Не будите спящего спинорога - Тим Дорси

— Вы двое, заткнитесь там! — заорал Руфус. — Устроили кофейные посиделки!

Коулмэн подошел к телевизору и включил его.

— Ты что делаешь? — спросил Руфус. Коулмэн указал на телевизор.

— Смотрю телик.

— Ты видишь, что у меня в руках? Коулмэн кивнул.

— Выключай!

Коулмэн снова потянулся к телевизору, но вдруг замер.

— Эй! Это же Амброз!

Все посмотрели на экран. И действительно, лицо на экране принадлежало гостю в костюме Пола Гетто. Хотя снимок был двадцатилетней давности, сомнений не оставалось: это Амброз. Потом фотография сменилась изображением Блейна Криза, который стоял перед самым большим домом на Бэйшор-бульваре. Криз театрально поведал о похищении Амброза Таррингтона-третьего, о баснословном богатстве и корпоративных интригах. По приблизительным подсчетам Криза, состояние Таррингтона составляло шестьдесят миллионов долларов.

— Шестьдесят миллионов! — воскликнул Руфус.

— Шестьдесят миллионов! — воскликнул Амброз.

В телевизоре Криз прошелся перед камерой по дорожке, ведущей в особняк.

— Хотя в семидесятых Амброз регулярно появлялся в торговой палате, в последние годы о нем было известно очень мало, разве только что он вел таинственную отшельническую жизнь за стенами этого Бэйшорского особняка…

Из дверей выскочил дворецкий и закричал, чтобы Криз покинул чужую собственность.

— …Но даже эта роскошь не смогла защитить его от безжалостных похитителей… Оставайтесь с нами и смотрите программу «Самые разыскиваемые лица Флориды…» Жаклин?

Руфус переглянулся с братьями.

— К чертям грабежи. Хватаем этого старпера. Он стоит уйму денег!

Слай показал на экран.

— Руфус! Смотри! Нас показывают!

Программа «Самые разыскиваемые лица Флориды» началась с захватывающего сюжета о трио десперадос, направляющихся на юг. Фотографии в профиль и анфас: Руфус, Уилли и Слай — под новым прозвищем банды «Ночь трех собак» [52].

— Ну вот, опять кличку придумали! — сказал Слай. — Так нечестно!

Преступления братьев Макгро показывало трио актеров, двое из которых были импровизаторами из некоей лос-анджелесской труппы, а третий — настоящий член группы «Ночь трех собак», который вознамерился войти в мир театра.

Глава 47

В студии «Флоридских кабельных новостей» телефонисты спешно проложили десять временных линий. Агент Махоуни вместе с группой поддержки из местных детективов и полицейских готовились принимать звонки.

Началась передача. Махоуни встал у настенной карты с коробкой кнопок.

Передача «Самые разыскиваемые лица Флориды» шла не больше минуты, когда загорелись лампочки на всех линиях. Девять звонивших сказали, что видели бандитов в одном районе на юге Тампы. Десятый выразил сожаление, что его любимая группа встала на преступный путь, добавив, что от песни «Единица — самая одинокая цифра» у него всегда наворачиваются слезы.

Полицейские на телефонах выкрикивали адреса; Махоуни вкалывал в карту кнопки. Потом отступил назад.

— Достаточно! Мы их нашли.

Махоуни схватил шляпу и выбежал из студии.

Агент Махоуни ехал на юг без сирены и без мигалок. Включилось полицейское радио.

— Махоуни, ты сукин сын! — сказал лейтенант Ингерсол. — Жди подкрепления!

— Нет времени.

— Заберу жетон!

Махоуни выключил радио и дальний свет и завернул за угол в темном конце улицы. У коттеджа Дэйвенпорта негде было яблоку упасть от автомобилей. Махоуни остановился через четыре дома, вышел из машины, поправил наплечную кобуру и начал красться вдоль забора.

— Руфус, — сказал Слай. — Кто-то там крадется… Уже на лестнице.

Руфус обвел дробовиком комнату.

— Всем вести себя нормально! Макгро снова спрятались за дверью.

Махоуни тихо крался по веранде с пистолетом наготове. Тронул дверную ручку — не заперто. Медленно повернул и открыл легким толчком.

Посреди комнаты трое американских президентов девятнадцатого века без штанов играли в «твистер».

— Только не это!.. — простонал Махоуни.

Он шагнул вперед и почувствовал, что в спину ему упирается ствол.

— Бросай, — сказал Руфус. Махоуни подчинился.

— Иди туда, к остальным. И штаны сними.

— Я это тебе запомню, — сказал Махоуни. — Скоро здесь будет полно копов.

Руфус хохотнул.

Махоуни занял место у стены с другими заложниками, рядом с какой-то смутно знакомой личностью.

