Гладиатор, Маленький Лев и Капитан - Лана Тихомирова

— Для вас стараюсь.

Вернулась я поздно, но с пакетами. Максимус спал.

На утро я встала рано и успела даже собраться и приготовить завтрак, пока он смотрел свои утренние сны.

— Утро, начинающееся с такой красивой девушки, обещает прекрасный день, — улыбался он.

— Меня ваши комплементы не трогают.

— Да, ладно, а тогда чего краснеешь? Вообще платье можно было и на ладонь короче. Так оно смотрится слишком деловым.

— А так и задумано, чтобы все видели, я с вами по делу, а не очередная профурсетка с проспекта.

— О, хвалю за лексикон, тебе на пользу читать историческую беллетристику. Кстати, на завтра тебе задание сходить в книжный магазин и купить все по этому списку. Это поэзия, русская поэзия, прекрасней которой может быть… не знаю, ничего не может быть. Тебе надо продвигаться дальше. Ты скоро дочитаешь Дрюона?

— Осталось совсем немного.

— Вот и умница. Ты сильно продвигаешься, перемены на лицо.

Мы вышли вместе, Максимус вел меня под руку. На другом конце площади стояли такси с яркими плакатами: "До фестиваля". Мы взяли одно. Ехать было достаточно далеко.

Максимус только что сладко не облизывался в предвкушении. Глаза его горели, хотя и были холодны.

— А как вам вообще в голову пришла мысль начать такую жизнь? — спросила я.

— Знаешь, это настолько длинная история, что рассказал я ее один раз и больше не соберусь, наверное, никогда.

Этому миру не хватает любви. В нем столько женщин, прекрасных, каждая по своему, что я просто не в силах остановиться на какой-то одной. Я считал, что могу остановиться, но если даже Лида не смогла меня остановить, то что говорить об остальных, — задумчиво сказал он.

— Отчего-то мне кажется, что вы врете. По-крайней мере скрываете.

— Нос откушу, — фыркнул Максимус, — чтобы не совала, куда не следует.

Мы вышли из такси и вошли на фестивальную площадку. Максимус был очень вдохновлен, женщин толкалось много, некоторые даже махали ему ручкой и он отвечал. Они были совершенно разные: страшненькие европейки, изящные азиатки, даже пара негритянок, одна из которых была очень пышной дамой. Их объединяли две вещи: обилие денег и Максимус. При этому дамы друг друга видели, судя по всему, знали, и нисколько не враждовали. Те же негритянки ходили везде вместе и весело болтали.

— Ты удивлена? — шепнул мне Максимус, — Приди я один, меня бы порвали на клочки, а так они думают, что ты моя пассия, поэтому ведут себя смирно.

— Я бы на их месте, мне все волосы бы повыдрала.

— Ну, то ты, а то они. Две большие разницы.

Мы сели возле одной из палаток.

— Если хочешь, можешь пойти поближе к площадке, посмотреть что там творится. Я не хочу, в конце концов, ты же не считаешь, что меня интересует фестиваль? Я тут понаблюдаю пока.

— Мне совершенно не интересно, что там происходит.

Максимус с досады цокнул языком:

— И отойти просто так ты тоже не хочешь?

— Зачем?

Я заметила, что Максимус, не мигая смотрит в одну точку. Неподалеку от нас сидела крохотная девушка, вероятно даже младше меня. Тонкая, полупрозрачная, с длинными пшеничными волосами, которые в свете солнца отдавали рыжиной. Она была совершенно одна, что-то пила, скучая, качала тонкой ножкой.

— Да, сколько угодно, — фыркнула я, — Но учтите, это уже педофилия.

Максимус меня не слышал. Я вздохнула, мысленно посочувствовала девушке и отошла. Я не упускала Максимуса из виду. Интересно было, как все-таки он будет действовать в этом случае. Девушка не показалась мне вот такой уж простушкой.

Максимус прошел мимо нее и случайно споткнувшись пролил на нее минеральную воду. "Вот, засранец!" — подумала я. Сделав маневр, я оказалась в зоне слышимости и видимости пары.

Девушка была удивлена и подавлена, и так настроение было ни к черту, а еще моему хозяину, видите ли, захотелось поухаживать за ней.

— Прости Бога ради, — извинялся уже в сотый раз Максимус.

— Да, что там, — наконец сказала девушка.

— Я должен как-то загладить свою вину.

— Катитесь к черту, — устало сказала девушка снова, садясь на свое место.

— Я могу купить тебе новое платье.

Она посмотрела на него, как на идиота. Хотя почему "как"? Он выглядел не просто идиотом, а последним идиотом.

— Мне и это нравится.

— Оно очень тебе идет.

— Я знаю, — девушка поправила волосы.

Максимус мигом оказался рядом с ней.

— Ты местная?

— Да, я воспитанница мэра города, — сказала она.

Максимус промолчал, что-то соображая.

— И как воспитательница, строгая?

— Так себе. Мы поссорились сегодня утром. Она не пускала меня на фестиваль. Подруги мои тоже решили не ходить, а я хожу сюда вот уже пять лет и не собираюсь пропускать и этот год.

— Правильно, совершенно верно. А ты случайно не на гитаре играешь?

— Да, — девушка впервые посмотрела на него прямо, удивленно. Максимус тут же перехватил этот взгляд и с интересом продолжал: — У тебя тонкие пальцы, очень удобно. А на арфе не пробовала играть?

— Я училась на арфе несколько лет. У меня даже что-то получалось.

От ее холодности не осталось и следа, она заметила Максимуса и его возраст ее не смущал. Максимус тем временем взял ее ручку и гладил пальцы.

— Прозрачные пальчики, и ноготки, очаровательной формы, — он перевернул ее ладошку и медленно стал едва касаясь пальцами водить по ней. Девушка села прямее и напряглась, она не отрываясь смотрела на хозяина и, кажется, уже была безвольна. Максимус говорил ровным грудным голосом, много, что-то рассказывал, но я уже не помню что. Он всячески выказывал ей свое расположение.

— Как тебя зовут, прелестное создание?

— Ио.

— Как греческого бога ветров. Если бы я был кораблем, то был бы раз такому ветру, — он едва коснулся губами ее руки.

Ио была добита. Еще минут через пятнадцать Максимус извинился и подошел ко мне.

— Аиша, если подслушиваешь и подглядываешь делай это так, чтобы я не видел, а пока мы поехали. Ты мне больше не нужна сегодня до вечера. Часов в пять я буду ждать ужин.

— И будете голодны, как стая волков зимой, я уже поняла.

— Умница, Аиша.

— Но она младше меня!

— Это меня и привлекает.

— Старый развратник, — фыркнула я.

— После поговорим.

Максимус снова был рядом с Ио.

— Кто это? — спрашивала девушка, которую, как мешок с картошкой, перетаскивал Максимус.

— Это моя помощница, не обращай внимания.

Мне стало мерзко и грустно. Я снова захотела позвонить Капитану, но снова отказалась от этой мысли. Совершенно невозможно было просто так сидеть. Вокруг было полно людей, но я была одна на всем белом свете. То, что где-то там далеко быть может обо мне думал Капитан, меня не грело.