Не в теме.
Вовка запел, стараясь подражать Борису Леви. Далеко до него. Спел куплет и тоже остановился, шикнул Серовой:
— Продолжай.
«Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, — Просто ты умела ждать, Как никто другой».Серова смолкла, а оркестр заиграл. Подобрали мелодию. Молодцы. Сильно получилось.
Зал опять содрогнулся от аплодисментов. И маршал опять стоя аплодировал. Да! Перебор! Точно с туром по стране отправят.
Нет, на этот раз отпустили. Видимо Тито пожалел их.
А после бала был банкет. Нет, не фуршет. Сидели за столами. Русская делегация, ну, без футболистов. Только Вовка и Чернышёв в трусах. Не, не, без трусов. Опять не так. В модных кремовых штанах и ветровке. А на Вовке ещё и рубаха модная от «примерщицы» Светланы. Блин, нужно пару дней за свой счёт взять после этих гастролей. Вон как съездили хорошо, должен Хитрый Михей отпустить. А то ведь можно без пальто зимой остаться. Вымерзнет. А ещё и без примерки. Жуть.
Вдруг заиграл туш. Чего это? Твою же налево, внесли несколько коробочек бархатных красных. Кольца будут Серовой дарить. Будут у неё от двух маршалов подарки.
Нет. В смысле, да. Серову тоже позвали. А ещё Вовку, Чернышёва и Василия Сталина. А в коробочках не кольца с бриллиантами, а медали или ордена. Тут без удостоверения не разобраться.
Всё же орден, раз без колодки. Прояснил ситуацию переводчик. Чернышёва наградили орденом Труда III степени, Фомина и Серову — II степени, а Василия Иосифовича Сталина — I степени. Интересно, что орден один, ну, если степени не считать, а называются все по разному Сталину Василию дали Орден Труда I степени с названием — Орденом Труда с Красным знаменем, Им с Валентиной Васильевной достался Орден с названием — Орден Труда с золотым венком, а Чернышёву — с серебряным венком.
Поздно вечером добрались до гостиницы, в которую их определили. Подвыпившая Серова на прощанье смачно поцеловала Вовку в губы. Блин. Везёт попаданцам.
Событие шестьдесят девятое
Лучше довольствоваться меньшим, чем быть недовольным всем.
Юрий ЗарожныйРеальность — это разница между тем, что доставляет нам удовольствие, и тем, чем мы вынуждены довольствоваться.
Габриэль ЛаубМосква встречала фанфарами. Нет, правда. Именно оркестром прямо на лётном поле. Как и в Белград, назад летели на двух пассажирских самолётах. В Лондон динамовцы в 1945 году летели на одном самолёте типа «Дуглас», назывался — Ли — 2 и выпускался по американской лицензии. Самолёт мог вместить 14 человек. А тут только команда 17, да Сталин, да артисты. Вот и пришлось лететь сразу на двух самолётах. Василий Сталин хотел ещё звено истребителей для прикрытия взять, но видимо батянька не разрешил. Лететь же над «нашей», освобождённой от гитлеровцев частью Европы. Да и такой дальностью истребители не блистали. Ли-2 мог спокойно 3000 километров преодолеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})«Динамо» в 1945 провожал Сам, а тут обошлось. Накануне отъезда в Лондон тогда команду «Динамо» принял в Кремле сам Сталин, на встрече также присутствовал Берия, внушавший футболистам, что уступать представителям капиталистического строя нельзя ни в коем случае, на худой конец допустима лишь ничья… В этот раз Берия тоже был, но сказать, что представителям социалистического строя нельзя уступать постеснялся. Сказал, что в ребят верит, и будет встречать тоже лично. И пальцем погрозил Вовке. На что-то очевидно намекая.
