Русская история - Сергей Платонов

Царь Алексей был очень рад рождению сына. Рады были и родственники его молодой жены, Матвеев и семья Нарышкиных. Незнатные до тех пор дворяне (про Наталью Кирилловну ее враги говорили, что, прежде чем стать царицей, она в лаптях ходила), Нарышкины с женитьбой царя приблизились ко двору и стали играть немалую роль в придворной жизни. Их возвышение было враждебно встречено родственниками царя по первой его жене – Милославскими. Рождение Петра увеличило эту вражду первой и второй семей царя и сообщило ей новый характер. Для Милославских рождение Петра не могло быть праздником, и вот почему: хотя наследником престола всегда считался, а с 1674 года официально объявлен был царевич Феодор, тем не менее при болезненности его и Ивана и Петр мог иметь надежду на престол. Если бы царствовал Феодор или Иван, политическое влияние всецело принадлежало бы их родне – Милославским; если же власть перешла бы к Петру, опека над ним и влияние на дела принадлежали бы матери Петра и Нарышкиным. Благодаря такому положению обстоятельств с рождением Петра семейный разлад Милославских и Нарышкиных терял узкий семейный характер и получал более широкое политическое значение.

Отсутствие родственной любви и неприязнь между Милославскими и Нарышкиными существовали и при жизни царя Алексея; но он сдерживал эту неприязнь своим личным авторитетом, хотя уверенно можно сказать, что и его авторитет не мог примирить враждующие стороны. При полной противоположности интересов родня царя расходилась и взглядами, и воспитанием. Старшие дети царя (особенно Феодор и четвертая дочь, Софья) получили блестящее по тому времени воспитание под руководством С. Полоцкого. В этом воспитании силен был элемент церковный, действовало польское влияние, заметное на южнорусских монахах. Напротив, Нарышкина вышла из такой среды (Матвеевы), которая при отсутствии богословского направления впитала в себя влияние западноевропейской культуры. Это различие могло только усиливать вражду. Столкновение было неизбежно.

В январе 1676 года умер царь Алексей. Ему было только сорок семь лет; его ранней смерти нельзя было предусмотреть. Поэтому обе семейные партии были застигнуты катастрофою врасплох. На престол вступил четырнадцатилетний Феодор, но дела некоторое время оставались в руках Матвеева: царствовал представитель одной семейной партии, управлял представитель другой. Так случилось потому, что в последние годы царя Алексея родственники его второй жены были ближе к царю и делам, чем Милославские. Однако скоро Милославские взяли верх; интригами способнейшего из Милославских – Ивана Михайловича и влиятельного боярина Богдана Матвеевича Хитрово Матвеев был удален в далекую ссылку (Пустозерск). Делами завладели Милославские; но при дворе, кроме Милославских и Нарышкиных, образовалась третья партия. Под руководством старых бояр Хитрово и Юрия Алексеевича Долгорукова некоторые лица с боярином Иваном Максимовичем Языковым во главе завладели симпатией царя Феодора и отстранили от него все другие влияния. Потеряв надежду видеть потомство у царя и понимая приближение господства (в случае смерти Феодора) или Нарышкиных, или Милославских, партия Языкова впоследствии стала искать сближения с Нарышкиными. Вот почему в конце царствования Феодора был возвращен из ссылки Матвеев. Вот почему, когда умер Феодор (27 апреля 1682 года), восторжествовали Нарышкины, а не Милославские. Сложная игра придворных партий, соединившая интересы стороны Языкова со стороной Нарышкиных, повела к тому, что помимо старшего – больного и неспособного Ивана – царем был избран младший брат, царевич Петр. После смерти Феодора царя приходилось избирать, потому что не было законом установленного престолонаследия. По действовавшему обычаю, отцу наследовал сын, но у Феодора не было детей. В давно прошедших веках, случалось, наследовали и брат брату (сыновья Калиты, например), но это была уже ветхая, потерявшая обязательную силу старина, на ней было трудно обосновать права Ивана. Патриарх, Языков с прочим боярством, Нарышкины хотели Петра. Десятилетний здоровый Петр и в самом деле своей личностью представлялся более способным занять престол, чем полумертвый и тоже малолетний Иван (ему было пятнадцать лет). Петр был избран в цари. Но обычаем была в Московском государстве узаконена форма царского избрания посредством Земского собора. Собором избрали Бориса Годунова и Михаила Феодоровича, за отсутствие Собора упрекали царя В.И. Шуйского его современники. В данном случае, при избрании Петра, к созыву Собора не прибегли. Решили дело патриарх с Боярской думой, после того как толпа народа (московское вече, если уместно это архаическое выражение) криком решила, что желает в цари Петра. Такая форма избрания мало давала гарантий для будущего, тем более что время было очень смутное. Милославские не могли помириться с неудачей, их сторонники открыто кричали на площади в пользу Ивана, а не Петра; не все стрельцы с одинаковой охотой присягали Петру; во дворце боялись резких партийных столкновений, бояре носили панцири под одеждой.

