Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда (СИ) - Гуйда Елена Владимировна

Я молчала. Но почему-то мне так больно стало за ту девушку… так горько… и я сама не заметила, как мир поплыл, затуманился, а по щеке поползла горячая капля.

– Ее просьбе была причина. В родном королевстве не жаловали добрачных связей, а от внебрачных детей избавлялись. И только стальной характер девушки и железная воля ее отца помогли сохранить ребенку жизнь. Но едва ее не стало – мальчику тоже больше не было места в родном доме. Нянюшка, воспитывавшая еще мать девушки, привезла мальчика четырех лет отроду в столицу соседнего королевства, представила королю… – Стейн снова замолчал. И выпалил на одном дыхании: – И чужой по сути человек сказал мальчугану о том, что его матери больше нет, а его настоящий отец – целый король. Его величество объявил ребенка своим сыном с правом наследования. Но… не опорочил имя матери. Как она того и хотела бы. Он сходил с ума от горя. Пытался забыть. Но… ни одна женщина так и не затмила ту единственную. Он часами сидел в пустой пещере, смотрел на артефакт, забравший любимую, и напивался. И не мог ее вернуть.

Не нужно было большого ума, чтобы понять – это была история Стейна. Его матери, отца. Его боль… И у меня самой сейчас разрывалось сердце.

Бенджамин снова взглянул на меня, коснулся щеки ладонью и стер слезу большим пальцем. Я смотрела в его глаза и видела там боль, решимость и… что-то еще. Отчего чувствовала себя самой важной в целом мире. Для него важной.

– Самая большая ошибка, которую совершил король – не смог устоять, когда это было необходимо. Он сломал ее, заставив чувствовать себя виноватой. И сам себя не смог за это простить, – губы Стейна тронул лишь намек на усмешку. – Это плохая и грустная сказка, Линда. Но я точно знаю, что урок в ней – важен. Для меня важен. Я не прощу себя, если сломаю любимую женщину. И лучше не получу ее никогда, чем увижу в ее глазах сожаление, боль и презрение. И… мой ребенок никогда не будет результатом ошибки. Мгновений слабости.

Я ничего не могла произнести. В горле стоял ком, и я боялась, что просто разрыдаюсь. И все, на что меня хватило, просто податься к нему и крепко обнять, разделяя его боль, тоску, потерю.

Не знаю, сколько бы мы так еще сидели, молча оплакивая судьбу, если бы в дверь не постучалась миссис Колер и не сообщила, даже не пытаясь войти:

– К мисс Дерсон посетители. Прибыла мисс Сток.

И я, собравшись с силами, поднялась на ноги. Следовало принять ванну, собраться, и… я порывисто приблизилась к Стейну, буквально свалившись ему на руки, и поцеловала его. Нежно, но вкладывая в этот поцелуй все то, чего не смогла сказать.

Через полчаса я сидела в своей комнате, забравшись на постель с ногами и укутавшись в тёплый шерстяной плед, и успешно пропускала мимо ушей все, что рассказывала мне Сью.

Бенджамин снова сбежал по делам. Притом еще до того, как я вышла из ванной. Полагаю, он неловко себя чувствовал оттого, что обнажил эмоции, чувства. И я его понимала, как никто другой. Сама предпочитала всегда скрываться. За иллюзиями и игрой.

Настроение теперь было – залезть с головой под одеяло, спрятавшись от всего мира, и просидеть там до тех пор, пока все не устаканится само собой. Беда в том, что в мире в принципе ничего само собой не происходит. И проблемы не решаются, и ответы на вопросы не находятся.

Потому я тряхнула головой, прогоняя неуместную апатию, и взглянула на подругу. Поздно.

– Ну в общем-то… все, – развернув ко мне блокнот так, чтобы я могла прочесть все написанное, заключила Сьюзан. – Больше ничего выведать не удалось. Увы. Но Эм обещала связаться со мной, если еще что-нибудь вспомнит.

Меня хватило на емкое и ничего не значащее: «Угу!» И я опустила взгляд на блокнот, в котором ровным мелким почерком были записаны даты, напротив них – события, а на полях ручкой выведены какие-то вензеля. Я тоже так делала, когда мне казалось, что вот он, ответ на все вопросы, – а он, гад такой, снова от меня ускользал.

