Город Ветров - Керен Певзнер

— Племянника навестить, гостинцев ему привезли, — ответила Гиневра.

— Какого племянника?

— Как какого? Царевича Йому.

Душматани отступила на шаг и пытливо стала нас рассматривать. Нечисть вдоль стен заколыхалась. Наше намерение было им не по вкусу.

— Надо же нам увидеть, что с ним все в порядке, испечь его любимые лепешки… — добавила я свое к словам Гиневры.

— Нам нужно его видеть, — отрубила Ипполита.

— А почему вы думаете, что он у меня?

— Да вот догадываемся… — я попыталась уйти от прямого ответа. — Ты разве не знаешь, что наши маги могут видеть далеко («могут прыгать высоко, могут плавать глубоко» — завертелись у меня в голове слова из какой-то детской песенки). Поэтому мы и здесь. Покажи нам его.

— Что-то я не видела вас при дворе, тетушки! — с сомнением покачала она головой.

— Мы любим путешествовать по миру. Вот нас и не было тогда в Эламанде, ответила за всех Ипполита. — Мы были… в Греции. Слыхала о такой стране?

— Нет.

— То-то, очень интересная страна, рекомендую.

— А когда вернулись, — добавила я, — узнали, что царевич пропал. И поехали его искать. Мы ведь к путешествиям привычные. Так что показывай нам царевича, принцесса. Очень мы по нему соскучились.

Вид у нас был самый что ни на есть решительный. Мы добрались до последней точки нашего странствования, и отступать было бы глупо.

— Еще чего? — возразила Душматани. Она вернулась на трон. — А что будет, если я вам его не покажу?

— Ты что, нас боишься? — презрительно процедила Ипполита.

— Я?! — она хлопнула в ладоши и громко приказала: — Скажите царевичу, я жду его в большом зале.

— Послушай, принцесса, мы так и будем стоять тут? Все-таки мы дамы благородных кровей. Вели подать кресла, подушки, мы устали с дороги, неуемная Далила была в своем репертуаре.

Душматани едва повела головой, как с десяток слуг и служанок сорвались с места и принесли четыре гнутых низеньких стула, гору подушек и поднос с угощением.

Мы сели. Сенмурв расположился у наших ног. Гиневра потянулась было за фруктами, но Ипполита остановила ее. Иди знай, что там намешано.

Так, в молчании и ожидании, мы просидели несколько минут, как вдруг дверь раскрылась и в комнату вошли трое: молодой человек и за ним двое слуг.

Царевич, а это был он, быстро взбежал по ступенькам, поцеловал принцессу в губы, причем поцелуй был достаточно длительным, и с неохотой оторвавшись, уселся на подушки рядом с ней. Слуги встали по обеим сторонам трона.

— Вот, милый, познакомься, — сказала Душматани, чарующе улыбаясь, — это твои тетушки, приехали узнать, не нуждаешься ли ты в чем-нибудь?

Царевич Йома выглядел старше своих лет. Высокого роста, с прекрасной фигурой, он отлично смотрелся рядом с красавицей-принцессой. Тряхнув светлокаштановыми волосами, он удивленно произнес:

— Но, дорогие дамы, я не знаком с вами.

— Мы двоюродные сестры твоего отца, Гаомарта восемнадцатого, — сказала Ипполита, ничуть не смутясь. — Просто нас не было в стране, а когда ты исчез, твой бедный отец попросил нас найти тебя.

— Зачем? — я вздрогнула от холодного тона Йомы.

— Как зачем? Он же по тебе скучает…

— Мне ничего ни от кого не надо, — царевич встал и повернулся к Душматани, — моя жизнь — это ты. Жду не дождусь, когда же, наконец, я достигну совершенолетия!

— Ну этого ждать осталось совсем недолго, — проворковала она, глядя ему в глаза. — Через три дня тебе исполнится восемнадцать, и ты будешь сам себе хозяином. Мы устроим большой пир по поводу твоего совершенолетия. Если хочешь, пригласи на праздник своих тетушек. Они приехали очень кстати.

— И тогда я женюсь на тебе! — с пылом произнес Йома, не слушая, что говорит принцесса. Он смотрел на нее, не отрываясь. — Ты будешь моей, только моей!..

— Как скажешь, дорогой!

— Как же ты можешь жениться на ней, если она до сих пор жена твоего отца? — не выдержала я лицезрение этой мыльной оперы с фрейдистским уклоном.

— Хозяйка, это она! — вдруг закричал один из слуг, до сих пор стоящий молча за троном. — Я узнал ее!

— И я узнал! — подтвердил второй. — Это за ней мы гнались, чтобы не пустить ее к нам!

За троном стояли Дужухет и Дужвараш — те, из-за которых я свалилась в пылающий факел храма огнепоклонников. Мне стало не по себе.

— Очень интересно… — сказала Душматани. — Вот, значит, какая тетушка..

— Да, представь себе! — сказала я с вызовом, так как терять мне было нечего. — Я — супруга Рустама, если это имя тебе о чем-то говорит. Может, тебе напомнить, уважаемая супруга Гаомарта восемнадцатого, в каких родственных связях я состою с царевичем Йомой?

— Не надо, я знаю, — как-то поспешно согласилась она. — Только причину, по которой ты оказалась здесь, ты сообщила неверно.

И обратясь к Йоне, который, казалось, совершенно не прислушивался к нашему разговору, а игрался с ее густыми локонами, бросила:

— Эта рыжая «тетушка» с двуличными стеклянными глазами пришла, чтобы забрать тебя от меня. Ты согласен оставить меня, мой город и уйти с ней? Говори.

Юноша спустился к нам по тронной лестнице. Подойдя близко, он произнес:

— Уходи отсюда, женщина, и не возвращайся больше. Через три дня будет мое совершенолетие, и я женюсь на своей возлюбленной. Это то, что я желаю больше всего в жизни! Не мешай мне!..

— Йома! Она жена твоего отца! Опомнись! — закричала, не выдержав, Далила.

— Это святотатство!

— Ей нужно только твое волшебное кольцо и ничего более, — и Гиневра, и Ипполита не хотели оставаться в стороне.

Колдунья взмахнула рукой — к нам стали подбираться демоны. Сенмурв расправил крылья и зарычал на них. Не теряя времени, я достала аметист, висящий у меня на груди — подарок мага Спента — и прикоснулась ко лбу Йомы.

— Не-ет! — закричала Душматани. Полетели искры, в зале потемнело. Йома зашатался, схватился за сердце и упал. — Что ты наделала! Я убью тебя!

Она подбежала к Йоме и склонилась над ним. Широкие полы ее накидки окутали его.

— Отойди! — я рывком оттащила ее от царевича, распростертого на полу, и, упав на колени, прислушалась. Сердце не работало. — Ипполита! Нажимай пять раз ему на грудь с перерывом.

И я начала делать царевичу искусственное дыхание. Душматани пронзительно визжала:

— Она пьет его жизнь!

— Заткнись, дура, мудрая Марина знает, что делает! — бросила ей Далила и вместе с Гиневрой заняла позицию, чтобы нам никто не мешал. Они выставили мечи перед собой, и нечисть опасалась приблизиться.

Наконец, щеки царевича порозовели, он открыл глаза и непонимающе уставился на меня.