Генерал в Белом доме - Роберт Иванов

Тяжелое положение военнопленных союзных армий в Германии и в других странах фашистского блока было одной из причин, почему Эйзенхауэр занимал резко негативную позицию по отношению к руководству вермахта. Гюнтер Бишоф и Стивен Амброуз выступили в качестве редакторов коллективной работы «Эйзенхауэр и немецкие военнопленные. Факты против фальсификации». В этой книге подробно рассказывается об американской политике в отношении немецких военнопленных, об эволюции отношения Эйзенхауэра к немцам, о полной беспочвенности обвинений в том, что Эйзенхауэр устроил пленным немцам что-то вроде Холокоста. Очевидно, правильнее говорить не об эволюции отношения Эйзенхауэра к немцам, а о настоящей метаморфозе его взглядов. В декабре 1945 г. Эйзенхауэр, в то время командующий американскими оккупационными войсками в Германии, отправился в США, чтобы приступить к исполнению обязанностей начальника штаба сухопутных войск. В Европу он возвратился только в январе 1951 г. главнокомандующим вооруженными силами НАТО. 20 января, выступая по прибытии в Европу на пресс-конференции, Эйзенхауэр заявил: «Когда я в последний раз находился в Германии, в моем сердце был резкий антагонизм по отношению к этой стране и даже ненависть к тому, за что выступали нацисты, и мои мысли были заняты тем, как все это уничтожить». Главком НАТО продолжал, что теперь он уверен в том, что «великий немецкий народ соединится с остальным свободным миром, я верю в бесспорные свободолюбивые качества немецкого народа»[406].

Бишоф и Амброуз приводили эти слова Эйзенхауэра как свидетельство того, что его взгляды на немецкий народ претерпели коренное изменение. И такой человек не мог проводить политику геноцида по отношению к пленным немцам.

В книге логично ставится вопрос и о том, что если Эйзенхауэр, лишив пленных немцев медицинской помощи и необходимого минимума пищевых продуктов, уничтожил один миллион военнопленных, то куда дели их тела?

Авторы не идеализируют отношение к пленным немецким военнослужащим в Западной Европе. Они пишут, что весна 1945 г. была очень суровой, нередко в мае шел холодный дождь, а для военнопленных зачастую не было даже палаток. Различные условия были для пленных в американской и в английской зонах оккупации, в Австрии и во Франции. Имели место эксцессы со стороны американских офицеров-евреев по отношению к пленным немцам. Это была реакция на те страшные зверства, которые творили нацисты по отношению к евреям.

Однако со стороны Эйзенхауэра, утверждают Бишоф и Амброуз, не было никакой мести к поверженному противнику. Авторы убедительно доказывают, что отдельные случаи жестокого отношения к военнопленным немцам Джеймс Баскве возводит в абсолют и клевещет на Эйзенхауэра.

Бишоф и Амброуз подчеркивают, что книга канадского автора целиком основана на устных свидетельствах бывших военнопленных, которые, вполне естественно, нередко имеют субъективное восприятие своего пребывания в плену. Баскве не использовал никаких документальных источников, работая над своей книгой.

Интересны фактические данные, приведенные в книге Бишофа и Амброуза. К концу войны союзные армии столкнулись с острейшей проблемой – в Германии оказалось 7 млн, а в Австрии – 1,6 млн перемещенных лиц. Это были жители различных европейских стран, угнанные на принудительные работы в Германию. Среди них – 100 тыс. евреев, находившихся в концентрационных лагерях. В Германии было настоящее вавилонское столпотворение – миллионы перемещенных лиц и военнопленных, военнослужащих союзных армий, миллионы голодающих женщин, детей, стариков. В Германии было разрушено 4 млн домов, в американской зоне оккупации было уничтожено 60% жилого фонда. У миллионов людей не было никакой крыши над головой[407].

И все эти заботы обрушились на Эйзенхауэра. Он в отчаянии писал Д. Маршаллу, что изнемогает под тяжестью этих проблем и не знает, что делать с Пленными немцами. «Убить их, что ли?» – вопрошал генерал Эйзенхауэр. С. Амброуз писал, что эту шутливую реплику Эйзенхауэра канадский автор воспринял, как руководство к действию[408].

Дав яркое описание хаоса, который творился в Европе после капитуляции Германии, Бишоф и Амброуз пишут: «Вряд ли что-либо подобное имело место в истории».

Следуя Ялтинским соглашениям, «союзники репатриировали 2 млн перемещенных «советских граждан». Только Соединенные Штаты репатриировали 1 млн – большинство против их воли. Около 5,25 млн перемешенных лиц из Западной Европы также были репатриированы до конца 1945 г.»[409].

Замечание авторов о насильственной репатриации американцами в СССР советских перемещенных лиц и военнопленных воскрешает в памяти одну из трагических страниц истории Великой Отечественной войны.

Ни в коей мере не было виной советских солдат и офицеров, а тем более гражданских лиц нашей страны, что уже в первые недели войны миллионы советских военнослужащих оказались в немецком плену, а миллионы людей с оккупированных территорий были угнаны на принудительные работы в Германию.

Все это явилось следствием грубейших просчетов советского руководства в предвоенный период, когда Сталин построил всю советскую внешнеполитическую стратегию из расчета на то, что фашистская Германия не рискнет напасть на Советский Союз, не завершив разгрома Англии.

Как почти всегда бывает в истории, за ошибки руководства расплачиваются, и очень дорогой ценой, простые люди. В данном конкретном случае расплата была не только в виде огромных людских потерь, миллионов пленных и угнанных в Германию, но и в чудовищных по своей несправедливости репрессиях против тех советских людей, которые выжили в страшных условиях немецкого плена, каторжных работ и вернулись после войны на родину.

Слов нет, были, к сожалению, и советские коллаборационисты, кто предал свой народ и страну, те, кто заслуживал самой суровой кары. Однако не секрет, что после войны были репрессированы и многие сотни тысяч тех советских людей, которые в немецких лагерях для военнопленных и на принудительных работах в Германии ничем себя не скомпрометировали.

Судьба таких людей поражает своим трагизмом. Мне пришлось встречаться и беседовать со многими из них. В январе – феврале 1956 г. по путевке общества «Знание» я читал лекции о международном положении в Республике Коми, где побывал в 30 с лишним лагерях для заключенных. В это время уже началось массовое расконвоирование политических заключенных, что позволило встретиться и беседовать со многими из этих интересных людей.

Прошло с тех пор более 40 лет, но я хорошо помню разговор с одним из бывших советских военнопленных, который после окончания войны провел в заключении одиннадцать лет. Его, выпускника МВТУ им. Н. Баумана, призвали в саперные войска, воевал он на Волховском фронте, где и попал в плен. Находился в Восточной Пруссии на земляных работах, позднее был «сдан в аренду» прусскому фермеру.