Европад - Любовь Зиновьевна Аксенова

«Вот это да! Какой Филипп молодец! Как он догадался, что я люблю французскую кухню и все-все французское? Неужели успела в первый вечер проболтаться? Наверно. Но он все равно молодец, другой бы мимо ушей пропустил, отвез в бразильский или итальянский. Угощайся, дорогая, огромным бифштексом или выбирай из двадцати сортов пиццы. То ли дело Франция!»

Ресторан был небольшой, гостей на двадцать-тридцать, не более. У входа встречал хозяин. Обратился по-французски. «Ах, как хорош и галантен этот живой толстячок с толстым носом и заметной лысиной! Как приятно звучит непривычный в Берлине язык!»

Потом заговорил, немного запинаясь, по-английски: явно принял гостей за иностранцев. Это польстило Эле. Филипп ответил по-английски и тут же перешел на немецкий. Хозяин и бровью не повел, сделал вид, что всю жизнь только и мечтал говорить на берлинском диалекте. Столик им достался в удобном уголке, ресторан был стилизован под французскую харчевню XIX века. Тарелки с видами Елисейских полей, Триумфальной арки, Вандомской колонны. Портреты Жозефины, Наполеона и его маршалов на стенах. Свечка в виде забавного толстого шара явно была рассчитана на то, что гости не будут торопиться. Но и оставлять их долго голодными не дело! Уже через минуту возле столика совершенно незаметно и бесшумно возник официант с огромным меню в кожаной обложке. Выбирать было из чего. Эля понимала, что Филипп не тот кавалер, которого можно огорчить, неудачно заказав дорогое блюдо. Скорее наоборот.

«Так и быть, один раз забудем о весах, не вспомним о диете и лишних килограммах! Соблазнов хоть отбавляй! Знаменитые французские паштеты, салаты, сыры и масса мясных блюд. Почти в каждом названии дух Франции. Телятина по-гренобльски, фазан по рецепту Людовика XIV, форель по-версальски. С ума сойти! Тут надо неделю сидеть, все пробовать. С винами и того хуже. Сумей определить, бордо какого года лучше? Разве что по цене».

Еду она выбрала сама, в выпивке положилась на спутника. Не ошиблась. Вино оказалось удивительным на вкус, приятно кружило голову. Закуски таяли во рту. Оркестра не было, новейший музыкальный центр с успехом его заменял. Песни Джо Дассена, которого Эля когда-то любила, заполняли зал, звали на подвиги ее второе «я». Она смотрела на Филиппа восторженными глазами. Ей все в нем нравилось. И манера говорить, и то, как он держал рюмку, и его комплименты. Кажется, с Алексом ни разу не было так легко и беззаботно. Хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.

Совсем другое настроение было у ее спутника. Ему нравилась эта женщина, не более того. Он чувствовал, что любовная судорога с ней доставит ему удовольствие, но сначала дело. Именно ради него он познакомился с Элей в театре, организовал сегодняшний вечер. В спецшколах, которые ему довелось закончить, и на бесконечных переподготовках его учили не только уходить от слежки, знать современные компьютерные системы, водить все, что движется, убивать, если это необходимо, но и танцевать, красиво есть за столом, говорить дамам комплименты, которые придуманы и рассортированы профессиональными психологами из их ведомства, спаивать, гладить эрогенные зоны.

Выпили, потанцевали. Филипп ласково и нежно прижимал Элю к себе, тихо и мило повторял, трогая губами ее ухо, что она самая великолепная в этом зале, что другие мужчины умирают от зависти, видя, какая она красавица, что это лучший вечер в его жизни. Эле хотелось в это верить, и она верила. Замолчал, млея от счастья, внутренний голос.

Снова выпили, говорили обо всем, прыгая с темы на тему. Филиппу было что рассказать. Что бы Эля ни затронула — журналисты, хоть и по верхам, знают многое и многих, — Филипп легко подхватывал. И тайны египетских пирамид, и светские сплетни Голливуда, успехи медицины, последние полеты в космос.

«Да есть ли что-нибудь, чего не знает этот красавец? А ведь принято думать, что красивые мужчины — одно дурачье», — обращалась Эля к своему второму «я», но оно совсем потеряло голову от блеска свечей и зеркал.

«Достаточно ли она пьяна? — прикидывал Филипп. — Пожалуй, можно еще немного добавить. Но не слишком, а то придется тащить на себе». Это не входило в его планы. В какой-то момент он поймал взгляд официанта, кивнул, и через секунду счет, цифрами вниз, лежал на чистой тарелке. Филипп мельком глянул на итоговую сумму, она его не удивила и не заинтересовала, положил несколько кредиток. Официант попытался отсчитать сдачу, Филипп небрежным жестом остановил его:

— Не надо!

Молодой человек, которому редко выпадали столь щедрые чаевые, благодарил, кланялся и преданным взглядом провожал их до выхода из ресторана, готовый выполнить любую просьбу. Таковых не оказалось.

Филипп пил мало, и это понятно. Он за рулем. Полиция проводит выборочные проверки на алкоголь, особенно по вечерам. Не дай Бог попасться. Крупный штраф, штрафные очки в компьютере, а то и потеря прав с последующим «идиотентестом», как называют здесь сложную процедуру их восстановления.

Филипп управлял машиной спокойно и уверенно. На одном из перекрестков движение было перекрыто. Авария. Здорово побитый «мерседес» перегородил дорогу, его собрата по несчастью, покалеченный «форд», успели откатить к обочине. Полиция уже на месте. Когда она успевает? Филипп притормозил, полицейский решительным жестом поторопил:

— Давай, давай, не задерживай движение!

Приключения на этом не кончились. Через минуту прозвенел звонок. Резко и требовательно. Новые правила запрещают разговаривать по телефону во время движения. Филипп приткнулся к обочине, остановился.

— Как скоро нужны эти сведения? — спросил по-английски. — Понял, отправлю в течение ближайшего часа.

Выключил трубку, дал по газам. Обратился к Эле. Снова по-русски:

— Хорошо, в ресторане не достали. Могли весь вечер испортить.

Та уже совсем выключилась. Слишком много впечатлений за вечер. Тут еще встреча с полицейскими напугала, все же навеселе. Легкая шубка ласкала плечи, нежно обнимала за талию.

— Мы уже рядом с моим домом, можно от меня мыло выслать. Если тебя… вас… это