Реверс - Сергей Лукьяненко

— Ну… из-за денег тоже.

— В какой-то мере. Понятно. Бессребреник-контрабандист — это оксюморон. Но главное для тебя — интересная, наполненная содержанием жизнь, так ведь? — Сергей кивнул. — Вот и для Алены так. А что для тебя интересная жизнь? Стрельба, что ли? Не верю. Чужие миры посмотреть, себя показать? Пока, видимо, да, но надоест. Мы, старички, ходим в Центрум не потому, что нам тут безумно интересно, а потому, что мы наркоманы, не можем без Центрума.

Интерес тут ни при чем. Я тебе скажу, что такое интересная жизнь, — все время узнавать что-то новое. Это, между прочим, продлевает контрабандисту жизнь. Как твой разговорный аламейский?

— Ну…

— Так себе, верно? Мог бы хоть с Тиграном поболтать по-аламейски, все польза. А оннельский?

— Никак. А у тебя?

— Объясниться смогу. А тебя шлепнут, потому что не сможешь. Учись хоть паровозу, пока учат!

— Я клондальский неплохо знаю, — пробурчал Сергей, краснея, как школьник, получивший хорошую головомойку от учителя. Ощущение не из приятных.

— Ха! По-твоему, если тебе сделали прививку от бубонной чумы, то брюшным тифом ты уже не заболеешь? А биологию можно не учить на том основании, что ты знаешь тригонометрию? Молчи уж… Алена, ты извини. Продолжай, пожалуйста…

Сергей замолчал. Получить выволочку было обидно. А еще обиднее было то, что Ева была кругом права.

Против ожидания в управлении паровозом не оказалось ничего особо сложного: вращающийся маховичок реверса с рукояткой для верчения, большой рычаг подачи пара и пневматические тормоза двух видов. Еще главный манометр с делениями, непонятными значками, изображающими цифры, и понятной каждому красной чертой. Стрелка показывала меньше трети предельного давления и медленномедленно ползла вверх. Сергей открыл топку и отпрянул — в лицо дохнуло ядреным жаром непрогоревшего угля. Ева засмеялась.

— Начинаю сначала, — тоном экскурсовода заявила Алена. — Место машиниста в будке — справа. Вот это — ворот реверса. Крутишь до упора влево — едешь вперед. До упора вправо — назад. Вот это — рычаг регулятора пара. От себя — пара больше, скорость выше. На себя — наоборот. Вот это — главный манометр, а рядом с ним указатель уровня воды. Понятно?

Сергей кивнул. Чего ж тут не понять? Все просто.

— Вот тормоза, их два: поездной, то есть на весь состав, и отдельно паровозный. Манометры того и другого тормоза — вот они, справа. Здесь же ручка гудка. Левее — скоростемер. Теперь перейдем левее, на место помощника. Что мы здесь видим? Мы видим здесь ряд малых вентилей. Слева направо: подкачка воды, управление паропроводами, прогрев будки, прогрев смазки. Два последних, как видим, завернуты до упора: прогрев в этом климате, похоже, не нужен…

— Да уж, — заметил Сергей. Его забавлял академический тон Алены. — За этой броней, да в жарком климате, да возле топки вентиляция нужна, а не обогрев.

— Точно. А вот и регулятор охлаждающего будку воздушного потока…

Спустя двадцать минут Сергей понял, что знает о паровозе ровно столько, сколько ему следует знать, чтобы привести бронепоезд в движение в выбранном направлении и, главное, остановить его там, где нужно. Ева тоже заявила, что ей все понятно. Практические занятия по вождению свелись к передвижке бронепоезда метров на десять назад, а потом вперед. Сначала попробовала Ева, затем Сергей.

— А ведь действительно просто…

— Играть на скрипке еще проще, — съязвила Ева, жестом остановив порывающуюся что-то сказать Алену. — Зажимай пальцами струны и пили смычком. Высморкаться и то сложнее, правда?

Нет, сегодня определенно был день, когда всем загорелось тыкать его носом в неаппетитную субстанцию. Для сохранения лица оставалось только хохотнуть в ответ на подколку Евы и поблагодарить Алену. Что Сергей и сделал.

Тигран занимался минированием бронепоезда. Не веря, что сигнал радиовзрывателя дойдет до всех детонаторов сквозь слои брони, тянул провод в шелковой оплетке. Увидев вернувшегося Сергея, он посоветовал ему пока деться куда-нибудь и не маячить. А главное, ничего не трогать в командирской рубке.

Наверное, взрыватель находился там.

Сергей перешел в соседний броневагон, выключил свет, дождался, пока глаза привыкнут к темноте и сквозь бойницу стал смотреть в степь. Ничего там не было, кроме черноты. Ощупью добравшись до бойницы с противоположной стороны, он убедился, что и там чернота. Угадывалось лишь слабое свечение станции прямо по курсу, но увидеть станцию отсюда было нельзя. Спустя некоторое время взвилась очередная ракета. Сергей прильнул к бойнице и не обнаружил в степи никакого шевеления. По-видимому, сбежавший экипаж толокся на станции и не собирался в ближайшее время вернуть себе бронепоезд, учинив ночной штурм.

На всякий случай Сергей взялся за рукоятки пулемета и выпустил в черноту очередь.

— Чего сидишь в темноте и палишь зря? — спросил его вернувшийся Тигран, просовывая квадратный торс в дверь боком. — Свет зажги. Скучно?

— Ага… Что с минированием?

— Закончил. Молюсь, чтобы ночь прошла тихо. Чтобы там, — ткнул он пальцем в сторону станции, — не нашлось отчаянных голов. Знаешь, бывают такие уроды в комсоставе: положить кучу людей им не страшно, а доложить начальству страшно. Но будем надеяться. А утром у нас с ними выйдет совсем другой разговор, по-деловому поговорим… Спать хочешь?

— Пока нет.

— Тогда веди наблюдение. Я тоже буду.

Менее чем через полчаса пустого вглядывания в черную степь, изредка освещаемую очередной выпущенной Григорием ракетой, Сергей с неудовольствием осознал, что спать-то он хочет. И даже сильно!

Захотелось дать еще одну очередь. Это только матерым фронтовикам не спится, когда вокруг тихо; новичкам же — совсем наоборот.

Вместо пальбы Сергей сделал несколько приседаний. Опрометчиво попытался попрыгать и ушиб голову о потолок. Спросил, потирая шишку на темени:

— А что Макс, он правда немец из Гейдельберга?

— Правда.

— Почему же он служил в нашей фирме, а не в какой-нибудь своей, немецкой? Или там нет контрабандистов, ходящих в Центрум?

— Есть, как не быть, — сказал Тигран. — Только насчет службы — это ты брось. Мы не служим, мы работаем. «Фирма» — потому что сообща удобнее. Экипировка, подстраховка, то-се… Опять же база есть, не квартира какая-нибудь, как у одиночки. Клиника своя. Система реализации товара.

Отдохнуть на базе можно, ничего не боясь… За все это можно стерпеть даже такого хряка, как наш Аркадий Михайлович. Остальные-то люди что надо, нет?

— Даже «крот»? — невинным голосом спросил Сергей. И, увидев, как напрягся инструктор по боевому самбо, поспешил сказать: — Ладно, это я так… Прости, дурная шутка. Меня не он интересует, меня Макс интересует. Почему он к вам… то есть к нам подался?