Джагер - Андрей Левицкий

А потом и за Архипа Деку приняться можно будет.

Труба закончилась, и он увидал в отсветах факела, что Калеб поднялся на ноги. Раздались голоса Ильмара и Юла. Вскоре Оглобля выбрался в комнату с железными, как ему показалось, стенами. Спросил, отряхиваясь:

— И че тут было?

— Не важно. Все целы? — Юл поднял повыше факел. — Осмотрите одежу свою, руки, головы. Чтобы чисто все было. Надеюсь, грибок никто не цепанул…

— Че за грибок? — испугался Оглобля.

Кривясь от жжения в темени, куда харкнула гадская летучая мышь, он поднял руки, чтобы ощупать голову, но тут шагнувший к нему Юл воскликнул:

— Ого! Эк тебе шишак раздуло…

Он полез в суму у бедра, достал склянку с серым порошком.

— На, присыпь пузыри на лысине.

— Какие пузыри? — Оглобля, выпучив глаза, схватил склянку и сунул горлышком в рот, чтобы вытащить зубами пробку.

— Стой! — Юл вырвал у него пузырек. — Нельзя в рот, химия это!

— Хи… че?

— Темнота… — протянул следопыт, вытаскивая пробку. — Присядь. Присядь, говорю!

Оглобля опустился на одно колено.

— Терпи теперь. Сначала оно жжется еще сильней, чем слюна мышиная, а потом отпустит.

Башмачник зажмурился, когда Юл щедро сыпанул порошок и на лысине будто костер разожгли. Спустя несколько мгновений боль отпустила, и голова нестерпимо зачесалась. Оглобля поднял руку.

— Не трожь, терпи! — велел Юл, убирая пузырек в суму. — Так вот. А у вас чего?

Он повернулся к Ильмару с Калебом, которые осматривали одежду и отряхивались.

— Порядок, — сказал атаман. — Куда дальше?

— Дальше… Дальше слушайте. Мы сейчас под главным туннелем. И нам надо попасть… ну, считай, что назад в него вернуться надо. Для этого отсюда придется идти прямо. Долго идти. Как лестницу с потолка висящую увидим, так пришли, значит. Поднимемся и назад потопаем, к туннелю то бишь. Ясно?

— Угу, — буркнул Оглобля, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться отросшими грязными ногтями в темя и не разодрать кожу, так нестерпимо там зудело и ныло.

Калеб кивнул. Ильмар обвел всех взглядом и спросил:

— У кого сколько патронов, что из оружия осталось, из поклажи? У меня штуцер, полтора десятка патронов. Столько же к пистолету, но пистолета нет. Воды полфляжки. Калеб?

— Две обоймы к карабину, нож и фляга. Граната еще. Юл похлопал по суме.

— Ну че… У меня, значит, набор тут с лечебными смесями, два рулона бинта, зажигалка, заготовки для факелов, банка с бензином и моток веревки капронной. К карабину три обоймы, нож, ну и фляга с водой.

— Много, — сказал атаман. — Запасливый.

— А под землей иначе никак, потому и тайники, когда чензир контрабандой таскали, делали себе. На случай, если кто заплутает тут из своих. И правило всегда такое было: взял из тайника что-то, потом восполни, чтобы другие могли попользоваться. Так вот.

— Оглобля? — Атаман повернулся к башмачнику.

— У меня десять патронов к винтовке и нож.

— Всё? — Ильмар глядел с недоверием.

— Всё! — отрезал Оглобля, у которого за голенищем левого сапога был вшит пенал, а в нем — короткая трехгранная пика без рукояти.

— Тогда дальше слушайте, — снова заговорил Юл. — Там, где пойдем, тварей никаких быть не должно. Но! — Он махнул факелом за спину. — Там коридоры всякие, комнаты, трубы, канализация, вентиляция… Один некроз знает, что в них за столько времени измениться могло. И появиться. То есть с того момента, как контрабанду здесь перестали таскать. Одно скажу: путь, которым пойдем туда, устроили так, чтобы все отверстия, двери и трубы замурованы были. Сами же с хлопцами и заделывали их, а то мутанты, что под землей живут, нам бы и сюда дойти сейчас не позволили.

— А че за мутанты? — спросил Оглобля.

— Ну… — Юл смерил башмачника взглядом. — Чем-то на тебя смахивают в темноте. Сами такие серые, кожа склизкая и горбятся. И глазища… Лупают ими, что рыба в воде.

Оглобля представил себе тварь и запротестовал:

— Э, ты че? Я тебе серый и глазами лупаю? И не склизкий я, тоже мне, умник нашелся!

— Да это я в этом… в переносном смысле, — пояснил Юл. — Метамфоры подпустил.

— Чего?

Юл лишь рукой махнул и заключил:

— В общем, глядите в оба. И ничего не трогайте. Ни-че-го, ясно это? Меня подзовите лучше, если что по пути заметите. Вопросы?

— Все понятно? — спросил Ильмар, оглядывая спутников. — Тогда идем.

