Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

В своем НИИ, вернее его останках, Михаил продолжал числиться, но без зарплаты, как и несколько десятков других сотрудников, ютившихся в нескольких комнатах лабораторного корпуса.

Основной корпус был украден у НИИ бывшим его директором и продан, а в лабораторном корпусе большинство помещений сдавалось в аренду, в счет платы за которую остатки НИИ продолжали числиться действующим институтом, с выплатой небольшой зарплаты только нескольким руководителям, охране и уборщицам, а все оставшиеся сотрудники считались в отпусках без содержания.

Михаил раз в неделю заходил в НИИ, посещал свою бывшую лабораторию, вспоминая спокойную и вполне обеспеченную жизнь в прежние времена и удивляясь своему недовольству тогда и той жизнью.

Посидев в лаборатории, он обычно заходил в дирекцию, чтобы справиться: не грядут ли перемены к лучшему и, убедившись, в отсутствии таких перемен, уходил прочь для добывания средств к существованию.

Михаил часто вспоминал удивление американцев во время своей командировки в США, когда его коллеги объясняли, что их НИИ существует за государственный счет, и можно всю жизнь проработать на одном месте ни разу не задумавшись о добывании денег на научные исследования и свою зарплату. Американцы считали это невероятным достижением и завидовали русским ученым, а те, в свою очередь, завидовали обеспеченной жизни американцев.

Теперь и в России все жители сменили свою уверенность в будущем на призрачную погоню за деньгами, где успеха достигали лишь немногие, например.

Нынешний директор НИИ, организовал малое предприятие, через которое проворачивалась арендная плата за сдаваемые помещения НИИ и этой платы директору с приближенными лицами вполне хватало на обеспеченную жизнь, тогда как все остальные сотрудники только числились в НИИ, не получая даже минимальной зарплаты.

Покидая институт до следующего своего посещения, Михаил шел в магазин, где снова подвизался грузчиком, чтобы заработать на пропитание – предпринимательскую деятельность по отмыванию денег он прекратил из опасения снова подвергнуться нападению бандитов, появившихся во множестве, потому что все предприниматели были потенциальными жертвами этих бандитов, многие из которых носили милицейские погоны.

Кроме бандитов всех мастей, появился и невиданный в прежние времена терроризм – это когда бандиты запугивают и убивают невиновных людей, чтобы запугать власть, такую же преступную, как и бандиты. В это время шла война в Чечне, которую затеял Ельцин, чтобы отвлечь внимание людей от разграбления страны. Чечня откликнулась на призыв ЕБоНа брать суверенитета столько, сколько смогут они проглотить, и решила выйти из состава России.

Чеченцев с многовековой бандитской историей, все другие кавказские народы считали разбойной нацией, и Михаил помнил, ещё проживая на Кубани, что местные жители опасались чеченцев, непривыкших к обычному труду. Как-то в их поселок приехала группа чеченцев учиться на механизаторов в местном училище сельского хозяйства, так уже через полгода почти всех этих чеченцев милиция пересажала за хулиганство и воровство.

Ельцину надо бы отпустить Чечню восвояси, и через годик они бы сами приползли обратно или перекупить чеченских вожаков, но вместо этого он затеял с ними большую войну, которая длилась уже год, неся гибель и страдания и русским и чеченцам, но принося наживу верхушкам власти России и Чечни.

Ухудшение жизни в стране, ЕБоНовцы списывали на войну в Чечне, под шум стрельбы прихватывая в личную собственность всё, что ещё уцелело от воровской приватизации народного достояния.

Об этой приватизации следует сказать отдельно. Ебоновские экономисты, типа дауноподобного Гайдара, решили раздать все достояние страны, включая недра, в личное владение частных собственников, которые, якобы, будут эффективно развивать предприятия, платить налоги, обеспечивать людей работой и от этого всем будет жить лучше и веселее.

Для проведения приватизации выпустили ваучеры – бумажки на долю имущества страны каждого её жителя. Эти бумажки надо было вложить в предприятие, участником собственности которого человек хотел стать и владеть частью этого предприятия, уже как акционер. Прикупив ещё ваучеров у других людей, которые продают ваучеры не желая возиться с акциями, можно было стать единоличным собственником какого –нибудь предприятия и распоряжаться им по своему усмотрению.

Как уже говорилось, Михаил сдал свой ваучер в контору под названием Гермес, которая обещала ему хороший куш – аналогично поступили и большинство других жителей страны, поскольку денег на покупку этих ваучеров не было почти ни у кого. Потом конторы по сбору ваучеров бесследно исчезли, а хозяевами страны стали известные теперь личности, в основном, нерусской наружности. Под шум войны в Чечне никто, как и Михаил, не понял эту комбинацию, но дело было сделано и, например, их директор НИИ завладел основным корпусом, который вскоре продал и уехал жить за границу.

Новые собственники, или как их стали называть «новые русские», не умея управлять заводами, распродавали их оборудование, сдавали корпуса в аренду под склады и торговые конторы, которые стали называться офисами, выбрасывая работников бывших заводов на улицу.

Например, громадный завод в Москве – ЗИЛ, производивший грузовые автомобили, где работали более ста тысяч людей, вдруг оказался в собственности небольшой компании «Микродин», которая спекулировала бытовой электронной техникой. Эта компания начала распродажу оборудования, завод стал чахнуть и вскоре совсем остановился, и почти в центре Москвы образовался громадный пустырь с полуразрушенными цехами, как памятник победе демократии.

Взамен украденных заводов, жителям страны разрешили оформлять в собственность их квартиры, в которых они проживали и которые считались собственностью государства. На самом деле, эти квартиры и так были собственностью граждан, нельзя только их было продавать, но и отнять квартиру у семьи тоже было нельзя ни под каким предлогом.

Михаил и без приватизации уже жил в комнате, купленной бывшим тестем, и имел на руках бумагу, где было записано, что комната является его собственностью.

Народ понимал уже, что обманут и даже такой сторонник демократии, как Михаил, чувствовал личную несправедливость этой приватизации, от которой ему ничего не досталось, но работу он потерял, как и спокойную жизнь с надеждой получить бесплатную квартиру.

Сущность приватизации ему объяснила Мария Николаевна, его бывшая сотрудница, перед уходом из НИИ на преподавание в ВУЗе.

– Поймите,– говорила она Михаилу и его подручному Сергею, – предприятие работает и приносит прибыль, на которую вы все получили образование, жильё, бесплатную медицину и работу в НИИ, а теперь эта прибыль будет уходить владельцу, и вы все останетесь с голым задом, как наш директор оставил нас без институтского корпуса.

И если кто-то получает большие доходы без увеличения производства, то у множества людей эти доходы