Суфии - Идрис Шах

ничего общего с такими состояниями. «Ему можно сделать скидку, – говорит Газали, – ибо он ничего не знает об этих состояниях. Он подобен слепому, пытающемуся представить себе, что значит видеть зеленую траву или бегущую воду».

Когда постороннему человеку описывают подобный опыт, он в лучшем случае может связать его со своими собственными переживаниями – чувственными, дикими, эмоциональными. «И все же мудрый человек не будет отрицать такие состояния на том основании, что сам он их не пережил, потому что такой метод оценки катастрофически глуп».

Деистический взгляд на так называемые мистические переживания, согласно которому они вызваны не более чем внушением и не несут никакого высшего знания – отнюдь не разделяется Газали. В еще меньшей степени он был бы склонен разделить убеждения тех, кто верит в возможность нисхождения божества в человека. Всю картину можно исказить и даже совсем свести на нет, если пытаться описать ее словами, которые не передадут ее адекватно. Один из суфийских комментаторов Газали отмечает, что такие феномены, как всеобъемлющие переживания «не могут быть описаны пресловутыми акулами пера точно так же, как сами они не согласились бы считать фрукты, сделанные из бумаги, съедобными и питательными».

Люди, исповедующие чисто интеллектуальный или экстерналистский подход в познании чего бы то ни было, пытаются все на свете понять косвенным путем [через посредничество того или иного агента]. Они пытаются втиснуть в словесные рамки нечто, стоящее вне пределов слов, а это «подобно тому, как если бы человек, увидевший свое лицо в зеркале, вообразил, что оно и в самом деле каким-то образом оказалось там».

На дервишеских собраниях иногда можно стать свидетелем экстатических конвульсий и других проявлений ложных переживаний или состояний. Газали вспоминает о том, что великий шейх Джунайд как-то отчитал одного юношу, впавшего в неистовство на суфийской встрече. Джунайд сказал: «Никогда больше не делай этого или оставь нас». Суфии считают, что подобные внешние проявления мнимых внутренних изменений являются либо фальшивыми, либо дают выход обычным эмоциям. Настоящее переживание не сопровождается «говорением на иных языках», катанием по полу и тому подобными физическими проявлениями. В «Тайном саду» знаменитого Махмуда Шабистари есть такой комментарий: «Если ты еще не впал в эти состояния, пройди мимо, не присоединяйся к неверным в их невежественной лжи… Далеко не всем доступны тайны пути».

Подобные проявления отчасти связаны с эмоциональным употреблением слов, что является недостатком, а в конечном счете и причиной упадка формальных религий. Произнесение фраз, связанных с Богом, верой или любой религией для возбуждения эмоций относится к внешним феноменам. Это одна из причин, почему суфии не станут говорить о суфизме в том же контексте, в котором они обсуждают религию. Здесь задействованы разные уровни понимания.

Как только человек опытным путем постигает смысл знакомых религиозных фраз, любые слова вообще теряют смысл, поскольку в этой ситуации переход от грубого к тонкому уже произошел. В пояснении этого факта Газали приводит слова суфийского учителя Фудайла (ум. в 801 г.), который сказал: «Если тебя спросят, любишь ли ты Бога, не отвечай ничего, ведь если ты ответишь отрицательно, то будешь неверным, а если скажешь: “Я люблю Его”, – то дела твои опровергнут слова твои».

Тот, кто познал религиозную любовь, сумеет выразить ее по-своему, а не тем способом, которым ее выражают люди, ничего о ней не знающие. Каждый будет возвышен или унижен соответственно его собственным меркам и в той форме, которая ему знакома. Газали рассказывает об одном человеке, который упал в обморок, когда проходил мимо лавок, торгующих благовониями. Люди попытались привести его в чувство с помощью духов и разных благовоний, но ему не становилось лучше. Какой-то человек, знавший его, сказал: «Я был мусорщиком, и этот человек тоже мусорщик. Его можно привести в чувство только знакомым ему запахом». Этого человека послушались, поднесли к носу мусорщика что-то дурно пахнущее, и он сразу же очнулся.

Заявления такого рода обычно звучат как анафема для тех, кто пытается отнести знакомые ощущения к более высокому уровню бытия, такие люди склонны предполагать, что, по крайней мере, испытывают вспышки божественного или мистического в тех или иных формах, которые иначе, как грубыми не назовешь. На самом деле грубые формы пригодны для соответствующего контекста, их нельзя механически переносить в другие условия. Машина, работающая на нефти, не может работать на сливочном масле, хотя масло – отличный продукт на своем собственном месте. Никто, однако, не станет в этом контексте всерьез относиться к маслу как к нефти. На этом примере можно увидеть, что суфийская доктрина о непрерывном очищении материи полностью отличается от учений других систем. Две другие школы считают, что материального следует либо полностью избегать, либо использовать. В действительности же каждая степень материальности отличается своими функциями. Последовательное очищение материального, в конечном итоге, приводит к тому, что считается совершенно отдельной субстанцией, то есть к духу.

Газали сформулировал доктрину, согласно которой необходимо понять, при том, на различных уровнях, множественность функций, того, что кажется нам выполняющим только одну функцию: «Большой предмет может показаться глазу маленьким: солнце для него не больше тарелки… Разум человека понимает, что на самом деле оно во много раз больше Земли… Воображение и фантазия часто приводят нас к выводам и суждениям, которые кажутся результатом деятельности разума. Следовательно, ошибка вызвана низшими ментальными процессами, которым подвержен неосмотрительный или нечувствительный человек» («Ниша света», ч. 1). Нечувствительными Газали называет тех, кто сам себе мешает почувствовать многозначность воздействия и смысла. Приводя многочисленные примеры, касающиеся проявления этой тенденции, Газали в «Возрождении богословских наук» рассказывает много важного о человеческом Я.

В определенном смысле, Я означает человеческую личность, которая имеет дело с внешними воздействиями и использует их для самоудовлетворения. Но Я также означает внутреннее или сущностное качество индивидуума. В этом аспекте Я будет называться по-другому, в соответствии с исполняемыми им функциями. Если оно правильно преобразует эмоциональную жизнь и охраняет человека от замешательства, его называют Спокойным Я. Когда оно оперирует в области сознания, активируя его для того, чтобы напомнить человеку о некоторых вещах, его называют Обвиняющим Я. В этом вопросе всегда существовала огромная путаница, поскольку в целях исследования и обучения сущностное Я необходимо было наделить каким-то именем. Однако, поскольку оно действует самыми разными способами в соответствии с целями выполняемой работы, может создаться впечатление, что мы здесь имеем дело с несколькими разными вещами, или даже с разными стадиями развития. Вполне законно, конечно, говорить о стадиях, когда описываешь процесс, но необходимо помнить, что отличительные особенности каждой стадии приводятся в данном контексте лишь в иллюстративных целях.