Песнь жизни - Александра Лисина

– Разумеется. И как я раньше не догадался, что причина именно в этом? Может, мне еще глаза себе на ночь завязывать? – съязвил Темный, и Шранк, разом прекратив шутить, очень внимательно посмотрел. Но тот, как почувствовал, быстро отвернулся и, нахмурившись, уперся тяжелым взглядом в ближайший стол.

– Эй, ты чего такой дерганый? – тихо спросил Воевода. – С малышом что-то не так?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Ты чего завелся? Аззара опять напугал, хотя на нем еще со вчерашнего дня лица нет, на Хранителя нашего рыкнул… Линнувиэль всего лишь изъявил желание прогуляться по городу, а ты его чуть не послал к Торку!

– Не знаю, – вздохнул Таррэн. – Неспокойно мне как-то. Все время такое чувство, что я куда-то не успеваю. Вроде и споро движемся, нигде не задерживаемся, на Быстром Пути здорово время сократили, стая идет следом, а мне все равно неспокойно. Да еще эти сны…

– Что за сны? – требовательно кивнул Шранк.

– Да так…

– Давай, договаривай уж, раз начал. Сам знаешь, легче станет. Да и вдруг я чего присоветую?

– Ты присоветуешь, пожалуй… но тут нечего рассказывать. Мне почти каждую ночь снится Темный Лес: Чертоги, Родовой Ясень, отец… не знаю, в чем дело, но они уже становятся навязчивыми и начинают откровенно беспокоить.

– Гм. И давно?

– Как Горы пересекли, так и началось.

– А Белка знает?

– Нет, – качнул головой Таррэн. – Я пока не говорил: у нее других забот хватает. Да и незачем: это всего лишь сны.

– Ты ее слишком бережешь, – неожиданно буркнул Воевода.

– Конечно, – согласился эльф, невольно улыбнувшись. – А как иначе?

– Не знаю. Но вовсе она не такая слабая, как ты считаешь. Она много может вынести и многое способна пережить, поверь. Я знаю ее дольше, чем ты. Видел немало такого, о чем не хотел бы вспоминать и чего даже сейчас, если честно, постарался бы избежать всеми силами. А она не станет. Белка – Гончая, не забывай. Причем, превосходная Гончая. С таким чутьем, как у нее, люди рождаются раз в тысячу лет, и ты зря его не используешь, когда есть возможность. Она ничего не боится.

– Это-то и плохо, – заметно нахмурился Таррэн. – Она слишком любит рисковать.

– Зато никогда не делает этого зря.

– Но ведь все равно делает!

– Ты прав, – неохотно согласился Шранк, засмотревшись в сторону. – Нашего Вожака ничто не остановит: ни слово, ни магия, ни чужой меч, ни даже наше с тобой желание все это изменить. Никому не уступит. Никогда не остановится и не сойдет со следа, каким бы опасным он ни был. Но… мы ведь для того и существуем, чтобы попытаться ей помешать. Разве нет?

– Нет, – замедленно отозвался Таррэн, кончиками пальцев касаясь груди, где с готовностью стукнуло смятенное сердце. – Мы существуем, чтобы ее защитить. И я сделаю все, чтобы она не беспокоилась.

Воевода кинул в его сторону быстрый взгляд.

– А как же дети?

– Дети… – снова вздохнул эльф. – С этим сложнее. Причем, настолько, что я даже не знаю, как тебе объяснить. Траш с Каррашем гораздо легче: у них инстинкты срабатывают. Никаких споров и возражений в стае. А наследники… наверное, Белка права?

– Ты насчет Аккмала?

– Нет. Хотя, наверное, и насчет него тоже. Просто она как-то обмолвилась, что возиться с детьми очень хлопотно… да-да. Слово в слово, не удивляйся. Но потом улыбнулась и добавила, что жить без них, как выяснилось, ужасно скучно. И я с этим полностью согласен.

– М-м-м, это не значит, что вы скоро нас порадуете…?

– Своего расти, – неприветливо буркнул Таррэн и, оставив друга размышлять над сказанным, излишне поспешно вышел.

