Волшебница для короля - Анна Солейн

— Чего уставились? — взвизгнула леди Орьенна-Марелла, оглядываясь. — Хватит пялиться! Уродины, да вы просто мне завидуете! — Дерен замер, недоуменно воззрившись на нее. — А вы, бараны озабоченные, слюну подберите!

Красивое лицо исказилось и стало похоже на морду горгульи с крыши собора Парижской Богоматери. Леди Орьенна-Марелла кое-как прикрылась руками, и почти сразу Дерен набросил ей на плечи камзол. Несколько секунд стоял, молча глядя на нее, а затем наклонил голову и рукой указал на дверь.

— Я знаю, о чем вы все думаете, свиньи, — прошипела леди, окинув напоследок взглядом зал. Гордо вздернула подбородок, шагнула вперед и едва не упала, споткнувшись о подол. Дерен, помедлив, последовал за ней.

Мне ужасно захотелось заглянуть в его голову и понять, о чем он думает, что нашел в этой… в ней. И тут я на секунду увидела леди Орьенну-Мареллу намного ближе, как будто стояла на месте Дерена. Я моргнула, и видение исчезло. Что это еще за ерунда?

Ладно, об этом можно будет подумать потом. Сейчас главное, что на этом балу появился повод для сплетен намного более интересный, чем моя скромная персона. Я прикрыла рукой рот, чтобы ухмыляться не так явно.

— Умно, леди Мария, — раздался у моего уха мужской голос, и я едва не подпрыгнула.

Рядом стоял Этен, одетый, пожалуй, слишком скромно и незаметно не только по меркам бала-маскарада, но и по меркам того, как он одевался обычно.

— Не понимаю, о чем вы, — хмыкнула я.

— Мало кто из придворных дам всюду носит за собой ручного чернильника.

— Вы знали? — ахнула я. — Не говорите никому, я…

— Не скажу. По правде говоря, я удивлен. Эти существа во все времена — и не без оснований — считались ядовитыми.

— Бусинка не такая!

— Бусинка? — Этен поперхнулся. — Ты назвала опасного монстра Бусинкой?!

— Она не опасный монстр! И вообще, мне кажется, даже не ядовитая. Вон, Орьенна целая и невредимая. Разве что немного потрепанная, но так даже лучше.

— Действительно, — фыркнул Этен, и мы почему-то рассмеялись, громко и от души.

Музыканты заиграли уже знакомую мне мелодию каскарды, и Этен прищурился, а затем поклонился, протянув руку:

— Не откажетесь ли вы потанцевать со мной, леди Мария?

В ответ я старательно сделала книксен:

— С радостью, камергер Этен.

Он взял меня за руку, и мы шагнули к танцующим, встали друг напротив друга, поклонились — и танец начался. Я с радостью обнаружила, что не путаюсь ни в шагах, ни в платье, даже не думаю о том, какое движение будет следующим.

— Я скучала, — неожиданно для самой себя призналась я, когда мы оказались лицом к лицу.

Сразу после этого мы разошлись, чтобы выполнить несколько па с другими партнерами, а затем вернулись друг к другу.

— Я тоже, — тепло улыбнулся Этен, прикасаясь к моей руке. — Я должен извиниться, леди Мария.

— За что? — подняла брови я, когда мы оказались спиной к спине.

В этот момент музыка оборвалась, все замерли, а затем обернулись к входу, где стоял король — точно такой же, как в моем видении. Снова присев в книксене, я постаралась наклонить голову как можно ниже — хорошо, что я стояла достаточно далеко от входа, вряд ли Илар смог бы разглядеть меня за спинами мужин и высокими прическими женщин. Впрочем, он все равно смотрел прямо перед собой и, я могла бы в этом поклясться, ничего не видел.

Рядом с Иларом, в окружении свиты, вышагивала невысокая светловолосая девушка в сплошной маске. Кажется, мы с Этеном вздрогнули одновременно, хотя мне могло показаться. Они прошли к противоположному концу зала, где, как я сейчас заметила, на постаменте находился королевский трон и стоящее рядом кресло, выглядещее ненамного скромнее. После того, как король сел вслед за сопровождающей его девушкой, бал возобновился.

— Принцесса Тимерия, — проговорила я, шагая навстречу Этену в танце.

— Где вы были весь день, леди Мария? Илар поднял на ноги всю стражу, чтобы вас найти. — Он поднял правую руку, чтобы мы могли соприкоснуться запястьями и дважды повернуться в таком положении вокруг своей оси.

— Не думаю, что сейчас это имеет значение. — Мы резко развернулись, чтобы сменить направление и соприкоснуться левыми руками.

До конца танца мы молчали, а затем, в очередной раз поклонившись друг другу, разошлись. Я надеялась, что Этен уйдет куда-нибудь по своим таинственным делам, но он последовал за мной. Весь зал, громкий, насыщенный смехом, разговорами и музыкой, жаром тел и запахом духов, для меня как будто перестал существовать, я ничего не видела и не слышала.

Я встала в углу, спрятавшись за группой старых матрон, которых уже мало интересовали танцы. Как назло, из своего угла я отлично видела Илара. Тимерия потянулась к нему, чтобы что-то сказать, и Илар подался навстречу. Его взгляд обежал зал, без интереса скользнул по мне и обратился к Тимерии.

— Может, потанцуем еще?

Этен обернулся ко мне, и я поняла, что все это время он тоже сверлил взглядом трон. Или кресло, стоящее рядом? Неважно. Я заторможено кивнула, и мы снова вышли в центр зала. В этот раз мы не разговаривали — вернее, Этен, возможно, и говорил что-нибудь, но я этого не слышала, просто не могла ни на чем сосредоточиться. Танец был медленным, плавным, так что моей заторможенности никто, наверное, не замечал.

Я вздрогнула, когда Илар вывел танцевать свою спутницу. А затем едва не споткнулась, поняв, что танец предполагает смену партнеров, и мне вот-вот придется перестать смотреть в глаза Этена, поклониться ему и перейти к следующему партнеру, а затем к следующему и так до тех пор, пока я не столкнусь нос к носу с Иларом.

— Я не могу.

— Что?

— Я должна уйти, Этен. — Я дернулась назад и бросила опасливый взгляд на Илара. — Извини.

Я рванула к выходу, просачиваясь сквозь толпу. Быстрым шагом преодолела коридор, а затем еще один и еще один. Очнулась, только оказавшись у дверей тренировочной комнаты. Звуки бала здесь были не слышны, и можно было представить, что я могу открыть дверь — и увидеть там Илара в окружении стражников. За моей спиной послышались шаги, и я замерла, как кролик, учуявший удава.

— Я подумал, что вам не захочется оставаться в одиночестве сейчас, — произнес голос Этена.

— Все хорошо, — коснувшись кончиками пальцев глаз, я обернулась. — Просто голова закружилась. В моем мире не бывает балов, бывают только вечеринки и ночные клубы. Обычно