Одинокая звезда - Ирина Касаткина

– Но мне и твоя фамилия нравится, и папина. Я привыкла, что моя фамилия Туржанская. И фамилия Джанелия мне тоже очень нравится – такая красивая!

– Но можно иметь двойную фамилию. Елена Сергеевна Джанелия-Туржанская – очень красиво звучит.

– Правда, можно? Ой, как мне нравится! Мамочка, запиши меня в школу под двойной фамилией. И бабушка обрадуется, когда узнает. А какое хорошее событие нас ждет?

– У тети Юли должен родиться ребенок. Врачи сказали, что будет мальчик. Дядя Отар с тетей Юлей решили назвать его Серго – в честь твоего папы. Представляешь, какое счастье! Будет маленький Серго.

Дядя Отар тоже очень любил твоего папу. Они были неразлучными друзьями с самого детства. Он просто почернел от горя, когда папу убили. Теперь у него будет свой Серго. Правда, дядя Отар очень переживает, как пройдут роды у тети Юли. Места себе не находит. В трубку чуть не плакал, когда умолял меня приехать. Очень боится, что с ней что-нибудь плохое случится. Но я надеюсь, что все будет хорошо.

– Мы долго там пробудем?

– Меня отпустили на неделю. По моим расчетам, тетя Юля вот-вот должна родить, так что, может, мы застанем это событие. А как будет с бабушкой, один бог знает.

На вокзале их встречал печальный Отар, одетый в черное. По его виду они сразу поняли: случилось самое худшее. Он подтвердил их догадку: бабушка Тамара не дождалась их приезда – умерла.

Ольга очень переживала за Лену. Ведь та никогда не видела мертвого человека. Молча прошли они между плачущими родственниками и подошли к гробу.

Со сжатыми губами, вцепившись в Ольгину руку, Лена испуганно смотрела на то, что прежде было ее любимой бабушкой. Смерть сильно изменила облик Тамары. Щеки ее ввалились, губы посинели, а лицо приняло землистый оттенок. И вместе с тем, выражение лица покойной стало каким-то умиротворенным – в нем не было прежнего страдания, читавшегося при жизни.

– Мамочка, бабушка уже встретилась с папой и дедушкой? – шепотом спросила Лена. Ольга задумчиво глядела на т у, которая когда-то носила в своем чреве Серго, родила его и любила больше жизни. Встретились ли они наконец? Как знать?

– Не знаю, доченька. Но очень хотелось бы в это верить. Иначе трудно жить. Твой папа верил, что любящие друг друга люди встречаются после смерти, и хотел, чтобы я в это верила. Поэтому будем надеяться, что они встретились.

Похороны Ольга перенесла с трудом. Крики родственников, обычные на грузинских похоронах, так тяжко подействовали на нее, что она едва не потеряла сознание. Обнявшись с Леночкой и не замечая слез, катившихся по щекам, они смотрели, как гроб опускают в могилу. Потом вместе со всеми бросили туда по горстке земли. Невысокий холмик укрыли венками и осыпали живыми цветами. И на земле стало меньше на одного хорошего человека, так любившего их обеих.

После похорон Отар увел их к себе. При виде Юльки у Ольги отлегло от души. Перед ней стояла на вид вполне здоровая, даже цветущая баба на сносях, правда, опечаленная грустным событием. Однако присущая Юльке природная жизнерадостность взяла верх, и она со счастливым воплем кинулась их обнимать и целовать.

– Как ты себя чувствуешь? – остановила ее Ольга. – Что говорят врачи? Отар меня так напугал! Что-то кричал про поздние роды. Что-нибудь не в порядке?

– Да все у меня прекрасно! Жду со дня на день. А Отар просто голову потерял от страха. Никогда не думала, что он может так позорно вести себя. Врачи его уже видеть не могут.

– А что это за разговоры про поздние роды? Зачем ему это сказали?

– Да ничего такого ему не говорили! Какие поздние роды в двадцать девять лет? Просто доктор, когда мы были у нее в первый раз, посетовала, что у нас до сих пор нет детей. Мол, надо было родить лет в двадцать, а сейчас бы уже второго заимели. Она только это имела в виду. А он бог знает, что вообразил. И с тех пор всех изводит и сам изводится. Оля, хоть ты на него подействуй.

Во время их диалога Отар хмуро стоял рядом, но в разговор не вмешивался.

– Отарик, с чего ты взял, что с Юлей плохо? – обратилась к нему Ольга. – Выходит, врачи ничего такого не говорили?

– Взял, взял! – сердито отозвался он. – Мне плохо, мне! Оля, я боюсь, боюсь! Вдруг с ней что-то случится? Я не переживу, руки на себя наложу. Что мне делать, скажи?

– Валерьянку пить, – посоветовала, смеясь, Ольга. – Позволь, а кто мне обещал, что она каждый год будет рожать? Ты что же, каждый раз вот так с ума сходить будешь? Так тебя надолго не хватит. А кто детей твоих воспитывать будет?

– Какое рожать? Все! Первый и последний раз! Такого я больше не переживу. Никаких детей, хватит!

