Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

Вечером, отдежуривший Ваня Гапасько рассказал о происшествии на центральном рынке. Оперативники чеченского РУБОПа вчетвером, одной машиной, приехали на рынок. Не работать, так по своим делам. Двое остались у входа, двое пошли к рядам. Оставшиеся, прислонившись к машине, болтали между собой, не заботясь о безопасности. В Грозном уважали, нет, скорее боялись, две правоохранительные организации — РУБОП и ОМОН. Правда, как выяснилось, не все.

Слишком поздно, рубоповцы заметили, притормозившую метрах в десяти от них тёмно-синюю «девятку». Выскочившие из неё, трое человек в масках, не дав ни единого шанса, кинжальным огнём расстреляли оперативников. Десять секунд грохота и машина, ревя мотором, унеслась с места происшествия. Прибежавшие на стрельбу, с оголенными стволами, рубоповцы обнаружили на асфальте лишь мёртвых друзей с многочисленными огнестрельными ранениями. «Зачистку» прилегающих домов в полном составе, с похвальной быстротой прибывшие на место провели республиканские подразделения ОМОНа и РУБОПа. Федеральные структуры были допущены лишь, что называется на подтанцовки. А Ваня Гапасько вообще ползал по тротуару, собирая гильзы и помогая следователю в написании протокола осмотра места происшествия.

— Кстати, гильзы тэтэшные были… — сказал Ваня с многозначительной интонацией.

Вечерний разговор, традиционно, проходил в курилке.

— А, кроме как, около нашего УАЗика, их, вроде, и не было нигде, — заметил Катаев, — по-крайней мере, я не помню, сколько не выезжал…

Он посмотрел на всех собравшихся. Никто из оперов также не смог вспомнить ничего.

— Кто завтра дежурит-то? — спросил Рябинин.

— Я, вроде… А чего? — Бескудников предпочитал еврейскую манеру ответов.

— Да так… ничего… Мы завтра к «Визирям» едем, значит не попадаешь… — добродушно пояснил ему Рябинин.

— А если я… Ах, да… Ну нет, так нет… — Бескудников, спохватившись, вспомнил негласное правило не меняться дежурствами.

— Так они «начистили» хоть чего? — обращаясь к Гапасько, возобновил разговор об убийстве РУБОПовцев Бес.

— Хрен знает… Но то что сейчас «мочилово» начнётся, так это к бабке не ходи… Их там аж трясло всех…

Опера, ещё минут двадцать поприкидывав возможные последствия сегодняшей бойни, дежурно промыв кости руководству, разошлись по своим делам. Кто в спортзал, кто по пиву, а кто по бабам, в смысле, к телевизору. В ближайшие несколько дней добраться до Ханкалы так и не удалось.

В один из дней, к Рябинину приехал Сулейман. Он вызвал Сергея на КПП и тот ушел на встречу на добрые два часа.

Пока Рябинин разговаривал с посредником, Ваня Гапасько отрыл в бумагах розыскного дела адрес, где стопроцентно должен был находиться, разыскиваемый за хранение анаши двадцатилетний наркоман. Ваня за пять минут взбаламутил всех свободных от дел оперов. Катаев слегка охладил его пыл, напомнив о последних ошибках, и предложил для начала прокатиться на разведку. А то вдруг окажется что и дома-то такого нет. Предложение было оценено как здравое и опера дружным кагалом полезли в машину.

Рябинин всё ещё встречался с Сулейманом, а Бескудников уехал на обнаруженное около мэрии взрывное устройство.

Гапасько сел за руль, Катаев с картой города (адрес находился где-то в лабиринтах частных домов) упал рядом, задние сиденья заняли Липатов с Кочуром, на прикрытии устроились Поливанов и Долгов, с неизменным пулеметом. Выехав одной машиной, достаточной для разведмероприятий, они нырнули в зеленые квартала частного сектора.

Нужную улицу опера нашли лишь с третьей попытки, а, оказавшись на ней, выяснили, что искомый адрес находится в самом конце. Отсчитывая дома по чётной стороне, Костя указал Ване:

— Вон, тот, по ходу… Ну, колонка где… — и сверился с картой, — точно, скинь скорость…

Ваня и Костя, припав к стеклу, увидели, что по улице, навстречу, неторопливо, с любопытством вглядываясь в их УАЗ, идут двое молодых чеченцев.

— Во! Да это ж наш бегунок! — воскликнул Гапасько, чуть не слетев с дороги. — Точно! Я же его фотку в деле видел!

Машина катилась со скоростью 20–30 километров в час, парни нисколько не тревожась, спокойно шли по обочине.

— Чего делаем? Берём? — с заднего сиденья подтянулись Кочур и Липатов.

Костя нервно глянул в зеркало заднего вида, потом вперёд:

— Хрен знает…

— Чего думать-то, Костян! — Ваня «загорелся», — хлопнем по-бырому и свалим… Тихо кругом-то!

