Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда (СИ) - Гуйда Елена Владимировна

– Продолжай! – велела я, плотнее завернувшись в шаль и невольно бросив взгляд в окно.

Сердце сжалось. От Стейна все еще не было вестей, и никакие важные разговоры не унимали этой удушающей тревоги за него. Рука уже не раз невольно сжималась на медальоне, но я так и не решилась его отвлечь. Что если не вовремя дерну? Что если помешаю? Но чем дальше, тем больше мне казалось: я сойду с ума, пока буду ждать вестей. И, пожалуй, только присутствие Сью не позволяло мне поддаться панике.

– Понимаешь, это нас учили вышивать, вязать, танцевать, делать реверансы и немножечко магичить. А их воспитывали как воинов и магов, раскрывая потенциал полностью, – произнесла задумчиво Сьюзан, возвращая меня к теме разговора.

– Что ничуть не странно. Наемником мужчине устроиться куда проще, чем швеей, – скептически заметила я.

– Не смешно! Я специально узнавала о судьбе мальчиков-сирот из приюта, – продолжила Сью, разозлившись на мою реплику. – Знаешь, что мне удалось выяснить? Лишь единицы подались в наемники, стали мелкими клерками, писарями, вышибалами или вольнонаемными магами. Это процентов десять. Остальные девяносто – во дворце, Линда. И да. Еще одно. Их магии учили давно. Это девочкам дали возможность изучать магическую науку вот недавно. А их готовили… к чему, как думаешь?

У меня по коже пробежал холодок от дурных мыслей. Не хотелось верить, что что-то плохое творилось в таком светлом месте, как обитель святой Агнессы. Но на практике…

– Откуда такие данные? – спросила я. Слова давались с трудом. Застревали в горле, и тревога накатывала с новой силой.

– Эмилия, темненькая такая, мелкая, помнишь? – спросила Сью.

Я нахмурилась и неуверенно кивнула.

– Припоминаю. Она еще все время сахар не в чай бросала, а прятала по карманам. Эта?

– Ага. Так вот, она сейчас архивариусом осталась в приюте. Мы с ней связывались иногда. Я отправляла ей ткани и конфеты, когда получалось. И через нее – кое-какие мелочи для детей…

– Оу! А почему я об этом ничего не знала? – вскинув бровь, поинтересовалась я.

– Ну, мне неудобно было говорить, – покраснела и стушевалась Сью. – Но… я помню, каким счастьем был обычный сахар. Что говорить о конфетах и шоколаде? До сих пор помню, как мы впервые попали в столицу, и ты мне купила целый стакан клубнично-мятных леденцов. Я до того дня только сахар грызла…

А у меня перед внутренним взором появилось счастливое лицо Сью, словно невероятную ценность прижимающей к груди бумажный кулек с конфетами. И стало так горько почему-то. И больно. За нас обеих. За таких же, как мы, детей. Решено, когда все это закончится, возьму за правило помогать приюту. Почему вообще это пришло в голову Сью, но не пришло мне? И ответ был прост. Потому что я все это время заботилась о единственном родном мне человеке – Сьюзан.

– Мы отклонились от темы, – прервала грустную давящую тишину Сью. – Так вот, я связывалась с Эм, чтобы узнать побольше о Дерсон, да и вообще о том, как мы попали в приют. И она мне вывалила всю эту информацию. Более того, про нас всех там есть информация. Где живем, чем занимаемся, с кем имеем дело… Все, Линда. Абсолютно все! Это странно и страшно.

Ну, самое малое – неприятно. Мне даже передернуть плечами захотелось.

– Такое чувство, что парней специально к чему-то подготовили, чтобы потом спустить, как псов, на добычу, – проговорила – и сама ужаснулась тому, как это прозвучало. – Да и мы для чего-то нужны… Вопрос: для чего?

Сью побледнела и как-то дергано кивнула. Похоже, она тоже пришла к подобной мысли.

– И еще… Вчера со мной связалась настоятельница. Лично! Она спрашивала о тебе. Сказала, что ты связалась с не самым подходящим мужчиной. И она теперь волнуется о твоей судьбе. Но, словно невзначай, полюбопытствовала, имеешь ли ты влияние на королевского бастарда. Тебе не кажется странным, что все эти годы она даже не изволила прислать открытку к празднику, а тут такая забота?

Да уж. Странно. Я еще понимаю, если бы она заговорила о том, не добралась ли до меня Туманная Роза. Но из-за Стейна… Имею ли я на него влияние?

