Посмертно подсудимый - Анатолий Наумов

Корнет И. С. Осоргин. В полк поступил вместе с Чичериным (из той же школы гвардейских подпрапорщиков), в 1845-м – ротмистр, в 1851-м – уволен по домашним обстоятельствам «полковником и с мундиром».

Следователь по делу – полковник А. П. Галахов. В полку с 1820 года после окончания Благородного пансиона при Царскосельском лицее. В 1828 году из штабс-ротмистров вышел в отставку (причина неизвестна). В 1831-м – снова на службе. В 1832-м произведен в ротмистры, в 1837-м – в полковники, в 1841-м – флигель-адъютант, в 1846-м – генерал-майор с назначением в свиту императора. Следует отметить, что Галахов был лично знаком с Пушкиным. Об этом свидетельствует, например, одно из авторских примечаний к восьмой главе «Истории Пугачева». В нем Пушкин благодарит А. П. Галахова за передачу ему документов о пугачевском восстании, находившихся в архиве деда Галахова.

Как видно из кратких биографических справок, все члены военно-судной комиссии, рассматривавшей дело о дуэли Пушкина, были типичными представителями гвардейского офицерского корпуса своего времени (не лучше и не хуже других), ничем себя особенно ни до процесса по делу о дуэли, ни после него не проявившие. Служебную карьеру сумели сделать (дослужившись до генералов и флигель-адъютантов) лишь Бреверн, Галахов и Анненков.

Следует отметить, что судьба посмертно связала Пушкина с конногвардейским полком не только в связи с военно-судным делом о его дуэли. В 1851 году, т. е. четырнадцать лет спустя после смерти поэта, восемнадцатилетним корнетом в нем стал служить его старший сын А. А. Пушкин («рыжий Сашка», как называл его отец). С 1853 по 1860 год в этом полку служил и младший сын поэта – Г. А. Пушкин. Интересно, что с 1844 по 1853 год конным полком командовал П. П. Ланской – второй муж Натальи Николаевны.

Законодательные основы военно-уголовного судопроизводства

Современному читателю небезынтересно будет ознакомиться с тем, какие российские законы и как устанавливали процедуру (процессуальную форму) подобных военно-судных дел. Основы уголовного процесса военной юстиции были заложены еще в законодательстве Петра I и, в частности, в его «Кратком изображении процессов или судебных тяжб», изданном в апреле 1715 года одним томом вместе со знаменитым Петровским Артикулом Воинским (материальный уголовный закон). В «Кратком изображении» и определяется военное судоустройство и процесс в военных судах. Этот законодательный акт просуществовал с незначительными изменениями до 1839 года, когда был издан Военно-уголовный устав. «Краткое изображение» еще в 1830 году было включено в Полное собрание законов Российской империи, и именно в этой редакции им руководствовались по делу о дуэли как организаторы этого процесса, так и сами назначенные судьи.

В п. 2 ст. 3 этого законодательного документа устанавливается предмет разбирательства в военных судах: «В воинской суд, в котором токмо ссоры между офицеры, солдаты и протчими особами войску надлежащими происходящие разыскиваются и по изобретении дел решатся, и о сем после днем есть наше намерение здесь пространное объявить». В ст. 4 военный суд (кригсрехт) подразделяется на генеральный и полковой. Оба они являлись судами первой инстанции и отличались друг от друга по подсудности, зависящей от характера дела и служебного положения подсудимых. Так, генеральному кригсрехту подсудны были дела о государственных преступлениях («Вина оскорбления Величества или государственные дела»); дела о деяниях, совершенных целыми частями и подразделениями («Погрешение от целого или половины полка, от батальона, шквадрона или роты происходящыя»), а также дела (как гражданские, так и уголовные), касающиеся «высокого» офицерства. Все остальные дела были подсудны полковому кригсрехту. Дело о дуэли между поручиком и «камергером» как раз и было подсудно полковому военному суду.

Статья 6 «Краткого изображения» определяла состав суда: «В полковом кригсрехте президент полковник или полуполковник и имеет при себе асессоров: 2 капитанов; 2 поручиков; 2 прапорщиков». И в этом случае, как видим, формальности были соблюдены. Суд возглавил полковник, в него вошли и два поручика. Что же касается ротмистра, штабс-ротмистра и двух корнетов, то здесь тоже все было сделано правильно. Суд был учрежден при конном полку, где (как и вообще в кавалерии) ротмистры и штабс-ротмистры были капитанскими званиями, а корнеты приравнивались к общеармейским прапорщикам (с 1801 по 1884 год; позже звание корнета соответствовало званию подпоручика).

Итак, полковники («полуполковники»), ротмистры, поручики, прапорщики в наличии, но где же юристы? Ведь полковой кригсрехт – это как-никак все-таки суд, а не обычный военный совет. Петр продумал и этот вопрос, и ввел в состав военного суда такую процессуальную фигуру, как аудитор, тщательно регламентировав его обязанности. В статье 7 «Краткого изложения» определено: «Хотя обще всем судьям знать надлежит право и разуметь правду, ибо неразумеющий правду не может разсудить ея, однако ж при кригсрехтах иные находятся обстоятельства, понеже в оных обретаются токмо офицеры, от которых особливого искусства в правах требовать не мочно, ибо они время свое обучением воинского искусства, а не юридического провождают, и того ради держатся при войсках генералы, обор и полковые аудиторы, от которых весьма требуетца доброе искусство в правах, – надлежит оным добрым быть юристам, дабы при кригсрехтах накрепко смотрели и хранили, чтоб процессы порядочно и надлежащим образом отправлялись. И хотя аудиторы при суде голосу в приговорах не имеют, с чего ради оных при судейском столе и не сажают, по обыкновению при особливом столе купно с секретарем, или протоколистом, ежели притом кто из сих определитца, сидят, однако ж надлежит оным, и должны они всегда добрым порядком, что за непристойно обрящут, упоминать, или когда кого в кригсрехте в разсуждении погрешающего усмотрят, тогда оного к правде основательно приводить».

Как видно, Петр не снимал с офицеров-судей обязанности разбираться в правовых вопросах («хотя обще всем судьям знать надлежит права»), но вместе с тем прекрасно понимал, что совместить военное и юридическое искусства довольно нелегко (от офицеров «особливого искусства в правах не мочно»). При этом следует отметить, что аудиторам как специалистам права отводилась в суде важная роль. Именно они отвечали и за установление в суде истины, и за справедливость выносимого судом наказания. Хотя, учитывая их низкое должностное положение, их даже «при судейском столе не сажают». В последующих нормативных актах, вносящих изменения в петровские Воинские уставы, больше всего внимания уделено именно аудиторам. Это делали и Павел I, и Александр I. Однако в любом случае эти изменения сводились, с одной стороны, к напоминанию об ответственности аудиторов, а с другой – к тому, чтобы ни в коем случае не уравнивать их в правах с офицерами-судьями. Например, Павел I в Воинском уставе полевой походной службы 1796 года предусмотрел целую главу «О должности аудитора», где напомнил, что «Аудитору как в военное время, так и в мирное время производить следствие как над офицерами, так и над унтер-офицерами и рядовыми». Вместе с тем он же употребил их для хозяйственных нужд полка: «В походе Аудитор всегда имеет команду над обозом полковым, и оному смотреть, чтобы упряжки в полку шли по очереди, как роты в полку, и ему отвечать за извощиков… В военное время, в отсутствие полкового квартирмейстера, Аудитор принимает для полку фураж и провиант».