Антология «Дракула» - Нэнси Холдер

В Париже меня встретил месье Жанмер — чопорный и аккуратный коротышка, агент по недвижимости, к посредничеству которого я прибегнул, чтобы снять жилище. Мы с ним сели в карету и вскоре, миновав фешенебельные кварталы, оказались на узких многолюдных улицах, потом — на пустынных унылых окраинах, где обитали лишь бедняки. Наконец карета остановилась напротив моего нового пристанища.

Это был очень просторный дом. Вероятно, столетие назад он производил сильное впечатление, но сейчас стремительно превращался в руины. Его окружал участок земли размером в несколько акров, поросший сорной травой, диким кустарником и старыми дуплистыми деревьями. Ограда — высокая кирпичная стена, усеянная наверху острыми железными пиками, — как ни удивительно, находилась в хорошем состоянии.

— Судя по виду, это как раз то, что мне нужно, — сказал я своему спутнику. — Должен объяснить, что я — ученый, привык к затворничеству и не выношу, когда меня отрывают от занятий. Вы можете гарантировать, что здесь никто не нарушит моего уединения?

— Местные жители считают, что в этом доме водятся привидения, месье, — сообщил он и, скрывая усмешку, поднес ко рту свою миниатюрную ручку. — Так что соседских визитов вы можете не опасаться.

— Давайте войдем внутрь, — предложил я.

В доме было два этажа, каждый из которых насчитывал по шесть комнат, обшарпанных и начисто лишенных мебели. Был там и просторный подвал, пропахший сыростью и похожий на подземную тюрьму. Окна закрывали тяжелые деревянные ставни, сквозь которые едва проникал тусклый свет зимнего дня. Повсюду лежал многолетний слой пыли, с потолка фестонами свисала мохнатая паутина. Наличие в доме подвала, который находился глубоко под землей и который я без особого труда мог превратить в крепость, явилось для меня приятной неожиданностью.

Я сообщил Жанмеру, что решил снять этот дом, согласен с предложенной ценой и готов выплатить вперед значительную сумму.

Агент потеребил свои идиотские усы, напоминавшие зубную щетку. На его лице выразилось недоумение.

— Герр Шекели, — (я представился ему под этим именем), — вне всякого сомнения, человек весьма почтенный, — пробормотал он. — Насколько я могу судить, он принадлежит к высшему обществу. Такому господину не следует жить в подобном месте. Я могу найти для господина куда более подходящее помещение за более низкую цену.

— Цена меня не волнует, — заявил я. — И этот дом вполне отвечает моим требованиям.

Он продолжал растерянно смотреть на меня и превозносить достоинства замечательных домов, которые он может предложить, чудных особняков, расположенных в куда более достойных кварталах для такого почтенного господина, как я. Возбуждать недоверие агента было бы ошибкой, поэтому я пустился в объяснения.

— Мне пришлось в спешном порядке покинуть свою страну, — сообщил я. — Некоторые высокопоставленные лица нашли, что мой вольный образ мыслей угрожает их положению. У меня немало могущественных недоброжелателей, которые будут рады увидеть мой конец. Полагаю, сэр, вы меня понимаете, ибо, насколько я могу судить, в вашей очаровательной стране тоже есть свои вольнодумцы. Мне необходимо место, где я могу укрыться, будучи уверен в том, что шпионы моих врагов не станут искать меня здесь.

Жанмер распростер руки тем особым галльским жестом, который способен выражать самые противоречивые чувства.

— Месье, je comprends[12]. Вы можете не опасаться того, что открылись мне. Жанмер умеет хранить чужие тайны и…

— Еще один вопрос, дорогой друг, — перебил я. — Если мне потребуется… скажем так, общество определенного рода, куда вы посоветуете мне обратиться?

После того как я растерзал бродягу в кладбищенском склепе, пришло осознание, что пренебрежение собственными потребностями чревато серьезными осложнениями. Я уже упоминал, дорогая Розин, что могу длительное время обходиться без пищи. Но теперь стало ясно, что внезапная опасность в сочетании с длительным постом способны вызвать приступ неукротимой ярости, во время которого я забываю о доводах рассудка.

Понимая, что, напав на первого встречного, я могу столкнуться с весьма неприятными последствиями, я долго ломал голову над решением этой проблемы и понял, что самый разумный выход — обратиться к услугам борделя, где я смогу время от времени подкреплять свой силы небольшими порциями крови:

Жанмер растянул губы в дипломатической улыбке.

— Мне доводилось слышать, что наибольшей популярностью среди джентльменов аристократического круга пользуется заведение мадам Шарман, — сообщил он. — Оно расположено поблизости от Булонского леса.