— Ладно… — нервяк Костю не отпускал. Это не было похоже на обычный мандраж перед задержанием, — работаем…

УАЗ, скрипнув затормозил, выскочившие Катаев, Кочур и Липатов свалили «чехов» на землю. Долгов и Поливанов контролировали улицу.

Автоматическим движением, Костя защёлкнул браслеты разыскиваемому и, загнув ему руки под лопатку, погнал к машине.

Вторую ошибку в задержании (первая — работа без прикрытия) допустили Кочур с Липатовым, не взяв в машину второго. Потыкав в стороны автоматами, они просто запрыгнули в машину. Когда машина дёрнулась вперёд, Костя обернулся на них:

— А где второй-то?!

— На хер он нужен? — Кочур придерживал рукой лежащего между ним и Липатовым задержанного. — И так места нет…

Костя только покачал головой, увидев в зеркало, как второй чеченец, вскочив на ноги, словно лось ломанулся сквозь кусты.

— В дом какой-то заскочил! — с места прикрытия крикнул Поливанов.

— Чёрт… — Катаев выпростал из-под себя карту. — Так… Ваня, гони прямо, там, в конце улицы можно на параллельную выехать…

Казалось бы, основное правило о невозвращении дорогой по которой заехал было выполнено, но метров через двести, почти перед самым перекрёстком дорога обрывалась в буквальном смысле.

Бетонная плита с отверстиями люков, служивших доступом к канализационной развязке была, обрушена. Скорее всего, может ещё в первую войну, какая-то бронетехника прошлась по плите и та, не выдержав тяжести, обнажила зев дорожного провала.

По краям дороги перед рядами домов росли тополя, между которыми УАЗу было не проехать.

Растерявшийся Гапасько посмотрел на не менее растерявшегося Катаева:

— Ну, что… я разворачиваюсь… здесь не проехать…

Пятясь и подёргиваясь, машина в несколько приёмов пыталась развернуться на узкой улочке.

— Там движуха какая-то! — донеслось от прикрывающих. Чей голос Костя понять не мог. Сам он в зеркале заднего вида ничего не видел. Ване удалось, наконец, развернуть УАЗ и он, насколько позволяли конструктивные характеристики, попытался его разогнать.

В это время, чуть дальше, из дворов одного из домов правой стороны, задом на дорогу выехала белая «шестёрка», перегородив проезд.

— Опа! — Ваня резко нажал на тормоз. Машина застонала. — Влипли, по ходу…

— Пацаны! Прыгайте! — крикнул Костя сидящим на запятках.

Со снятой сзади дверцей, из практически остановившегося автомобиля опера могли беспрепятственно десантироваться и, тем самым, избежать участи быть расстрелянными в железной коробке.

За «шестёркой» показалась мужская фигура с поднятой вверх рукой.

Катаев, удовлетворённо услышав один за другим прыжки, соскочивших оперов, посмотрел на Гапасько:

— Хотели бы завалить, сразу бы завалили, — неуверенно и хрипло сказал тот.

Костя молчал, держась одной рукой за ручку двери, он чувствовал как жаба из груди попрыгивает к горлу.

— Слышь… — полушепотом произнес Кочур, — по тротуарам… смотрите…

Вдоль дороги, за тополями и кустарниками мелькали камуфляжные силуэты.

«Неужели пи… ц…» — мелькнула глуповато-страшная мысль у Катаева в голове.

— Лежи, сука! — выдохнул Кочур на попытавшегося шевельнуться под ним «чеха».

Липатов, клацнув затвором автомата, потянул ручку дверцы. Тем временем, мужчина вышел из-за «шестёрки» и, подняв обе руки вверх, спокойно шел на УАЗ. Одет он был в натовские, оливкового цвета штаны, камуфляжный свитер и модную разгрузку «лифчик», набитую автоматными рожками.

Из-за деревьев, на края обочины выступило ещё двое, с оружием, правда, стволами вниз. Водитель «шестёрки», приоткрыв дверцу, выставил камуфляжную ногу в высоком ботинке на дорогу.

— Бл… ь! Сзади! — Гапасько посмотрел в зеркало.

Костя со своего места не видел, что там происходит — достаточно было картины переднего плана. Несмотря на охвативший внутренний колотун, он с удивлением обнаружил, что руки не трясутся. Продолжать тупо сидеть в машине смысла больше не было.

— Оставайтесь в машине, двери приоткройте, — коротко сказал Катаев.

Спихнув с колен автомат, свалившийся между стульями, он вытащил из нагрудной кобуры разгрузочного жилета ПМ, передёрнул затвор и сунул его в карман штанов.

— Если начнётся… э-э… Тарань, на хер, это ведро и сваливай… — открыв дверцу, шепнул он Гапасько, — я даст Бог, дворами убегу…