Юл зашагал первым, за ним пошел Ильмар, потом Ка-леб, Оглобля замыкал.

То, что он принял за комнату с железными стенами, оказалось вовсе не комнатой, а большим воздухоотводом. Мягко пружинили клепаные листы иод ногами, стены и потолок были ровными, все стыки заварены. От сквозняка пламя факела в руках Юла тихо гудело.

— Эй, следопыт! — позвал Оглобля. — Долго идти-то?

— Долго, — откликнулся Юл, не оглядываясь. — Запыхаться успеешь.

Лучи заходящего солнца едва пробивались сквозь кроны деревьев. В лесу царил полумрак. Всюду на бугристой, усыпанной хвоей земле лежали густые тени. Гест все чаще останавливался, озираясь, будто искал что-то среди зарослей. Вик почти не обращал на него внимания, мысли его были заняты рассказом Владыки. Джагеры — люди, которые ходят через некроз. В это верилось с трудом, но знание того, что он — сын джагера, получивший в наследство от отца необычные способности, окрыляло. Однако как убедиться, что это правда? Надо найти некрозное пятно и пройти сквозь него. И если Гест не соврал, то… Вик сможет устраивать тайники в некрозной полосе, находить и доставать древние вещи, сбывать их старьевщикам. Жаль, что только механизмы из металла, к которым не липнет ядовитая плесень. Хотя какая разница, главное, чтобы за них платили звонкой монетой. И тогда, купив сендер и оружие, можно ехать куда угодно!

— Заблудились, — сказал Гест. — Скоро солнце сядет, а мы все по лесу бродим.

— Ну и что, — ответил Вик. — Заберемся на дерево, переночуем и утром найдем дорогу.

Владыка покачал головой:

— Нет. Из леса до наступления темноты выйти надо.

— Почему?

— Надо, — отрезал Гест. — Ночью, я слышал, симбио-ты опаснее.

Вик только пожал плечами. Он забыл все обиды. Тон, мрачное настроение Владыки перестали его волновать. В голове крутилось воспоминание о том, как они с отцом нашли на окраине Большой Московии остроносую авиетку. Хвост машины и концы стреловидных крыльев были погружены в некроз. Отец тогда достал из кабины катапультное кресло и парашют, снял еще какие-то приборы. При этом он беспечно расхаживал по фюзеляжу и за Вика не опасался, что тот может в ядовитую плесень вляпаться, ведь Некрозная полоса была совсем рядом. Каких-то два шага и… Выходит, отец знал, что Вик — джагер. Почему тогда не сказал ему? Что остановило?

Гест устало присел под деревом. Поставив посох между колен, прислонился спиной к шершавому стволу и прикрыл веки.

— Предвкушаешь? — спросил он. — Не стоит.

— Почему?

— Джагеры — изгои. Как пустынники среди людей, — равнодушно произнес Преподобный.

— Как… мутанты?

Гест открыл глаза и сел прямо.

— Нет. Мутанты — порождение Нечистого. Джагер — человек, который способности свои может во благо направить. Но если другие о них узнают, алчные да завистливые…

— Я понял, — сказал Вик.

Вот почему отец не хотел говорить ему: не желал, чтобы сын повторил его судьбу, стал изгоем, сторонился новых знакомств и скрывал свои способности.

Вдруг ему в голову пришла новая мысль, и он воскликнул:

— Но ведь и вы! Вы тоже используете…

— Мне не осталось выбора, — с легким раздражением перебил 1ест. — Я должен был…

— Должны были использовать меня, взять с собой в этот поход, как… как мутафага в клетке? Отец ничего не рассказывал, вы тоже только недавно…

Вик швырнул посох на землю, злясь на Геста, на отца, на весь мир — разъешь его некроз!

— Ты слишком юн, — спокойно произнес Преподобный и снова прислонился к дереву спиной. — Я обещал Страннику, что позабочусь о тебе, и я сдержу слово.

— Я сам о себе позабочусь! — с вызовом произнес Вик. 1ест только усмехнулся.

— Я уже взрослый, да! Я могу…

— Ты не понимаешь. Рано или поздно кланы начнут охоту за тобой, станут искать всюду и поймают. Посадят на цепь и заставят делать то, что им надо. Хочешь провести остаток жизни в клетке?

— Я спрячусь в некрозе.

— Да? Ну, попробуй. Его полно в предместьях Минска. Выйдем из леса… Заодно убедимся, что ты джагер. Мыслю, симбиоты будут рады твоему соседству. А еще лучше тебе будет спрятаться в Пустоши или пустыне, где нет людей, только мутафаги. Долго в одиночестве протянешь? Хочешь, иди прямо сейчас, я не стану тебя удерживать.

Вик отвернулся. Владыка прав, но по-своему. Ведь он ничем сейчас от алчных и завистливых не отличается. Пусть говорит складно, что способности Вика желает во благо обратить, но при этом свои цели преследует. Вик ему нужен, чтобы…