Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

Один из отходящих в аръегарде (судя по фигуре Рябинин — все были в масках), держа автомат стволом в небо, скомандовал в рацию отход. Продублировав команду круговым жестом руки, он побежал вслед за омоновцами. Костя по старому маршруту дернул к дороге. Хутор, судя по доносившимся в спину звукам, просыпался. В дальних домах залаяли собаки, захлопали двери и к воплям во дворе «отработанного» дома присоединились крики с других дворов. Взбежав на дорожное полотно, тяжело дыша (двенадцать килограммов амуниции ощутимо добавили нагрузки), Костя последним запрыгнул в чрево «буханки». Все были в сборе, на полу, свернувшись в клубок, с пакетом на голове и скованными сзади руками, лежал мужчина в майке и спортивном трико. Костя даже отметил про себя наличие одного шлёпанца на ноге. Шумно сопя, бойцы закатывали маски на лоб, переглядываясь между собой.

Луковец, вывернувшись с переднего сиденья в салон, окинул подчиненных взглядом и, скорее для себя сказал-спросил:

— Все?!

Бойцы дружно закивали в ответ, Луковец, в свою очередь, хлопнул водилу по плечу. Тот, не переспрашивая, стронул машину с места.

— Стой!! — заорал Костя. Только сейчас он понял, что рядом нет Кочура. Желание свалить поскорей и без потерь, слегка затемнило сознание:

— Стой! Сани нет!

Луковец, качнувшись вперёд от резкой остановки, выдернул рацию и запросил, оторвавшиеся вперёд другие машины:

— У вас всё?!

С интервалом в секунду оба экипажа подтвердили наличие личного состава.

— Не гони! На месте все! — раздражаясь, крикнул Сергей оперу. Понять его было можно, он отвечал за своих, а залогом безопасности как раз и являлся быстрый уход от места спецоперации. «Буханка» снова тронулась.

Но Костя был уверен, что Кочур никогда не сел бы в другую машину — это было отклонением от жёсткого плана, поэтому вывод напрашивался сам собой. Забыли. Вжикнув молнией разгрузочного жилета, Костя сбросил его как балласт кому-то из бойцов на колени и, схватив правой рукой автомат за цевьё, левой рванул ручку дверцы.

— Куда?! Куда, бл… ь?!! — в спину донесся крик Луковца. Засипели тормоза.

Это был лучший показатель в спринте за всю Костину жизнь. Рискуя каждую секунду сломать ноги в давно необрабатываемом поле, он летел обратно к дому. Занимавшийся рассвет позволил рассмотреть, как от дальних домов движутся мужские фигурки, с отчётливо видимым оружием в руках.

Понимая, что влип и проблем, скорее всего, избежать не удастся, Костя закричал, что есть мочи:

— Саня!!! Саня!!!

Прыгающая перед глазами картинка — поле, дома, рассвет, люди — от крика на выдохе, заметалась ещё сильней, поэтому он не сразу увидел, как тёмный силуэт поднялся из высохшей проймы и, полусогнувшись, побежал ему навстречу.

Вскинув автомат, Костя, с нервяка, чуть не прошил восставшего как феникс из пепла, Кочура.

— Бл… ь!! Саша!! — клокочущие комки застревали в горле, не давая ни кричать, ни дышать, да и времени на общение совсем не было.

Оба опера во весь опор понеслись к дороге, стараясь держаться вместе, чтобы дом переднего края прикрывал их от людей, бегущих из дворов основного хутора.

На дороге сиротливо стояла одинокая «буханка». Омоновцы, рассевшись на колено, целили автоматы в сторону домов. Вскарабкавшись на насыпь, Костя почувствовал, что вот-вот задохнётся. Сделав пару шагов к машине, он ввалился прямо на задержанного «чеха» и, перевалившись через него, ничего не видя — в глазах разом выключился свет — откинулся в угол. Он, практически вырубившись, не видел и не слышал как Кочур, залетев следом, отвалился в сторону и захрипел. Как на ходу бойцы запрыгивали в УАЗ. Как вдалеке раздалось несколько одиночных выстрелов. Резкий поворот за придорожный холм избавил автомобиль от их последствий.

Луковец, решивший не учинять разборок по Кочуру, в присутствии задержанного, молчал. Не доезжая до базы с километр-два, он увидел, что передние машины остановились и стопорнул водиле.

— Тормозни… Что ещё-то?

Луковец с Катаевым, уже отдышавшиеся и пришедшие в себя, вылезли наружу. Навстречу, с озабоченными лицами к ним спешили Малдер с Рябининым.

— Что у вас за стрельба под занавес приключилась? Всё нормально? — спросил Рябинин.

Они стояли на обочине со стороны пустыря с каким-то недостроем и могли не опасаться, что их услышали.

С другой стороны дороги буйствовали заросли ивняка за которыми почти неразличимо темнело длинное одноэтажное здание.

