Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

Она улыбнулась, глядя через глаза прямо в душу Катаеву. Кипяток из электрочайника, смешавшись с ароматным кофе, наполнял атмосферу флюидами иной жизни. Красивая девушка, умиротворяющая тишина, откровенность уединенной обстановки — все это не расслабляло, а еще больше напрягало молодого оперативника.

— Хороший кофе, — бухнул он, не зная, что говорить в этой ситуации.

— Разбираешься в кофе? — Карина обеими ладонями сжимала кружку, словно грея руки.

— Нет, — честно ответил Костя, — ни в чае, ни в кофе не разбираюсь…

— А почему ты тогда решил, что кофе хороший? — журналистка откинулась на спинку, вновь подарив Катаеву мимолетную улыбку.

— А я и не пил никогда такого, — Костя сделал небольшой глоток несладкой горечи, — да и мне кажется, что ты-то точно разбираешься…

— Что есть, то есть…

Карина, скинув кроссовки, взобралась с ногами на диванчик. Ее спортивные бедра, даже сквозь джинсовую ткань, приковывали внимание глаз молодого изголодавшего организма. Катаев, желая слегка стабилизироваться, сделал еще пару глотков горячего напитка. Небо и пищевод обожгло, но мысли вернулись из розовых далей в объективную реальность.

— Приступим… — девушка поставила кружку на стол и, взяв пульт, скатала громкость на экране до минимума.

— К чему? — Костя с трудом сглотнул комок волнения, чувствуя, как организм начинает выдавать его желания.

— К интервью, — еще шире улыбнулась Карина, — а ты что подумал?

— Это и подумал… — буркнул Катаев, ощущая заполыхавшие уши, — только без диктофона и прочих ваших прибамбасов…

— О кей, господин министр…

Карина, глядя на Катаева, задумчиво покачалась всем корпусом, словно оценивая его возможности.

— Послушай, Кость, — пытливо подалась она вперед, — вот ты не очень похож на омоновца какого-нибудь… Или на военного, типа, «бей-беги», да и возраст у тебя пока еще способный воспринимать информацию адекватно… Вот зачем ты сюда приехал, а?

— Карина, — перебил ее Катаев, — я этих вопросов наслушался еще, когда у себя в отделе руку поднимал, ну, как бы правильно выразиться, добровольцем… А тут…

— А я и ответов много слышала, — в свою очередь перебила его Карина, — разных, от тупых до смешных…

— А от меня какой хочешь услышать?

— От тебя? — девушка вновь взялась за кружку, — интересный… Чтоб ты мне не про «боевые» ваши рассказывал или про борьбу бобра с ослом, тьфу, добра со злом… А про себя, про свои личные ощущения, понимаешь?

— А я не знаю почему поехал… — Костя искренне пожал плечами, — глупо, конечно, но с детства мечтал… Когда к нам в школу афганцы приходили я больше всех им вопросов задавал. Фотки их, военные дольше всех рассматривал… А потом, когда войска вывели даже чуть не плакал, так воевать хотелось…

— Получается это твоя хрустальная мечта? — без тени улыбки спросила девушка, — и она исполнилась? Ты счастливый человек…

— Не думаю, — Катаев принял ее заинтересованность, — все-таки воевать за родину и воевать здесь это большая разница… Да и я не имбецил инфантильный, который в войнушку играет. Просто получается, что ты на хрен здесь не нужен. Когда я в первую командировку приехал, здесь война шла такая, что неба видно не было. Вот представь, заезжаем мы на «броне» в Грозный, а он горит. Весь, от одного края горизонта до другого… Взрывы, стрельба… Жутковато, конечно… Вот там все понятно было — кто первый «Минутку» возьмет. Мы, «Восток», или группа армии «Запад». И задачи ясны — освободить город от «духов». Страшно, конечно, но цель конечная видна… А сейчас…

Катаев, разойдясь, слегка матюгнулся. От пристально-серьёзного взгляда Карины немного стушевался. Стало стыдно за несдержанность и откровения перед гражданской персоной. Правда, симпатичной.

— Ну а что сейчас? Ведь не в бирюльки играете? Вон, пленных освободили…

Надо отдать должное, журналистом Карина была классным. Тонко чувствуя на что надо давить, она технично подтягивала молодого опера на откровенность.

— Так ведь это не надо никому! — сорвался тот, — ни в статистику сраную не идет, ни в показатели! Наоборот глухари вешаем. Ведь тех, кто их похищал не задерживаем… Да и вообще, получается, что не в свое дело нос суем… Понимаешь, здесь у меня впечатление складывается, что мы статисты. Четко в определенном периметре. Подрыв — выезд-фиксация. Зачистка-выезд-съемка. Никаких результатов, но планы поставленные выполнены. И всем плевать, что результаты нулевые, а «чехи» про эти зачистки за неделю знают. Номер отбыли и домой…

— Значит тебе, Костя больше всех надо, — продолжала профессионально дергать струны душевного равновесия Карина, — вот только вернемся к началу разговора… Зачем?