— Серж?

— Махоуни?

— Когда мы виделись в последний раз, ты был в конском костюме и угрожал мне стволом.

— Ничего личного.

— Когда я пожизненно упеку тебя за решетку, в этом тоже не будет ничего личного. И не думай, что я дам слабину, раз мы сейчас по одну сторону баррикад.

— Ну что ты, я бы и не подумал.

— Так как, есть идеи, как отсюда выбраться?

— Вообще-то есть. Нужен один маленький шанс. Один момент, чтобы их отвлечь. Сделаем вот что…

Серж наклонился к нему и зашептал.

— Вы двое! Кончай базарить! — сказал Руфус. — Вы что, не видите, я вооружен? — Он вышел на середину комнаты, обращаясь ко всем присутствующим. — Ладно, договоримся так. Мы забираем с собой Амброза. Если кто-то позвонит в полицию в первые полчаса — мы знаем, где выживете, и вернемся… Но сперва я улажу одно дельце со старым другом.

Руфус подошел к Джиму Дэйвенпорту. Открыл барабан револьвера и высыпал пули на ладонь. Потом вставил одну и со щелчком закрыл барабан. Покрутил барабан и приставил дуло Джиму между глаз. Потом нажал на спуск.

Щелк.

Руфус рассмеялся и снова покрутил барабан.

Студенты терпеливо ждали заката. Дождавшись, они осторожно подняли копию «Сатурна-5» на тележку и выкатили на улицу.

— На счет «три»! — сказал Берни, хватаясь за стабилизатор. — Раз, два, три!

Студенты разом сняли ракету с тележки и поставили на веранду, то бишь пусковую установку.

— Будет супер! — Доходяга стал на колени у запала и щелкнул зажигалкой. Запал заискрил.

— Бежим!

Все побежали, кроме Сиддхартхи-солипсиста, который из любопытства остался рядом с ракетой.

Остальные студенты перескочили через забор и высунули оттуда головы.

— Сид! Берегись! — закричал Берни. Сиддхартха не шелохнулся.

— Не волнуйтесь. Она не причинит мне вреда.

Запал догорел почти до стартового двигателя с твердым топливом. Ракета, собранная студентами, не только выглядела, но и весила впечатляюще. Вообще-то даже слишком впечатляюще: один из картонных стабилизаторов начал медленно подгибаться.

— Что происходит? — прокричал Берни Сиддхартхе.

— Похоже, она кренится.

— Сделай что-нибудь!

— Я вмешиваться не буду. Я против любого вмешательства.

Запал догорел до топлива за долю секунды до падения, и «Сатурн-5» рванул вбок, как ракета класса «воздух-воздух».

— Дебильная рулетка, — сказал Руфус, вставил пули обратно и направил револьвер на Джима. — Это за Гердоса. Приятно было познакомиться.

Он отвел курок назад большим пальцем. С улицы донесся оглушительный свист.

Руфус обернулся.

— Что за…

Разбилось окно, посыпались осколки, все зажмурились. Когда гости снова решились открыть глаза, то увидели, что из Колокола свободы торчит ракета и рассыпает искры. Папье-маше загорелось, и Лэнс закричал.

— Я начинаю злиться! — сказал Руфус.

Вторая ступень загорелась и придала ракете сильное ускорение. Лэнса поволокло по комнате. Руфус в последний момент открыл дверь, и Колокол свободы выбежал на газон.

В папье-маше образовалась дыра, ракета чуть сместилась, и Лэнса завертело волчком. Все подбежали к окнам.

Загорелась третья ступень. Новое ускорение повалило Колокол свободы на землю. Колокол быстро-быстро покатился по улице, и от вращения, создающего допплеровский эффект, голос Лэнса вибрировал.

На перекрестке третья ступень догорела до основного пиротехнического заряда, и Лэнс взорвался яркими синими, зелеными и малиновыми искрами. Через пару секунд от него осталось только несколько мерцающих звездочек.

Студенты переглянулись.

— Прячемся!

Они забежали в дом и забились в шкаф.

— Ядрит твою налево! — выдохнул Руфус. Потом обернулся. — Концерт окончен. Всем отойти от окон… Стоп! Здесь не все. Кого нет?

Руфус посмотрел на Уилли и Слая.

— Мы любовались фейерверком…

— Обыскать дом!

— Что происходит? — спросил Серж.

— Не вижу, — сказал Махоуни. — Подожди-ка, дай поправлю… Вот так. Нужно немного вправо.

— Расстояние какое?

— Пятнадцать футов, сокращается. Готовься. По моей команде…

Джим Дэйвенпорт вышел на середину комнаты.

— Я бы попросил вас уйти.

Джим говорил так тихо, что Руфус едва его заметил.