Солдаты Оборотня - Владимир Чихирёв

— Ваше имя и место службы в имперской армии? — ледяным тоном спросил он пленного

— Мое имя вам не о чем не скажет, а служил я в гарнизоне "Лесной". Но это все в прошлом, теперь я лейтенант армии государства Регед, и служу королеве Доротее.

— Могли бы придумать более благозвучное название для своего "королевства" — заметил Брюгген наливая себе воды

— Ты, вонючий мятежник, являлся бывшим солдатом Императорской армии. А ныне ты предатель, нарушивший присягу и поднявший оружие на своих бывших товарищей, оставшихся верными своей Родине до конца. И не сметь при мне, полковнике Императорской армии, называть какую-то казарменную шлюху королевой, — Альвинтер в отличие от Брюггена шутить был ненамерен.

Мятежник сжал руки в кулаки, и зло, посмотрев на имперца сплюнул на пол. Казалось, Альвинтер сейчас ударит его, но полковник смог взять себя в руки.

— Видимо нам придется прибегнуть к услугам палача. Он прикомандирован к нам из Тюремного бастиона, что находиться недалеко от Элидира. Вы слышали об этом месте? — спросил Альвинтер.

Пленник ничего не сказал, но судорожно дернувшийся кадык выдал его нервное состояние

— Вижу, что слышали, — улыбнулся Альвинтер — зовите его.

Через некоторое время в палатку вошел маленький, аккуратно одетый в походную форму человек. Брюггена происходящее привело в полное изумление. Он понятия не имел, что у них есть какие- то прикомандированные палачи. Более того, таких людей вообще не существовало в имперской армии. Брюгген подумал, что Альвинтер просто блефует, пытаясь напугать мятежника, но теперь, при виде этого человека он засомневался, а все ли он знает об армии, в которой служит.

Палач явился не с пустыми руками. Значит, его появление было запланировано, внутренне Брюгген негодовал. Пытки и издевательства над пленными никак не вязались с его представлением об армейских офицерах. В руках он нес маленькое медное корытце, железную корзину с раскаленными углями и клетку с крысой. При виде крысы, Брюггена передернуло. Он ненавидел этих существ более всего на свете. Еще большее беспокойство выказывал пленник. Лицо его покрылось красными пятнами, а глаза все более расширялись, и в них читался страх.

— Мы можем все это прекратить в один момент, если вы будете отвечать на наши вопросы, — тихо сказал Альвинтер.

— Нет!

— Глупо, — пожал плечами полковник — о вашем подвиге не будут слагать легенды местные жители. На два дня вы станете героем в разговорах наших солдат о том, как один идиот дал себя сожрать крысе.

— Нет! — вновь выкрикнул мятежник.

— Приступайте, — приказал Альвинтер.

С пленника сорвали рубаху и положили на землю. Палач схватил крысу и, положив её на живот мятежнику, накрыл корытцем. После чего насыпал сверху угли.

— Когда крысе станет совсем жарко, она будет пытаться спастись. Медь ей не прогрызть, а вот ваш живот ей по зубам. В конце концов, она спасется, выбравшись у вас из спины, — пояснил Альвинтер.

Услышав это, Брюгген решил, что смотреть на это ему совсем не обязательно и направился к выходу. Но тут мятежник жутко закричал.

— Она начинает меня грызть!! Снимите её с меня!! Я все расскажу, клянусь всем, чем можно!! Слышите, вы!!?

С отвращением Брюгген наблюдал, как из-под тазика показалась тонкая струйка крови. Мятежник закричал ещё сильней.

— Значит, будешь говорить? — спокойно спросил его Альвинтер.

— Да! Конечно!!!

— Снимай, — приказал Альвинтер.

Палач ловким движением рук сбросил корытце и, схватив крысу, поместил её обратно в клетку. На животе допрашиваемого виднелся глубокая рана, вероятно от когтей крысы Пленного усадили за стол, налили холодного вина и дали время прийти в себя, смазав кровоточившую рану.

— Ну, что? — вздохнул Альвинтер — начнем заново, в более дружеской обстановке. Вы немного нам подерзили, мы, в свою очередь, немного пошалили. Забудем все. И проведем плодотворную беседу.

— Да, господин полковник, — устало кивнул пленник.

— Имя?

— Лотерн.

— Звание в имперской армии?

— Капрал.

— А в мятежной?

— Лейтенант.

— О! Быстрый карьерный рост, — улыбнулся Альвинтер.

— Как ты и подобные тебе оказались среди мятежников?

— Я могу ответить только за свою роту.

— Что, целая рота перешла на сторону мятежников? — спросил Брюгген.

