Добрые предзнаменования - Нил Гейман

Шедвелл просто хрюкнул.

– Мне не позволено самому что-либо предпринимать по этому поводу, сержант. Но я уверен, вы понимаете, что разрушение мира не может быть дозволено любым разумным человеком. Я прав?

– Да. Полагаю, – ответил Шедвелл, сося сгущенное молоко из слегка ржавой банки, найденной мадам Трейси под раковиной.

– Тогда, сержант, остается лишь один возможный выход. И вы – единственный человек, на которого я могу положиться. Антихриста надо убить, сержант Шедвелл. И сделать это должны вы.

Шедвелл нахмурился.

– Насчет этого не знаю, – ответил он. – Армия охотников на ведьм лишь ведьм убивает. Сие одно из правил. И, конечно, демонов и чертенят.

– Да, но Антихрист – больше, чем просто ведьма. Он – он ВЕДЬМА. Он настолько ВЕДЬМА, насколько это вообще возможно.

– Трудней ли будет избавиться от него, чем, скажем, от демона? – спросил Шедвелл, лицо которого стало проясняться.

– Не сильно, – отозвался Азирафаил, который, чтобы от демонов избавиться, никогда не делал ничего, кроме того, что очень твердо намекал, что у него, Азирафаила, была кое-какая работа, и не припозднились ли они? И Кроули намек всегда понимал.

Шедвелл опустил взгляд на свою правую руку и улыбнулся. Потом он замешкался.

– Антихрист тот – сколько сосков у него?

"Цель оправдывает средства, – подумал Азирафаил. – И благими намерениями вымощена дорога в Ад[69]". И он бодро и убедительно проговорил:

— Куча. Тысячи. Его грудь вся ими покрыта – по сравнению с ним Диана Эфесская ничто, словно бы вообще сосков не имеет.

– Насчет вашей Дианы я не знаю, – ответил Шедвелл, – но коли ведьма он, а по мне, сие так и есть, то – говорю как в АОнВ сержант – я ваш человек.

– Хорошо, – отозвался Азирафаил, говоря ртом мадам Трейси.

– Лично я насчет этого дела, убийства, не так уверена, – заметила сама мадам Трейси. – Но если есть выбор – этот человек, Антихрист, или все остальные, – полагаю, у нас нет выбора.

– Именно, дорогая леди, – ответила она. – Сержант Шедвелл. Есть у вас оружие?

Шедвелл погладил свою правую руку левой, сжимая и разжимая кулак.

– Да, – ответил он. – Это у меня есть.

И он поднял к губам два пальца и тихонько на них подул.

Последовала пауза.

– Ваша рука? – спросил Азирафаил.

– Да. Ужасно оружие сие. С тобою покончило, порождение мрака, разве нет?

– А нет ли у вас чего более, э, существенного. Нет ли Золотого Кинжала Меггидо? Или Шивы Кали?

Шедвелл покачал головой.

– Есть немного шпилек, – предложил он. – И Громовое Ружье Полковника-Охотников-на-Ведьм Не-Должен-Ты-Есть-Какую-Живую-Вещь-С-Кровью-Иль-Колдовством-Пользоваться-Иль-Времена-Ругать Далримпля… Могу зарядить его серебряными пулями.

– Это против оборотней-вервольфов, по-моему, – покачал головой Азирафаил.

– Чеснок?

– Вампиры.

Шедвелл пожал плечами.

– А, ладно, все равно нет никаких необычных пуль. Но Громовое Ружье всем стреляет, чем угодно. Я пойду его принесу.

И он пошаркал прочь, думая: «Зачем мне нужно другое оружие? Я с рукою человек».

– Дорогая леди, – произнес Азирафаил. – Полагаю, в вашем распоряжении есть работающее средство передвижения.

– О да, – ответила мадам Трейси. Она прошла в угол кухни, где подняла розовый мотоциклетный шлем с нарисованным на нем желтым подсолнухом и одела его, закрепив под подбородком. Потом она порылась в шкафчике, достала триста или четыреста каких-то пластиковых коробок и кучу желтеющих местных газет, потом пыльный зеленый шлем с надписью по верху «ЛЕГКО ЕЗДИТЬ», подарок от ее племянницы Петулы, подаренный двадцать лет назад.

Шедвелл, вернувшийся с Громовым Ружьем за плечом, неверяще на нее выпучился.

– Не понимаю, чего вы так смотрите, мистер Шедвелл, – сказала она ему. – Он припаркован внизу, у дороги. – Она передала ему зеленый шлем. – Вы должны это надеть. Закон. Не знаю, позволяется ли посадить трех человек на один мотороллер, даже если двое, э, есть один. Но такой уж случай. И я уверена, будет вполне безопасно, если вы хорошенько и крепко меня обнимете. – И она улыбнулась. – Разве не здорово будет?

Шедвелл побелел, что-то неразборчиво пробормотал и надел зеленый шлем.

– Что-что, мистер Шедвелл? – мадам Трейси пронзительно на него посмотрела.

