Классная штучка - Сьюзен Льюис

Однако Вики слушала её внимательно, ни разу не перебив. Она пристально наблюдала за лицом Дженнин, в котором попеременно отражались боль и мука. Когда Дженнин рассказывала про миссис Грин, про Мэттью, а потом и про Кейт, она всем сердцем сострадала ей. Однако ей никак не верилось, что под личиной этой обаятельной и красивой, без сомнения исстрадавшейся женщины может скрываться зловещая миссис Грин. Или что кто-то способен издеваться над ней, подобно Мэттью. Впрочем, в одном Вики была уверена твердо: отношения с Кейт рано или поздно наладятся.

Закончив рассказ, Дженнин с замиранием сердца посмотрела на Вики, молча сидевшую на диване и почти невидимую в сгустившихся тенях. Она была почти убеждена, что все испортила, и девушка теперь проникнется к ней отвращением. Однако когда Вики наклонилась, чтобы подлить коньяка в её опустевшую рюмку, Дженнин увидела, что она сочувственно улыбается.

- Вы не должны нести такой груз в одиночку, Джен, - сказала она.

- Но что мне остается делать?

- Вам необходима помощь, возможно даже - врачебная.

Дженнин в ужасе закрыла лицо руками.

- Нет, я не могу.

- Но вы себя гробите, - убежденно заговорила Вики. - Вы должны непременно с кем-то делиться. Обо всем рассказывать человеку, который вас понимает.

Дженнин устало провела рукой по волосам.

- Зря я вам все это наговорила.

- Нет не зря! - с горячностью возразила Вики. - Вы и так слишком долго все это в себе вынашивали. А ваши подруги в курсе?

- О нет! - вскричала Дженнин.

- Послушайте, Джен, но ведь все не так и страшно. Да, я понимаю, что мне легко так говорить, но, ей-богу, я не вижу, чтобы положение было настолько безнадежно. Просто вы должны позволить близким для вас людям помочь вам. Только надо все им рассказать. Хотите, я сама попробую вам помочь? Тем более, что я уже так много о вас знаю.

Дженнин с трудом удерживалась, чтобы не заплакать.

- Мне нельзя помочь, - дрожащим голосом выговорила она. - Никто не в силах меня спасти.

- Никто вас не спасет, если вы сами этого не захотите.

Дженнин уже почти рыдала.

- Вы сами-то хотите себе помочь, или нет?

Дженнин повесила голову.

- Не знаю, - еле слышно сказала она. - Наверное, да.

- Тогда давайте попытаемся, - предложила Вики. - Я готова сделать все, что в моих силах, чтобы вам помочь.

Дженнин нахмурилась.

- Но... почему? Я не понимаю. Вы ведь едва меня знаете.

Вики улыбнулась.

- Это не имеет значения. У каждого из нас порой случается в жизни такое, что нам позарез нужна помощь. И нередко бывает, что именно тогда, когда она нужна больше всего, рядом не оказывается человека, которому можно полностью довериться. Я тоже через это проходила. Я знаю, что в такие минуты бывает настолько тошно, что хочется на себя руки наложить. И мне тогда тоже казалось, что никто меня не понимает, а сама я брожу в темноте, тщетно пытаясь выбраться из тупика. Мечусь в поисках хоть какого-то смысла жизни, но повсюду натыкаясь лишь на пустоту - без стен, без потолка и даже без дна.

Дженнин смотрела на неё с таким изумлением, что Вики, заметив это, невольно улыбнулась. Она кивнула.

- Да, Джен, и я через это прошла. Так вот, когда я уже окончательно утратила не только последние иллюзии, но и последние надежды, нашелся человек, который протянул мне руку помощи. Он помог мне обрести силы, вновь поверить в себя и не стыдиться собственной тени. Он буквально воссоздал меня из пепла. Это было трудно и путь к новой жизни был тернист, однако мы все выдержали. Зато теперь я точно знаю, что ценю жизнь и твердо верю в свою удачу. Я поняла, что таким образом жизнь испытывает нас, как бы проверяет на прочность, а заодно определяет, достойны ли мы считаться настоящими людьми. Не все выдерживают это испытание, ведь поначалу тебя больно бьют, наносят удар за ударом и лишь в последнюю минуту, когда кажется, что больше вынести мучения невозможно, жизнь поворачивается к тебе лицом, и ты как бы рождаешься заново. Причем понимаешь многое из того, о чем прежде и не подозревал. Да, Дженнин, многие из нас прошли через это чистилище. И нельзя гневить Бога или руку Провидения, сомневаясь в нем, потому что в противном случае ты никогда не пройдешь через горнило испытаний. Зато потом обретенный бесценный опыт позволит тебе понять других людей и помочь им, когда они обратятся к тебе за помощью. Вот почему я и хочу сейчас попытаться помочь вам.

- И вы не боитесь? - спросила Дженнин. - Ведь вы меня совсем не знаете.

