Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ту расстрельную ночь, Михаил, как всегда, накануне вечером ушел ночевать домой. Посмотрел по ТВ якобы нападение защитников Белого дома на Останкинскую телебашню и лёг спать, а проснувшись утром и включив телевизор, он увидел в прямом эфире расстрел из танков Белого дома, куда намеревался приехать после завтрака.
Большинство жителей Москвы, как и Михаил, увидев расстрел Белого дома, остались сидеть по домам, а ЕБоН со своими подельниками, захватив всю власть в стране, начали беспримерное в истории разграбление собственной страны, какое не снилось даже немецко-фашистским оккупантам.
После грохота танковых пушек, ЕБоН провернул новые выборы в Думу, как назвали новый представительный орган власти вместо Верховного совета по новой ельцинской конституции, по которой эта Дума уже ничего не решала.
Михаил порадовался тогда, что не попал под расстрел у Белого дома и решил больше никогда не участвовать в политике. Он сосредоточил всё внимание и всё своё время на зарабатывании денег и эту возможность ему давал Семен Ильич работой в Лабеане, которая так внезапно прекратилась вместе с отъездом работодателя в Израиль вместе с семьей и деньгами.
XXVII
После тайного отъезда Сифа за границу, размышления Михаила о дальнейшей жизни привели его к решению основать такую же контору, как и Лабеан, но уже на своё имя.
Регистрация таких фирм, как их называли на иностранный манер, вместо контор, занимала немного времени и стоила недорого, а деньги у Михаила были на покупку квартиры, от чего пришлось отказаться до лучших времен.
За неделю Михаил подготовил все необходимые документы и зарегистрировал фирму под названием «Былина» с уставом, полностью скопированным от Лабеана и по своему адресу и телефону.
Можно было приступать к поиску клиентов, но вскрылось неприятное обстоятельство. Оказалось, что Семен Ильич не расплатился с несколькими клиентами, которые начали звонить Михаилу по этому телефону, с его визитки от Лабеана, и требовать денег согласно договоренности. Михаил объяснял, что Лабеан закрылся, а директор уехал в Израиль и обманутые заказчики, которые сами хотели обмануть свои предприятия, отстали: все, кроме одного, перечислившего большую сумму для обналички, а договор ему закрывал Михаил.
Этот заказчик несколько раз звонил Михаилу, потом отловил Михаила в НИИ и, не слушая его объяснений, угрожал тяжелыми последствиями. Михаил отмахнулся, что он здесь ни при чем, и думал, что заказчик отстанет, но ошибся.
Однажды, днем, послышался звонок в дверь квартиры и Михаил, машинально, открыл дверь, думая, что это к его соседке, которая ушла на работу. В квартиру ворвались трое, сбили его с ног, так что он даже не успел их разглядеть, кроме кожаных курток, в которых ходила половина жителей Москвы.
Бандиты завязали Михаилу глаза, затащили его в комнату, связали ноги-руки и положили на диван. Затем они провели обыск в его комнате, нашли в шкафу, в стопке белья сбережения Михаила на квартиру, забрали деньги и, развязав ему руки, сказали, что если он пошевелится или снимет повязку с глаз – то они его пристрелят, быстро удалились прочь.
Услышав стук закрывающейся двери, Михаил стянул повязку с глаз, развязал ноги и огляделся: всё было на своих местах, ничего не разбито и не разбросано – видно, что работали профессионалы. Он метнулся к шкафу – денег, конечно, не было и что их нашли, он слышал из возгласов налетчиков.
Небольшая сумма денег хранилась ещё в пиджаке костюма в шкафу – она и уцелела. Кто были эти налетчики – он не знал, но подозревал, что всё это организовал обманутый его тестем заказчик: о чём он и поспешил доложить в милиции, куда пришел и написал заявление о краже и нападении.
Участковый милиционер прошелся с Михаилом до квартиры, осмотрел всё и сказал, что на ограбление это не похоже, а скорее инсценировка, да и сумма украденных денег большая, чтобы хранить её в квартире с соседями. Поэтому, Михаилу не стоит рассчитывать на поимку преступников, примет которых он тоже не запомнил.
Заказчика, на которого грешил Михаил в организации ограбления, вызвали в милицию, допросили и он подтвердил, договор с фирмой Лабеан у них был, он выполнен полностью, деньги Лабеану перечислены, есть акт приемки, и претензий у него никаких нет. Сказать следователю, что почти все деньги по договору Лабеан должен был вернуть заказчику наличными, Михаил не мог – иначе попал бы под суд за мошенничество.
Тем дело и закончилось. Когда Михаил уходил из милиции, следователь посочувствовал ему и сказал, что гражданин Фалис, основатель фирмы Лабеан, был, наверное, большой прохвост, если не побоялся открыто назвать таким именем свою контору.
– Сейчас много таких контор с причудливыми названиями, – возразил ему Михаил.
– Конечно, есть много подобных. Но вы прочтите это название задом наперед и всё поймете. Удивительно, что за всё время работы с этим Фалисом, вы так ничего и не поняли. Наверное, поэтому вас и ограбили, в чем лично я не сомневаюсь, но помочь не смогу – даже за деньги, – возразил следователь прощаясь.
Михаил прочитал название фирмы, как и советовал следователь и ещё больше вознегодовал на Семена Ильича: тот не только подставил Михаила и фактически ограбил его, но и лишил возможности на защиту при таком названии конторы.
Так закончилась предпринимательская деятельность Михаила, потому что он побоялся продолжить мошенничество самостоятельно. Получилось, что путем махинаций с помощью тестя, он заработал деньги, которые у него украли настоящие воры по чьей-то подсказке.
И потом, проживая в демократической России, Михаил неоднократно убеждался, что вся эта демократия сводится к одному: обмануть других и присвоить результаты их труда можно свободно и безнаказанно, так же, как шакалы рвут на части свою добычу – загрызая слабых, своих и чужих.
С мечтами о квартире и зажиточной жизни пришлось расстаться: на время – как думал Михаил, и начинать надо с поисков работы для простого выживания.
НИИАХ, где работал Михаил, развалился окончательно ещё год назад. Бюджетное финансирование подобных НИИ прекратилось полностью с приходом во власть демократов во главе с Ельциным, который дал полную свободу действий своему окружению, типа гайдаров, чубайсов и прочих лифшицев, в планы которых поддержка науки не входила.
Эта банда действовала по принципу: чем хуже – тем лучше, подразумевая, что если хуже для страны, то лучше им лично для грабежа и обмана. Даже мать писала Михаилу, что жить стало ещё хуже