– Я сказал, да закидает Дьявол землею, накопанной лопатою, то место, откуда дети твои рождаются, – повторил Шедвелл.

– Не смейте больше таким языком говорить, мистер Шедвелл, – велела мадам Трейси и повела его к выходу из коридора и вниз по ступенькам к Кроуч Хай-стрит, где старый мотороллер готов был увести прочь их двоих, ну ладно, троих.

Грузовик перекрыл дорогу. И рифленое железо перекрыло дорогу. И куча рыбы высотой в тридцать футов перекрыла дорогу. Это была одна из эффективнейше перекрытых дорог, когда-либо виденных сержантом. Дождь не помогал.

– Можете сказать, когда сюда бульдозеры доберутся? – прокричал он в свое радио.

– Мы кррк делаем все, что кррк – раздался ответ.

Он почувствовал, как что-то дергает его за обшлаг брюк, и глянул вниз.

– Омары? – он слегка вздрогнул, подпрыгнул и очутился на крыше полицейской машины. – Омары, – повторил он.

Их было около тридцати – некоторые длиннее трех футов. Большинство шагали вверх по шоссе; полдюжины остановились, чтобы осмотреть полицейскую машину.

– Что-то не так, сержант? – спросил полицейский констебль, который записывал детали, сообщаемые водителем грузовика на обочине.

– Просто я омаров не люблю, – мрачно ответил сержант, закрывая глаза. – Дурно сразу становится. Ног слишком много. Я тут чуток посижу, а вы мне скажете, когда все уйдут.

Он сидел наверху машины среди дождя и чувствовал, как вода затекает в низ его брюк.

Послышался низкий рык. Гром? Нет. Он продолжался и приближался. Мотоциклы. Сержант открыл один глаз.

Иисусе Христе!

Их было четверо, и они ехали явно со скоростью, больше сотни. Он собирался спуститься, помахать им, покричать, но они уже промчались мимо, направляясь к перевернутому грузовику.

Сержант ничего не мог сделать. Он опять закрыл глаза и стал ждать звука столкновения. Он слышал, как они приближаются. Потом:

Ууу.

Ууу.

Ууу.

И голос в его голове сказал:

– Я ВАС ПОТОМ ДОГОНЮ.

( – Вы видели это? – спросил По-Настоящему Крутые Люди. – Прям через него перелетели.

– Вот здорово! – откликнулся С.Т.П. – Если они так могут, значит, и мы!)

Сержант открыл глаза. Он повернулся к полицейскому констеблю и открыл рот.

Полицейский констебль выдавил:

– Они. Они по правде. Они перелетели пря…

Бух. Бух. Бух.

Плюх.

Последовал еще один дождь из рыбы, только этот длился меньше и объяснить его было легче. Рука в рукаве кожаной куртки слабо помахала из большой кучи рыбы. Колесо мотоцикла беспомощно крутилось.

Это был Сказз, бывший еще более-менее в сознании, и решивший, что если он что и ненавидит больше, чем французов, так это лежание по шею в рыбе с, похоже, сломанной ногой. Это он истинно ненавидел.

Он хотел сказать С.Т.П о своей новой роли; но не мог он сдвинуться с места. Что-то мокрое и скользкое проползло вверх по одному из его рукавов.

Позже, когда его вытащили из кучи рыбы, и он увидел троих других байкеров, с простынями закрывающими головы, он понял, что им слишком поздно что-либо говорить.

Вот почему их не было в этой «Книге Откровений», о которой все говорил Барано.

Они никогда так дальше вниз по шоссе и не проехали.

Сказз что-то пробормотал. Полицейский сержант наклонился к нему.

– Не пытайся говорить, сынок, – проговорил он. – «Скорая помощь» скоро приедет.

– Послушайте, – прокаркал Сказз. – Я должен вам сказать кое-что важное. Четыре Всадника Апокалипсиса – сволочи, все четверо.

– Бред, – объявил сержант.

– Ну нет, проклятье! Я Люди, Покрытые Рыбой, – прокаркал Сказз и потерял сознание.

Лондонская система движения в сотни раз сложнее, чем она представляется людям.

Тут ни при чем вмешательство демонов или ангелов. Все дело в географии, истории и архитектуре.

В основном это работает людям на пользу, хотя они никогда в это не поверят.

Лондон не был создан для машин. Если уж на то пошло, и для людей тоже. Просто произошло так, что он появился. Это создавало проблемы, а найденные решения через пять, десять или сто лет становились следующими проблемами.

Последним решением было М25; шоссе, вокруг города образовывавшее грубый круг. До сих пор проблемы были простыми – что-то типа того, что его еще не построили, а оно уж стало устаревшим, – пробки…

Нынешняя проблема была в том, что оно не существовало, по крайней мере, в обычных человеческих пространственных терминах. Пробка из не знавших об этом или пытавшихся найти другие выезды из Лондона машин тянулась в городской центр со всех направлений. Первый раз в истории движение в Лондоне было полностью остановлено. Город был одной огромной пробкой.