— Мы были не единственными.

— Продолжай, — велел пленному Брюгген.

— В один из вечеров, к стенам нашего форта со стороны Адера подошли войска бунтовщиков. Среди них мы увидели и тех наших сослуживцев, что несли дежурства в округе. Мы приготовились к отражению атаки, но тут навстречу к нам выехала госпожа Тэквор с белым флагом и попросила нашего капитана дать возможность поговорить ей одной с нами. Капитан согласился.

— Осел, этот капитан — буркнул Брюгген — продолжай

Она долго говорила о землях, о королевстве, которое было тут до прихода империи. Доротея пообещала нам, что мы станем новыми героями и гвардией заново воссозданного королевства — мятежник ненадолго замолчал — вообщем мы перешли под её знамена. Даже не знаю как. Все было как в тумане. А после того, как мы напали на отказавшийся от переговоров форт и убили многих имперских солдат — дороги назад уже не было.

— Боже мой, какая чушь! — Брюгген поднялся со стула. — Это её колдовские штучки. Надо отдать этой сучке должное, ведьма она талантливая, несмотря на свой возраст.

— Неужели она смогла это внушить абсолютно всем? — спросил Альвинтер.

— Многим из нас, — отозвался мятежник.

— Чёрт. Так глядишь при встрече с ней, и я залопочу о свободе всех голодранцев этой провинции и о славе великого королевства, как его там… Регед…, — проворчал Брюгген.

— Были и те, кто её не послушал. Она их отпустила. Это были, в основном, ветераны.

— Поразительное великодушие! — воскликнул Брюгген — видно она была уверена, что они разбегутся по домам, и полетит молва об её благородстве.

— Дальше все так и продолжалось? — спросил Альвинтер.

— Не везде, как я уже сказал, но большинство переходило на нашу сторону. Самые жестокие схватки произошли на этой развилке, а ранее в городе Мельница. Ветераны и другие солдаты, оставшиеся верными генералу Ресиду, не сложили оружия. Мы их разбили, но генерал и горстка солдат отступила в Йервард. Погоня за ними провалилась. Правда не знаю, что там произошло, госпожа Тэквор преследовала генерала со своими наемниками….

— Сколько их? — переспросил Брюгген.

— Несколько сотен

— Парень в деревне был прав, — кивнул Альвинтер.

— Ты знаешь, сколько всего солдат насчитывает армия мятежников?

— У развилки сейчас четыре тысячи. С Доротеей на Йервард ушло около шести тысяч солдат, и все наемники.

— Она решила брать город? — изумился Альвинтер.

— Да, она хочет взять под контроль морской порт, и как можно быстрей.

— Жадность и самоуверенность сгубила многих талантливых людей, — произнес с улыбкой Альвинтер.

— Это не очень умно с её стороны, — в голосе Брюггена чувствовалось удивление. — Наверняка у неё были сведения о том, что император направил сюда войска.

— Что ж, её ошибки — наши удачи, — Альвинтер повернулся к пленному. — Каков состав сил в лагере?

— Около пяти сотен легкой кавалерии. Остальные — пехота и стрелки.

— Какие стрелки?

— И лучники, и арбалетчики.

— Ну, похоже, ситуация ясна. Доротею ждет сюрприз, когда она вернется к развилке.

— А если она и не собирается возвращаться. Вдруг ей удастся захватить Йервард? Она окопается в городе, свяжется со своим отцом в Рабле, и будет ждать помощи.

Альвинтер на мгновение задумался, потом проговорил:

— Не думаю, что ей удастся захватить такой укрепленный город, с гарнизоном в две тысячи солдат, наскока. В любом случае, наша задача остается прежней. Захватить Большую Развилку и удерживать над ней контроль до прихода гвардии.

— Да, собственно, все идет по плану, — кивнул Брюгген.

Альвинтер позвал стражу, и пленного увели.

— Разрешите задать вам вопрос? — спросил Брюгген Альвинтера.

— Конечно.

— Этот палач, действительно закреплен за нашей армией, и если это так, то почему меня не поставили в известность?!

Альвинтер рассмеялся.

— Ну конечно у нас нет никакого палача. Я соврал. А этот человек мой слуга. Крыса, кстати, его любимица, он таскает её во все поездки. Вчера мне стоило больших трудов упросить его сыграть эту роль, тем более что могла пострадать сама крыса.

— Но крыса действительно принялась рвать пленного, — воскликнул Брюгген.

— Признаться, я не ожидал, что этот мятежник доведет дело до этого. В конце концов, это ведь действительно был механизм казни.

— Где же её практикуют? В тюремном бастионе?