Арабские сны - Ирина Лакина

Мои губы пересохли от волнения, в ушах звенело, а волоски на руках стояли дыбом.

– Первиз-бей, – дрожащим и хриплым голосом заговорила я, – что это такое было?

Он устало прикрыл веки и помассировал их пальцами, затем посмотрел на меня и ответил:

– Расправа за покушение на жизнь падишаха, Рамаль Хатун.

– Но как это возможно? Ты вызвал бурю!

– И потерял год своей жизни, – обреченно ответил он, утирая рукавом пот.

Мои брови поползли вверх от удивления и шока. Что за сила скрывается внутри этого могучего красавца?

– У повелителя жар, – заключил он, приложив ладонь ко лбу Джахана, – но это даже хорошо, что он спит, а ваша служанка без сознания.

– Почему?

– Колдовство – это грех. Я знал, на что иду, когда решил избавить землю от этого отродья таким способом, и уже смирился со своей казнью, но у судьбы свои планы. Ни падишах, ни хатун не видели песчаного смерча, а значит – и судить меня некому. Ведь вы не станете на меня доносить, не так ли? – он напряженно сдвинул брови и пронзительно посмотрел в мои глаза.

Не в силах вымолвить ни слова, я лишь отрицательно покачала головой.

– Что ж, – продолжил он, – нам нужно как можно скорее добраться во дворец. Я очень ослаб после этой бури и не могу врачевать рану падишаха.

Лежащая на земле Замфира вдруг зашевелилась и застонала:

– Госпожа, что с нами? – спросила она, открыв глаза.

– Мы спасены и едем домой, – ласково ответила я, погладив ее по голове.

Глава 44

– Госпожа, я сделал все, что в моих силах, – виновато промямлил низенький сгорбленный старикашка в лекарской дворцовой униформе – зеленом полосатом кафтане и такой же полосатой тюбетейке, – у падишаха сильная лихорадка. Рана сильно воспалена. Я промыл ее и наложил мазь. Теперь нам остается только ждать.

Я бросила на главного лекаря гневный взгляд, отчего тот моментально опустил глаза и попятился к двери.

Валиде, сидевшая на диване неподалеку от постели Джахана, в очередной раз всхлипнула и смахнула шелковым платком с лица слезу.

– Анкер-эфенди, неужели больше ничего нельзя сделать? Мы можем послать слуг в степь и леса, чтобы они нашли и принесли вам травы для лекарства. Вы только скажите! – взмолилась она.

– Увы, моя госпожа. Молитесь об исцелении падишаха. Это сейчас самое сильное средство.

«Антибиотики ему нужны, а не наши молитвы», – подумала я про себя, посмотрев на покрывшееся испариной лицо повелителя.

– Что ж, Анкер-эфенди, держите нас в курсе, – скорбным голосом выдала валиде, грациозно поднявшись с места.

– Как прикажете, госпожа.

Мать Джахана бросила на постель больного последний взгляд, а затем гордой походкой, не изменяя своим шахским привычкам даже в такой ситуации, покинула покои.

– Анкер-эфенди, я останусь с падишахом до утра, и если что-то случится – сразу позову тебя. Можешь идти, – распорядилась я и указала ему рукой на дверь. – Позови ко мне главу охраны Первиз-бея.

– Слушаюсь, – старик склонил голову и вышел за дверь.

Спокойное лицо Джахана замерло, превратившись в бледную маску. Эта маска завораживала, притягивала взгляд. Ничто не выдавало того, что в нем еще теплилась жизнь. Не подрагивали ресницы на веках, не раскрывались во время вдоха крылья его носа, ни один мускул на его красивом лице не вибрировал жизненной энергией. И лишь потихоньку вздымающаяся грудь говорила о том, что сердце падишаха все еще бьется.

Я присела рядом с ним на постели и положила ладонь ему на лоб. Кожа была настолько горячей, что я поспешила отдернуть руку. Если ему не дать антибиотик в самое ближайшее время – до утра он может и не дожить.

Я старалась держаться изо всех сил, но влажные глаза с трудом сдерживали поток слез. Губы начали предательски дрожать, и, точно повинуясь какому-то внутреннему приказу, тяжелые мысли затеяли в моей голове настоящую чехарду.

Я не заметила, как Первиз-бей вошел в комнату.

– Госпожа, – подал он голос и деликатно прокашлялся. Я вздрогнула, услышав его голос.

– Принес? – с тревогой и надеждой спросила я.

– Да.

Кападжи достал из-за пазухи своего камзола небольшую шкатулку и протянул мне. Я открыла крышку и облегченно выдохнула. В шкатулке лежал добротный кусок яблока, покрывшийся зеленоватой плесенью.

– Я же говорил, что у этих прихвостней на кухне не все ладно, – добавил мужчина и улыбнулся уголками рта.

– Слава богу, Первиз-бей!

Я понюхала яблоко, чтобы убедиться, что это именно то, что мне нужно. Запах грибков рода Penicillium невозможно спутать ни с чем другим – слегка кислый, при этом нежный, с приятной изысканностью. Мозг сразу же воспроизвел в памяти картинку – витрина магазина и кусок элитного дорогого сыра.

– Мне удалось кое-что выяснить насчет нападения, – сменив тон, продолжил кападжи.

Я хорошенько протерла яблоко влажной тканью, сняла с груди падишаха наложенную лекарем повязку и положила пропитанную плесенью салфетку на воспаленную рану. Затем соскребла остатки плесени с яблока ножом и положила их повелителю в рот, отодвинув нижнюю губу. Вот теперь можно и помолиться.

– Говори, Первиз-бей, я все сделала.

Я спрятала больше не нужный мне фрукт обратно в шкатулку и отодвинула ее от себя.

– Одна из девушек слышала, как валиде говорила Ансар-паше, тому самому бейлербею Карадагского ханства, о том, что повелитель отправляется в провинцию и хочет отдохнуть немного в резиденции Амоли.

Я удивленно вскинула бровь.

– Что ты хочешь сказать?

– Уже доподлинно известно, что Мурад-бей, главарь шайки, знал о маршруте, которым проследует повелитель. Один из конюхов признался мне, что у него был брат в этой банде, которому он и доложил все, что нужно, по приказу одного паши.

Ужасная догадка пронзила мое сознание. Неужели валиде специально подговорила Ансар-пашу устроить засаду? Неужели ее не беспокоит даже безопасность собственного сына?

– Кто же этот паша? – спросила я, уже зная ответ.

– Госпожа, вы так умны и проницательны, что я не сомневаюсь – вы знаете, кто он.

– Ансар-паша, – утвердительно сказала я, покачав головой, – Но зачем это было нужно валиде? Я не понимаю!

– Позвольте мне высказать мои предположения, – Первиз-бей сложил на груди руки и начал медленно прохаживаться по комнате туда-сюда. – Повелитель нанес Ансар-паше оскорбление, отказав ему в женитьбе на Эфсуншах-ханум. И хотя ему взамен была предложена не менее достойная невеста в лице валиде, паша все же затаил на нашего государя обиду и выжидал момента для мести. – Кападжи остановился возле камина и застыл, любуясь языками пламени. – Валиде же преследовала свою цель – подвести нежеланного жениха под плаху. Она знала, что я все узнаю и повелитель непременно казнит пашу за столь дерзкое нападение. Таким образом она избавится от необходимости выходить за него замуж. Единственное, чего она не предусмотрела, – так это того, что падишах будет ранен при нападении.