- Порой так даже легче, - ответила Вики. - Иногда труднее всего бывает проникнуть в душу именно самых близких людей. Тем более, что именно они, как правило, совсем нас не понимают.

Дженнин задумчиво покачала головой

- Да, - сказала она наконец. - Пожалуй, вы правы - они нас не понимают.

* * *

А в другом конце Лондона за несколько минут до начала спектакля Элламария лихорадочно пыталась связаться с Дженнин. Вот уже несколько дней, как от её подруги не было ни слуху, ни духу, и теперь Элламария уже не просто волновалась - она боялась до паники. Наконец, отчаявшись дозвониться, Элламария в сердцах бросила трубку и поспешила на сцену.

По окончании спектакля она едва сумела пробраться в свою гримерную дверь была едва ли не до середины завалена цветами. И вновь, как и прежде, её щедрый поклонник пожелал остаться неизвестным.

* * *

Сидя на кровати в больничной палате, Кейт пыталась вспомнить, что с ней произошло. Прошло почти три недели с тех пор, как её привезли сюда, но Кейт почти ничего не помнила. Она смутно припоминала, что запястья её были опутаны какими-то трубочками, и ещё одна трубочка торчала из носа, однако она даже не пыталась понять, для чего и кому они понадобились; впрочем, ей не было до них никакого дела. Каждый день приходил врач, и Кейт смотрела, как шевелятся его губы и кривые зубы, и как моргают проницательные серые глаза, пока он говорил с ней. Настало время, когда она впервые ответила на какой-то его вопрос, а ведь поначалу она молчала как рыба; даже вид его был ей отвратителен.

Наконец ребенок затих, и тогда, решив, что худшее уже позади, врач разрешил вынуть трубочки. Отец принес в палату телевизор. Подруги каждый день приходили навестить её, но только Дженнин с ними не было. Кейт вспомнила про неё далеко не сразу, но и потом не могла заставить себя хотя бы даже поинтересоваться, как у Дженнин дела; слишком свежа ещё была рана.

Кейт невидящим взором смотрела на телевизионный экран. Завтра она выпишется домой. Мысль о возвращении домой радовала Кейт, она уже чувствовала себя гораздо увереннее. Даже про своего не родившегося малыша она старалась почти не вспоминать. Малютка уютно устроился в глубине её подсознания, где ему всегда будет хорошо. Кейт никому не говорила, но и сейчас по ночам, в особенности ближе к рассвету, детский плач будил её, извлекая из бездонной пропасти очередного кошмара. Да, ведь все случившееся с ней, и было кошмаром. Теперь Кейт это твердо поняла, и знала - все пройдет.

Она посмотрела на кровать. Скомканное голубое покрывало сползло к ногам, а руки, словно плети, бессильно висели. Кейт перевела взгляд на цветы, которые были расставлены по всей палате - отец и подруги пытались поднять ей настроение. Что ж, в какой-то степени им это удалось. Большую часть цветов привозила Элламария; у неё самой их было в эти дни хоть пруд пруди. В последний раз Элламария пришла навестить её вместе с Бобом и, глядя на эту пару, Кейт даже позавидовала, что не обладает таким стойким характером, как её подруга. Элламария никогда не попала бы в такую передрягу, в этом Кейт была твердо уверена.

Музыка изменилась, и Кейт подняла голову, чтобы посмотреть на телеэкран. Да, знакомая заставка. Сколько раз она в нетерпении ждала эту передачу! Музыка кончилась, и на экране появилась Дженнин.

Кейт быстро нащупала пульт дистанционного управления и выключила телевизор. Руки её дрожали. Пытаясь унять дрожь, она прижала обе руки к груди.

Да, она по-прежнему не могла смотреть на Дженнин. Не могла заставить себя даже взглянуть на её лицо. Ей, правда, показалось, что она успела заметить в глазах Дженнин щемящую боль, но Кейт отогнала эти мысли прочь. Эх, Дженнин! Милая, милая Дженнин. Сколько гадостей она ей наговорила, пытаясь свалить на подругу всю вину, выместить на ней обиду за перенесенную боль.

Кейт страстно хотелось извиниться перед Дженнин, вымолить у неё прощение... Но вот восстановятся ли их прежние отношения? За короткое время в их жизнях столько переменилось, столько произошло. Неужели теперь их дорожки разойдутся? Нет, нельзя этого допустить. Она должна во что бы то ни стало повидаться с Дженнин и попросить у неё прощения. Должна спасти их дружбу. Это было самое дорогое, что у неё осталось.

А ведь Дженнин была в последнее время такая грустная, порой казалась просто убитой. Причем давно, задолго до истории с Джоэлем. Даже, когда все они собирались вместе, Дженнин всегда казалась самой одинокой. Дженнин всегда была одна, даже в самые тяжелые минуты ей было негде искать утешения. Она влачила свой тяжкий груз в одиночку.