Тем не менее Петр стал царем. Опека над ним, по московскому обычаю, принадлежала его матери. Царица Наталья Кирилловна стала центром правительства. Но подле нее не было искренне преданных помощников и руководителей: Матвеев еще не вернулся в Москву из ссылки, братья царицы не отличались необходимыми для правления способностями и опытом. Таким образом, новое правительство было слабо. Этим и воспользовалась сторона Милославских, среди которых было много выдающихся лиц. Главным представителем этой партии была царевна Софья, ученица Симеона Полоцкого, личность, безусловно, умная и энергичная, которой душно было в тесной полумонашеской обстановке, окружавшей московских царевен: образование расширило ее умственный кругозор, выработало в ней широкие запросы жизни, а отсутствие стесняющего внешнего авторитета родительской власти позволило Софье искать ответы на эти вопросы вне терема. Она тесной сердечной связью сблизилась с замечательнейшею личностью того времени князем В.В. Голицыным и вмешивалась в общественную жизнь. Кровными узами привязанная к дворцовой партии Милославских, Софья прониклась ее интересами. Как сильная и страстная натура, она лучше и сильнее всего чувствовала эти интересы и стала руководительницею этой партии. Противники (то есть Нарышкины, и более всех Наталья Кирилловна) были ей ненавистны, как обидчики ее и ее родных. В то же время очень развитое честолюбие Софьи показывало ей возможность в случае воцарения Ивана стать во главе государства опекуншею неспособного брата, заменить ему мать, управлять государством. С воцарением Петра место это было занято Натальей Кирилловной, которая видела, конечно, в Софье свою соперницу; отсюда взаимная ненависть мачехи и падчерицы. Кроме Софьи, у Милославских был другой способный человек, И.М. Милославский, падкий на интригу, изворотливый и лишенный твердых нравственных понятий. За Милославским стоял родовитый Гедиминович, князь И.А. Хованский, который не столько дружил с Милославскими, сколько не любил их противников. Но Хованский и Голицын не были деятельными участниками той политической интриги, которая была ведена в мае 1682 года преимущественно Софьей и Милославскими против Нарышкиных.

В последние дни царя Феодора и в первые дни царствования Петра московские стрельцы пришли в некоторое движение. Стрелецкое войско было переформировано в полки, носившие название по фамилиям полковников. Жило оно изолированно от прочего населения Москвы, в особых стрелецких слободах в разных частях города. И сами стрельцы, и их семьи, помимо службы, занимались промыслами и мелкой торговлей. Поэтому стрельцы, имея военную организацию, в то же время не были замкнуто живущим военным сословием, а сохраняли живые связи с остальным московским населением. В начале 1682 года главным начальником стрелецкого войска был князь Юрий Алексеевич Долгорукий, «развалина от старости и паралича», как характеризует его С.М. Соловьев. Он не мог поддержать должной дисциплины. Полковники стрелецкие начали притеснять стрельцов, стрельцы на злоупотребления властью отвечали нарушением порядка. В грубой форме заявляют они протест против притеснений, подавая с ругательствами челобитья на начальников и употребляя силу для освобождения наказанных товарищей. Это движение началось еще при Феодоре, а при новом правительстве выразилось довольно резко: сразу от шестнадцати полков подана была во дворец челобитная на полковников с угрозою, если не накажут полковников, расправиться с ними самосудом. Правительство Натальи Кирилловны сделало промах: вместо спокойного исследования дела оно с испугу уступило стрельцам и, уволив полковников, взыскало с них все денежные к ним претензии стрельцов. Уступка разнуздала стрельцов окончательно, дисциплины не стало, самосудом расправились они со всеми неприятными им начальниками. Полный беспорядок царил в слободах. С переменою правительства стрельцы почувствовали, что они сила, которой боятся даже во дворце.