— Просто я считаю, что так правильно… И не я один, — Катаева задел этот, в общем-то справедливый вопрос, — если ты должен убийц искать, то ищи, а не жопу в кабинете грей… Сюда ни одного силком не пригнали, да и у нас никто, в принципе, не ссытся… Так, руководство только за показатели переживает, чтоб количество приехавших совпало с количеством уехавших… Уже не совпадет…

Он замолчал, поняв, что наговорил лишнего. Придя сюда, Костя рассчитывал на легкий треп с возможным переходом на флирт. Ну и может быть…

Сейчас же получалось, что темы их узких оперских посиделок озвучились не совсем в подходящем месте. По — крайней мере, не для журналистских ушей эти мысли. Честь мундира, есть все-таки такое понятие.

— Мне кажется, — Карину зацепила молодая и порывистая искренность Катаева, — это не ваша война… Ну, не таких как вы… Подставят вас или сольют. Я бы еще поняла, элементы тщеславия, когда вы наперегонки перед нашей камерой скакали бы… Так ведь нет… Тебя вообще, как медвежонка из берлоги достали, спал и плевал на четвертую власть… Поэтому прислушайся, офицер, к внутреннему голосу, не кажется ли тебе, что не нужна вам эта война…

— Знаешь, Карина, — Катаев вместе с приливом гнева вдруг ощутил нарастающую волну желания, — я считаю, если ты погоны надел, то не хер рассуждать правильно или неправильно… Ты приказ выполняет должен, а не рассуждать о высокой морали! Раз опер — работай! Они людей убивают, похищают, пытают — вперед, за гриву их и в камеру! Не хотят по-хорошему, давай по-плохому! Лучше сразу по-плохому…

Скрывать мужскую реакцию организма стало непросто и Костя, как можно ближе, наклонился к столу. Девушка, слегка покраснев от повышенного тона последних фраз, почему-то также подалась вперед. Неожиданно для себя Катаев протянул руку и положил ладонь на тонкие пальцы. Этот нахальный жест не вызвал негативной реакции, она лишь вскинула глаза на оперативника. Где — то в самой их глубине Катаев разглядел тот самый любопытный женский страх. Когда хочется и колется.

— Ты красивая… — еле выдавил он из себя, — это не комплимент, Карина…

Она засмеялась низким грудным смехом, но руку не убрала. От происходящего слегка кружило голову, а мурашки вдруг атаковали предплечья. Костя чувствовал, как подрагивает кисть девушки под его шершавой ладонью, подталкивая к настойчивости мужских шагов. Не выпуская ее руки, он сместился с диванчика на корточки, оказавшись лицом к стройным ногам. Карина улыбалась уже по-другому. В ее взгляде сквозил чисто женский интерес, она, развернувшись корпусом навстречу Катаеву, полушепотом произнесла:

— Девять с половиной недель… Сцена, когда Микки Рурк и Ким Бэссинджер мирятся… Мой любимый фильм…

— Сто раз смотрел… — также шепотом ответил Костя и, обнаглев, скользнул ладонями по джинсовой ткани.

Карина ответно прошлась рукой по стриженой голове оперативника, слегка задержав его поступательное движение.

— Какой ты пацан все же… — покачала головой девушка и потянула Катаева на себя.

Их губы не встретились. Входная дверь, открывшись, колыхнула, как им обоим показалось, весь модуль. Карина отпрянула, жестом указав Катаеву на место напротив. Костя разочаровано пересел и зло уставился на вошедшего. Это был оператор Кеша.

— Я на минуту, Карин, — тот был немного озабочен, — ОРТэшники приехали, панорамы свежей просят… Где вчерашние съемки?

— А я все кассеты к тебе в комнату закинула, — слегка дрогнувшим голосом сказала журналистка, — на холодильнике лежат…

Кеша кивнул головой и, погремев в соседнем отсеке, вышел.

Карина, дождавшись, когда стихнут увесистые шаги оператора, встала из-за стола. Катаев поднялся ей навстречу.

— Знаешь, опер, — она уперла ему в грудь обе ладони, — ты, наверное, единственный мужчина в моей жизни, с которым я очень хотела, но не стала…

— А что так? — Катаев криво усмехнулся, — уровень не тот?

— Ты лучше меня, — Карина легонько оттолкнула офицера от себя, — по-крайней мере, пока… Когда с мое в грязи изваляешься, приезжай, интересно будет…