С этими словами он достал из кармана визитную карточку и нацарапал на обратной стороне адрес.

Итак, я перебрался в Европу, намереваясь провести здесь несколько лет. Устроившись в Париже, я совершил путешествие в Берлин, где под именем графа де Лилль приобрел дом, весьма напоминающий мое парижское пристанище. С тех пор я коротал время, курсируя между двумя городами. В отличие от людей, я отнюдь не испытываю приверженности к комфорту. Обстановка обоих моих домов отличалась предельным аскетизмом: пара кресел, стол, несколько книжных шкафов. Я постоянно покупал книги, выписывал множество популярных журналов и всеми возможными способами старался вернуть себе богатства, оставленные в Трансильвании. (Я был приятно удивлен тем, что мои сокровища остались в неприкосновенности. Признаюсь, окажись я на месте Ван Хелсинга и его подручных, я бы без малейших колебаний разграбил замок. Английские джентльмены вроде Годалминга и Харкера — чрезвычайно странные существа. Они грабят целые нации без зазрения совести и при этом с благоговейным почтением относятся к частной собственности поверженного врага.)

То обстоятельство, что я вновь располагал богатой библиотекой, было мне чрезвычайно приятно и позволяло возобновить научные занятия. Историю, языки, политику, искусства и естественные науки я усваивал с одинаковой легкостью.

Прожив в Париже несколько недель, я послал мадам Шарман, содержательнице борделя, письмо с просьбой посетить ее заведение. В ответном, весьма прохладном по тону письме сводница, чьи амбиции явно не соответствовали ее положению, сообщила, что принимает исключительно посетителей, заручившихся рекомендацией кого-либо из постоянных клиентов. Тогда я послал ей запечатанный конверт, в котором находилась кругленькая сумма в луидорах. Подобная рекомендация оказалась достаточно веской, ибо приглашение нанести визит мадам Шарман последовало незамедлительно.

Заведение располагалось в просторном особняке, обстановка которого, как и следовало ожидать, отличалась крикливой пышностью. Повсюду сновали слуги в ливреях, приглушенно играл оркестр. В гостиной, выдержанной в стиле рококо, слепило глаза от позолоты; вся мебель была обтянута пунцовым бархатом, а источником света являлись огромные итальянские канделябры. Напыщенный дворецкий с роскошными усами провел меня в малую гостиную, где хозяйка обычно принимала визитеров. Надо сказать, эта комната была не столь безвкусна, как парадные покои.

Мадам Шарман оказалась довольно красивой женщиной, сочной и полной. Я невольно подумал, что такая человеческая особь может обеспечить мне настоящее пиршество. Впрочем, на содержательницу борделя у меня были иные виды. Я хотел, чтобы она, подобно Жанмеру, прониклась ко мне симпатией. Она протянула мне изящную руку, которой я слегка коснулся губами. Бросив взгляд по сторонам, я заметил, что мое письмо вместе с кучкой золотых монет лежит на изящном письменном столе эпохи Людовика XIV.

— Прошу вас, садитесь, сэр, — пригласила хозяйка. — Чем могу служить, герр… Шекели? — пропела она, когда я опустился в кресло.

— Я рассчитываю, что в вашем доме мне будут оказаны услуги определенного рода, — без обиняков сообщил я. — Предупреждаю, мои вкусы и пристрастия довольно своеобразны, и я не хочу обсуждать их с кем бы то ни было. Вы можете не сомневаться, что плата будет щедрой. Прежде чем я продолжу, скажите, вы готовы принять подобного клиента?

— Месье, уверяю вас, многие мои гости удовлетворяли здесь самые необычные вкусы и пристрастия и щедро платили за это, — изрекла мадам. — Принимая вас, я должна быть уверена в соблюдении двух условий: в вашей платежеспособности и в том, что вы не причините вреда ни одной из моих малюток.

Вместо ответа я положил ей на колени кошелек, туго набитый золотом. В ее глазах мелькнуло изумление, стоило ей заглянуть внутрь.

— Что до второго вашего условия, думаю, слово джентльмена — достаточная гарантия, — заметил я. — Не исключено, что после вечера, проведенного в моем обществе, вашим служащим потребуется длительный отдых. Но я готов компенсировать им потерю времени и сил. У меня тоже есть одно условие, — произнес я, глядя в упор на мадам Шарман. — Я намерен появляться здесь не часто, возможно, всего три или четыре раза в год, и всякий раз буду предупреждать о своем визите заранее. Пол служащих, которых вы предоставите в мое распоряжение, не имеет значения. Но они непременно должны быть молоды, сильны и здоровы. Надеюсь, вы не обманете моих ожиданий.