– Еще чего! – возмутилась Юлька. – А дочку? Я Олю хочу – мне одного Серго мало. Буду рожать, пока девочка не появится, ты слышишь?

– Ой, я с ума с ней сойду! – Отар схватился за голову. – Как ты себя чувствуешь?

– Ты сегодня уже сотый раз это спрашиваешь. Нормально себя чувствую. Оля, ночуйте сегодня у нас, ладно?

– Конечно, Юлечка. Посидим с сестрами Серго, помянем маму и придем к вам ночевать. Думаю, они не обидятся.

За поминальным столом Нино спросила, что Ольга думает по поводу опустевшего дома родителей. Может, они с Леночкой переедут в Батуми и поселятся в нем? Об этом так мечтала Тамара. При мысли, что дом перейдет в чужие руки, она сразу начинала плакать. В конце концов, работу везде можно найти.

Да, это было заманчивое предложение. Жить в доме Серго, где он родился, бегал малышом по комнатам и двору, рос, мужал. Растить Леночку в этих стенах, среди его книг, вещей, картин. Выходить утром в сад, где столько деревьев посажено его руками, где каждый куст винограда помнит своего хозяина. Общаться с его сестрами и племянниками, видеться ежедневно с Юлькой и Отаром. И с их детьми. Очень заманчивое предложение.

Но Ольга не согласилась на него. Она и сама толком не понимала, почему. Все ей здесь нравилось – и их городок, и море, и люди. Она полюбила Грузию всем сердцем, но жить хотела в России. И Леночка была с ней в этом солидарна.

– А нельзя, чтобы кто-нибудь из вас здесь поселился? – обратилась она к сестрам. – Дом такой замечательный! Может быть, ваши мужья согласятся? Не надо продавать его. Лучше продайте домик Каринэ – там ее семье уже тесно. А появятся еще дети, как все будут помещаться?

– Но это дом Серго, за него можно выручить очень большие деньги, – попробовала объяснить ей Нино. – За дом Каринэ и трети такой суммы не дадут. Согласно завещанию, дом переходит к дочери Серго, и все эти деньги – ее.

– Ниночка, родная! – Ольга чуть не заплакала. – Умоляю, не продавайте его! Кариночка, Вахтанг, поселяйтесь здесь, очень вас прошу! А мы с Леночкой будем приезжать к вам каждое лето в гости.

– Оля, как хочешь. Если ты так хочешь, мы продадим дом Вахтанга. Возьми себе все, что нравится. Все эти вещи ваши. Возьми столовое серебро, картины.

– Ладно, будем уезжать – решим.

Ольга не собиралась ничего увозить из дома, разве только его альбом с фотографиями да их письма. Но сейчас ей не хотелось обсуждать эту тему.

В комнату вбежал перепуганный Отар.

– Оля, идем скорее! – закричал он. – Умоляю! У Юли, кажется, началось.

– Строго-настрого наказав Леночке никуда из дому не отлучаться и попросив Реваза с Джаватом приглядывать за ней, Ольга побежала за Отаром. По дороге он сообщил, что у Юли потекло по ногам и он вызвал «Скорую помощь».

Воды отошли, подумала Ольга, значит, действительно началось. Господи, хоть бы все обошлось без осложнений. Выходит, они не только с бабушкой в этот приезд попрощались, но и Юлькиного сыночка встретят. Не мучай маму, Серго, рождайся скорее.

«Скорая» забрала охающую Юльку, Ольга с Отаром поехали следом на его машине. В роддоме молоденькая медсестра, обняв будущую маму, тихонько увлекла ее с собой. Отар кинулся было за ними, но пожилая санитарка преградила ему дорогу.

– Мужчина, вы куда? Туда нельзя!

– Пустите! – Он попытался ее оттолкнуть. – Юля, я здесь! Пустите, говорю вам, там моя жена. Куда вы ее увели?

– Мужчина, перестаньте хулиганить. Сейчас милицию вызову!

– Я сам милиция! – Он потряс удостоверением. – Требую меня немедленно пропустить!

На шум вышел главврач.

– Отар Тимурович, пожалуйста, успокойтесь! Вам туда нельзя – там стерильно, вы можете занести инфекцию. Ваша жена в надежных руках. Идите домой – мы вам позвоним, когда возникнет необходимость.

– Никуда я не пойду! Буду здесь сидеть. Если что – я тут. Если кровь будет нужна или лекарство какое.

– Ничего не нужно – у нас все есть. И не надо здесь сидеть. Роды первые, они могут длиться долго. Вы же не будете сидеть всю ночь?

– Как долго? Что значит – долго? Она уже так стонет, что невозможно слушать! Вы что – будете ее мучить всю ночь?

– Да никто ее мучить не будет! Ну что вы несете! Сейчас ее осмотрим и скажем, когда примерно она родит.

Врач ушел. Отар с несчастным видом сел рядом с Ольгой.

– Оля, почему ты мне не сказала, что это так ужасно? Я бы ни за что этого не допустил. Не нужно мне никаких детей. Мне Юля нужна – я не могу жить без нее! Оля, как мне плохо! Оля, за что она страдает, скажи? Она такая слабенькая, такая нежная! Она не выдержит!