– Почему мне кажется, что наша матушка не такая благочестивая, как хотелось бы думать? – задала я скорее риторический вопрос.

– Потому что она никогда таковой и не была, – поморщилась Сью. – Она маг, благородная леди, это мы и так знали. Но кто она? К слову, даже в архивах монастыря нет ни слова о том, кем она была до того, как попала в святую обитель. Только дата прибытия. И все, Линда. Все!

А я словно воочию увидела мать-настоятельницу, ее взгляд на Бенджамина. А что если она опасалась его не как мужчину, а как бастарда короля? Что если она опасалась, что он ее узнает? Проклятье! Где бы получить ответы на эти вопросы.

– Это нужно рассказать Стейну. Думаю, у него будут свои предположения на сей счет, – произнесла я – и поймала на себе внимательный взгляд Сью.

– И с каких это пор ты настолько доверяешь мужчинам? И конкретно ЭТОМУ мужчине?

С каких пор…

– За последние несколько дней мои взгляды на конкретно ЭТОГО мужчину изменились, – произнесла я, невольно снова бросив взгляд на оконный проем.

– О! – откинувшись на спинку кресла, выдохнула Сью. – Ты влюбилась, – она не спрашивала, скорее констатировала. И я не решилась отрицать. Не могу я лгать лучшей подруге. – Ох! А как же «любви не существует, и выбор партнера чисто рациональный шаг»?

– Ну… хорошо, любовь существует, признаю, – улыбнулась я. Но тут же добавила: – Но выбор партнера – это действительно чисто рациональный шаг. Ты же не думаешь, что я настолько наивна, а Стейн настолько… недальновиден, чтобы мы могли пожениться?

– Но… он же представил тебя королеве-матери… – растерянно начала Сью и умолкла под моим скептическим взглядом.

– Это еще ничего не значит. Интрижки заканчиваются, помолвки расстраиваются, и даже браки порой заканчиваются разводами…

– А жизнь – смертью! – вспылила Сью. – Давай сложим ручки на груди и будем ждать костлявую. Прекрати. Ты никогда не была пессимисткой. Да и трусихой… Линда, ты его любишь! Он тебя любит?

Я вспомнила его лицо сегодня утром, замечание миссис Колер, что он не ел даже, пока я спала. Наш поцелуй… И…

– Не знаю, – честно призналась я. – И пока не хочу об этом думать. Видно будет… потом.

– Ну-ну… – задумчиво протянула Сью, однако быстро сдалась.

Но продолжать воистину неудобный разговор у меня желания не было. И я сжала медальон, мысленно позвав Бенджамина.

Секунда… две… три… Сердце замерло, угрожая и вовсе остановиться.

– Да, дорогая, – раздался вполне нормальный голос Стейна в моей голове. И я не смогла сдержать вздох облегчения, а на глаза навернулись слезы. Жив. – Линда, не хочу тебя подгонять, но я слегка занят.

И я спохватилась, собралась и начала с главного:

– Ты знал, что охрана дворца большей частью состоит из воспитанников приюта святой Агнессы?

Тишина. А после:

– Прекрасная новость, – его раздражение я чувствовала даже в мыслях. – Еще новости?

– Мелочи. Пока ничем не подтвержденные догадки.

– Хорошо. Я скоро буду дома, обсудим. Выпей настойку, пообедай и не высовывайся из дома. И Сьюзан пусть одна не разгуливает по городу. Пришлю Криса, чтобы ее проводил.

Я ошарашенно открыла рот, а после закрыла.

– Потрясающая осведомленность! – не удержавшись, отметила я.

– Ну ты же не думала, что в мой дом без моего разрешения может войти кто угодно? Особенно если в доме моя любимая женщина, – и прозвучало это как-то по-настоящему, без издевки, искренне. Так, что я даже не нашлась что на это сказать, только сердце радостно и безумно забилось в груди. – Все! Занят!

И связь оборвалась. А я еще некоторое время сидела с закрытыми глазами, собираясь с силами, мыслями и восстанавливая самообладание.

Еще какое-то время я просто прислушивалась к себе: к чувствам, эмоциям, стуку собственного сердца. «Любимая женщина»… как же волнующе и… страшно звучит. Страшно поверить и ошибиться. Страшно получить и потерять. И, что врать самой себе, страшно выйти за собственноручно установленные рамки. Еще совсем недавно вся моя жизнь была просто контрактом, холодным расчетом… а теперь… Теперь мое сердце замирает и срывается вскачь от одного его взгляда, от голоса, от его запаха.