Вопросов имелось множество. Главное, чтобы Сью не узнала, что они не имели отношения к той работе, что ей удалось проделать. Иначе она меня просто пришибет прямо здесь.

Мысли летали очень далеко, и сосредоточиться не получалось совершенно. Из головы не шел рассказ Стейна, сердце сжималось, и на душе было откровенно паршиво. Мне было жаль мать Стейна, самого Бенджамина, даже… его отца и королеву Матильду. Последняя вообще не виновата ни в чем, но все равно выброшена за борт.

Вот уж правду говорят: «Получая власть над жизнями других – напрочь теряем над своей собственной». И эта история стала тому подтверждением.

Боюсь, что жалости от меня мой возлюбленный тоже не ждал. Более того, я практически уверена, что если бы не выходка коварной миссис Колер, то история родителей так бы и не всплыла никогда. Сильные мужчины не любят, когда их жалеют. И рассказ этот был лишь для того, чтобы дать мне понять, какова позиция самого Бенджамина относительно… любимой?

Я словно наяву снова увидела его взгляд, почувствовала тепло его ладони на своей щеке.

И к тому же я была приятно удивлена тем, как повел себя Стейн. Любой другой не отказал бы себе, особенно если девушка сама себя предлагает. А он…

Это вызывало уважение. И я была благодарна ему за благородство.

Теперь я его увидела с совершенно другой стороны. И это… «любимая» – играло каким-то струнным инструментом в груди. Дивное ощущение. Хотелось поверить, броситься в этот водоворот, куда бы меня ни унесло это течение. И в то же время так страшно совершить ошибку мне не было еще никогда. Может, потому, что терять особо было нечего? А сейчас я могла потерять сердце. Хотя… о чем это я? Оно уже и так перекочевало в сильные руки королевского бастарда.

– Что случилось? – не выдержала повисшего молчания раздраженная Сью. И я, моргнув, взглянула на блокнот внимательней. – Не ты ли вчера меня просила достать все эти сведения? А теперь даже не смотришь на результат моих трудов. В чем дело?

– Прости! – вынырнув из размышлений, я придвинула блокнот ближе. – Дурацкая ночь выдалась. И очень эмоциональное утро.

Сьюзан мгновенно подобрела, загадочно хмыкнула, стрельнув в меня лукавым взглядом, и нетерпеливо спросила:

– Расскажешь?

– Я бы с удовольствием, – словно извиняясь, протянула я. – Но тайны не мои. Вряд ли я имею право распространяться о них.

Сью раздосадованно поджала губы, но не сказала ничего. Она прекрасно понимала меня с полуслова. Порой она понимала меня и без слов. И сейчас был как раз тот случай.

Некоторые тайны не разделить ни с кем. И эта – была именно такой.

– В любом случае меня вот что насторожило, Линда, – легко сменив тему разговора, заговорила Сью, извлекая из своего портфеля тетрадь, где совсем недавно мы выбирали род, бастарда которого я должна была сыграть. Забавно, что ткнув пальцем в небо, я, похоже, угадала – кем именно являюсь. – Смотри… – она быстро полистала тетрадь и, хлопнув ее рядом со своим блокнотом, ткнула пальцем в записи. – За два дня до твоего появления в приюте святой Агнессы в герцогстве было «совершено нападение на экипаж Лилит Амадеи Эдерсон. В результате сама наследница герцогства погибла, а ее дочь Лилиана Эдерсон-Гроссе пропала. Предположительно, тоже погибла». Случилось это на лесной дороге близ городка Тенергатум. Именно по этой дороге проходил обоз с сиротами. Он всегда там проходит. И, – Сью снова влезла в свой, похоже, безразмерный портфель, вытащила книгу, на кожаной обложке которой красовалась золоченая надпись – «Генеалогия древних родов королевства Квитгрейн». Распахнула на нужной странице и шлепнула книгу поверх тетради и своего любимого блокнота. – Полное имя дочери Лилит Эдерсон – Лилиана Адалинда Эдерсон-Гроссе, вторая в очереди наследования герцогства Эдерсон, пятая – Гроссе, Черная Роза.

По мере того, как Сью все это перечисляла, кажется, уже на память выучив найденные сведения, я чувствовала, что кровь отхлынула от моего лица, а голова закружилась. Это… невозможно. Это настолько нереальное стечение обстоятельств, что… может быть правдой.