Луковец махнул рукой:

— А-а-а… Твои потом сами расскажут…

Сергей и Малдер, не заинтересовавшись, переглянулись и Володя выдал:

— Проблема у нас… Не тех взяли.

Мгновенно озаботились Катаев и Луковец:

— Как не тех? А кого? — непонимающе спросил Костя.

— Вовка говорит, что тот, который у них… это командир взвода ППС Фрунзенского РОВД…

— Бл… Попадос… — протянул Костя.

Луковец, сжав губы, посмотрел на Рябинина. Нехорошо покачал головой. Последствия таких ошибок могли быть серьёзными — от официальных разборок до кровавых.

— Серый, это точно? — всё ещё не верил Костя, — Володь, может ты ошибся?

— Точно. Его и из ваших кто-то узнал. Мешок снимали…

— Хм… значит, ошибся «человек», — Костя посмотрел на свою «буханку», — интересно второй тогда кто?

— Да хер с ним! Со вторым-то! — не сдержался Луковец, — делать-то что будем?! Это же менты… Извинимся и обратно повезём?!

Молчавший до этого момента Малдер покачал головой.

— Нам местные потом такую жизнь райскую устроят… Сами же знаете, сольют, суки, а потом на месте происшествия похахатывать будут…

— Может их… ну…? — шутя или якобы шутя, не договорив, предложил Луковец.

Рябинин нервно кусал усы и губы, судорожно ища выход из стрёмной ситуации.

— Вдруг их родня уже с местными мусорами связалась… может блоки уже перекрыли, — продолжил негативить ситуацию Костя.

Сам того не предполагая он подкинул Рябинину оптимальный вариант.

Серёга вскинул глаза:

— Короче… Делаем так… Сейчас их к херам выкидываем где-нибудь, ну, типа, не опознали… Базарим как десантура белоглазая… И уходим по отдельности на Ханкалу. Если что и будут потом пробивать, то, максимум, дознаются про УАЗики, которые на «пыльный»[40] город ушли.

— Нормально… хотя… Ладно… — Луковец осмотрелся, — уходить-то как будем?

— По Жуковского… Садовой, — загнул пальцы Рябинин, — ну, можем, ты ещё какие-нибудь маршруты знаешь…

— Сейчас, с утра на Садовой все фугасы на себя собрать можно… бл… автобус уже какой-то с утра плетётся… — выглянув за Малдера, сплюнул Луковец, — Мы уходим по Жуковке, этого чёрта выкинем в гаражах там… Вы, по своему сами решайте, мы погнали, времени нет… Встречаемся за блокпостом на выезде.

Скороговоркой выпалив и не дожидаясь ответа, Луковец быстрым шагом направился к «буханке». Костя, секунду постояв и, получив кивок Рябинина, двинулся следом.

В машине, Серёга, подавая пример, натянул маску. Бойцы повторили. Кочур хотел было задать вопрос, но Костя упредил его, приложив палец к губам и покачав головой.

Лежащий на полу, закряхтел и что-то промычал. Костя, оставляя в его памяти ложный свет, легонько ткнул кроссовкой в бок и сказал грубым голосом:

— Лежи, сука! Сейчас на тебя кэп посмотрит. Если узнает — конец тебе… Заткнись…

Луковец, сидя рядом с водителем, полушёпотом и жестами указывал новый путь.

Перед частным сектором на улице Жуковского находился гаражный кооператив, естественно, не функционировавший. Недалеко заехав в его лабиринты, автомобиль остановился. Хромающего на одну ногу чеченца вытащили к кирпичной стене, поставив на колени. Катаев стянул с его головы пакет. Всклоченная голова с кляпом во рту и круглыми от страха глазами вертелась от одного бойца к другому.

Никаких нашивок, распространённая «горка», автоматы, маски. Понять кто это и что от тебя хотят было сложно.

В круг бойцов, обступивших задержанного, зашёл Луковец (естественно, в маске).

— Не тот… Эх, рэксы[40], опять ошиблись, — глухим голосом сказал Сергей, — браслеты снимите с него…

В душе не понимая подобных приказов, но привыкшие подчиняться командиру, бойцы освободили мужчину от наручников.

— К стене! — скомандовал Луковец.

Когда пленника развернули, не поднимая с колен, к стенке, Сергей указал бойцам на «буханку».

Очевидно, считая, что командир остался один на один с чеченцем для последнего аргумента, те беспрекословно заняли свои места. Так же по-видимому, подумал и задержанный. Крупная дрожь при двадцатиградусной температуре летнего воздуха с неба не появляется.

Встав чеченцу в затылок, глухо, скорее всего, зажав зубами ткань маски, Луковец проговорил:

— Ты стоишь здесь… считаешь до ста. Если встанешь раньше — завалим… Всё сделаешь как я сказал — пойдёшь домой… Кляп пока тоже не трогай. Живи, бл… ь и радуйся… [41]