Линейный корабль - Cecil Forester

Мария хочет пригласить леди Барбару в крестные – хорошо бы леди Барбара согласилась. За будущее ребенка, которому покровительствуют Велели, можно не волноваться. Несомненно, именно покровительству Велели обязан нынешним своим положением во главе эскадры злополучный Лейтон. Благодаря тому же покровительству Хорнблауэр оказался в другой эскадре, не проведя на половинном жалованье и дня – тут двух мнений быть не может. Он по-прежнему не знал, что при этом двигало леди Барбарой, но таким чудесным утром почти отваживался думать, что она сделала это из любви к нему. Ведь не из-за одного же уважения к его профессиональным качествам! А может быть, она снисходительно облагодетельствовала забавного воздыхателя, который неизмеримо ниже ее.

Мысль эта его задела. Когда-то она была в его власти. Он целовал ее, держал в объятиях. Неважно, что он побоялся ее взять – он не будет сейчас об этом думать – она предложила, и он отказался. Он ее отверг – после этого она не имеет права держаться патронессой! Он сердито топнул ногой. Но сердитой ясности в мыслях хватило ненадолго. Образ хладнокровной, сдержанной леди Барбары, идеальной хозяйки дома, адмиральской супруги, заслонила другая леди Барбара: нежная, влюбленная, такая красивая, что захватывает дух. Сердце разрывалось от страстного желания, от одиночества, от тоски, его до боли влекло к ней: несказанно нежной, отзывчивой и доброй, какой она ему сейчас представлялась. Он вспомнил сапфировый кулон у нее на груди, и вместе с мальчишеским обожанием почувствовал неодолимое, животное вожделение.

– Вижу парус! – закричал впередсмотрящий, и мечтания как рукой сняло.

– Где?

– Точно на ветре, сэр, и быстро приближается.

Порывистый норд-ост идеально благоприятствует французским судам, вздумай кто из них прорвать блокаду Марселя или Тулона. Британская эскадра вынуждена сместиться под ветер, французам же попутный мистраль поможет выбраться из гавани после заката и за ночь покрыть большое расстояние. Если это так, французское судно не уйдет от «Сатерленда», который от него под ветром. Пока в независимых операциях Хорнблауэру везло – может быть, это приближается еще один его будущий трофей.

– Так держать, – сказал Хорнблауэр на вопросительный взгляд Буша. – И свистать всех наверх, пожалуйста, мистер Буш.

– Эй, на палубе! – крикнул впередсмотрящий. – Это фрегат, похоже, британский.

Обидно. Пятьдесят против одного, что присутствие здесь британского фрегата не обещает стычки с врагом. Со шканцев уже можно было различить марсели, белые на фоне серого неба.

– Прошу прощения, сэр, – сказал заряжающий одной из левых шканцевых карронад. – Стеббинс говорит, он знает, что это за корабль.

Стеббинс был одним из тех, кого завербовали с Ост-Индийского каравана – пожилой моряк с проседью в бороде.

– Похоже на «Кассандру», тридцать две пушки. Она нас провожала в прошлом рейсе.

– Капитан Фредерик Кук, сэр, – добавил Винсент, перелистав страницы.

– Запросите позывные и убедитесь, – приказал Хорнблауэр.

Кук стал капитаном на шесть месяцев позже него, в случае совместных действий Хорнблауэр будет старшим.

– Да, «Кассандра» и есть, сэр, – сказал Винсент, читая в подзорную трубу взмывшие на фор-марса-рее флажки.

– У них шкоты пущены по ветру, – не без волнения в голосе произнес Буш. – Странно мне это, сэр.

В незапамятные времена, до изобретения флажковой азбуки, шкоты пускали по ветру, чтоб предупредить всех и каждого о приближении флота – в таком значении сигнал сохранился и по сю пору.

– Она снова сигналит, сэр, – сказал Винсент. – Трудно прочесть – флажки относит прямо от нас.

– Черт, – взъярился Буш. – Разуй глаза и не оправдывайся.

– Числительные: «четыре». Буквенные: «семнадцать» – «за кормой… на ветре… курс… зюйд-вест», – переводил Лонгли по сигнальной книге.

– Корабль к бою, мистер Буш. И курс фордевинд.

Не дело «Сатерленду» в одиночку сражаться с четырьмя французами. Если их преследуют британцы, он преградит противнику путь и покалечит по крайней мере два корабля, но пока ситуация не прояснилась, лучше держаться подальше.

– Спросите: есть ли близко британские суда? – сказал Хорнблауэр Винсенту. Тем временем «Сатерленд» накренился и вновь выровнялся, уже с полным ветром.

– Ответ отрицательный, сэр, – сказал Винсент через минуту. Голос его тонул в грохоте убираемых переборок.

Все, как Хорнблауэр и предполагал. Британскую эскадру снесло под ветер, и четыре французских линейных корабля выскользнули ночью из Тулона. Заметила их только «Кассандра», фрегат-наблюдатель, и понеслась впереди, чтоб не упустить из виду.

– Спросите: где неприятель? – сказал Хорнблауэр. Занятное упражнение – вспоминать сигнальную книгу и формулировать вопросы так, чтоб использовать минимум флажков.

– «Шесть… миль… за кормой… направление… норд-ост», – расшифровывал Лонгли числа, которые читал Винсент.

Значит, французы несутся по ветру. Возможно, они просто хотят подальше оторваться от блокадной эскадры, однако раз тот, кто у них за главного, это делает, значит, курс отвечает его планам. Таким образом, начисто исключаются Сицилия, Адриатика и Восточное Средиземноморье, остается испанское побережье возле Барселоны и все, что за Гибралтарским проливом.

Хорнблауэр на шканцах пытался поставить себя на место Бонапарта в Тюильри. За Гибралтарским проливом – Атлантический океан и весь мир. Однако что делать там французским линейным кораблям? Французская Вест-Индия в руках англичан, мыс Горн тоже, Маврикий скоро падет. Быть может, эскадра движется наперехват торговому каравану, но в таком случае дешевле и надежнее было бы отрядить четыре фрегата. Нет, это не похоже на Бонапарта. С другой стороны, со времени появления Лейтона у берегов Каталонии прошло как раз столько времени, чтоб успели доложить в Тюильри и принять ответные меры.

Меры в духе Бонапарта. Три британских корабля у берегов Каталонии? Послать против них четыре французских. Команду снять с гниющих в Тулоне судов. Погрузить припасы, которых не хватает в Барселоне, уничтожить британскую эскадру, если удастся, и вернуться, если все пойдет хорошо. Через неделю корабли, целые и невредимые, будут в Тулоне, а если нет – что ж, не разбив яиц, не приготовить яичницы.

Это, скорее всего, и замыслили французы. Хорнблауэр готов был поручиться головой, что разгадал их планы. Теперь главное, как эти планы спутать. Для начала он должен держаться между французами и местом их назначения – тут двух мнений быть не может. Во-вторых, желательно, чтоб французы как можно дольше его не замечали: когда они неожиданно обнаружит на своем пути кроме фрегата еще и мощный линейный корабль, бой будет наполовину выигран. Это значит, что его первое интуитивное движение оказалось верным, и нынешний курс «Сатерленда» отвечает обеим поставленным целям – Хорнблауэр гадал, неужто его подсознание одним прыжком получило результат, к которому рассуждения привели только сейчас. Оставалось известить «Плутон» и «Калигулу». Три британских линейных корабля и фрегат сильнее четырех французских линейных кораблей, что бы ни думал по этому поводу Бонапарт.