– Ты уверен, что этого хватит? – подозрительно серьезно осведомился Линнувиэль, неторопливо вышагивая среди стремительного расступающегося народа. Городской рынок, как всегда, был переполнен, но ради него и нервно озирающегося Аззара даже самые заядлые спорщики и буяны предпочитали спешно очистить дорогу, чем кормить потом крыс на ближайшей помойке.

Молодой эльтар покосился на невозмутимую морду Карраша, встретился с насмешливыми желтыми глазами, сообразил, что наглая скотина все прекрасно понимает, и мысленно проклял тот час, когда согласился на прогулку в компании этого ехидного чудовища. Своих скакунов они брать не стали – в людном городе с ними только завязнешь, да на смех себя поднимешь, пытаясь справиться с заартачившимися от духоты и шума копытными. Но Карраш и не подумал испрашивать разрешения – стряхнув на обомлевших конюхов надоевшее седло, с наглой мордой выбежал на улицу и деловито пристроился за спинами эльфов, будто так и надо. Озадаченные взгляды попутчиков он нахально проигнорировал, на последовавшую за этим осторожную просьбу не распугивать горожан вежливо улыбнулся (пара проходивших мимо важных господ вмиг приобрели знатное ускорение, а бездомный рыжий пес, решивший обнюхать странных незнакомцев, захлебнулся истошным визгом и поспешно уполз за соседний забор). Карраш в ответ довольно чихнул, тряхнул роскошной гривой и бесцеремонно пристроился рядом с Хранителем. Вернее, всунул в разом вспотевшую ладонь Линнувиэля недоуздок, который мудро оставил при себе, хитро сверкнул глазами, подтолкнул "попутчиков" в спины и все то время, пока эльфы искали необходимое, маячил над ними черной глыбой. При этом старательно делал вид, что он белый и пушистый, скромный и вообще – сама доброта и невинность. В общем, с ними пришел, и нечего тут удивляться: эльфы еще и не таких монстров при себе держат. Но временами тянул, куда считал нужным, да с такой силой, что не подчиниться было невозможно. Пару раз даже хватал обомлевших ушастых за рукава, а уж по прилавкам таскал с такой неумолимой настойчивостью, что вскоре даже Аззар усомнился в том, кто кого на самом деле выгуливал. И заподозрил, что им навязали неугомонного соглядатая нарочно.

Впрочем, нужное они вскоре нашли (точнее, Карраш нашел, придирчиво перенюхав добрую сотню "предложений" и едва не доведя до удара нескольких торговцев), зато теперь на его спине гордо возлежал огромный мешок с добытыми непосильным трудом орехами – точно такими, какие любила Белка. После чего эльфы, немного поразмыслив и решив, что помощь копытного им все-таки пригодилась, заметно успокоились. А потом и вовсе совершили неслыханное: косясь друг на друга и многочисленных прохожих, что с нескрываемым восхищением оглядывали громадного гаррканца, рискнули вполголоса поблагодарить вздорного скакуна. Но когда тот благосклонно кивнул, показывая, что принимает и понимает, окончательно расслабились, перестали дергаться по пустякам. Иными словами, позволили таскать себя везде, где ему было интересно (а интересовало любопытного зверя практически все), вместе посетили городской парк, конные ряды, уютный подвальчик булочника, где с удовольствием слопали по горячей плюшке. Затем заглянули в мясную лавку, где Линнувиэль безропотно раскошелился на свежую тушу молодого бычка, присмотренную хищным мимикром в качестве сытного обеда. Потом терпеливо подождали, пока Карраш насытится за ближайшим углом, и милостиво отвернулись, когда на одной из многочисленных площадей тот сунул окровавленную морду прямо в красивый фонтан, жадно хватая холодную воду и нещадно пачкая ее алыми разводами. На недовольные взгляды городской стражи, углядевшей это форменное безобразие, эльфы вопросительно подняли брови и сделали вид, что готовы со всем вниманием выслушать чужие претензии. Но их, как ни странно, не последовало, а Карраш, вдоволь напившись, уже нетерпеливо тянул их дальше.