Волк среди овец - Джей Брэндон

"Острый взгляд, Элиот". Пока он говорил, я сжимал руку Томми и потом произнес:

- Расскажи им правду.

Я вернулся на свое место.

Томми выглядел пугающе спокойным. Он смотрел на меня, как я и просил его, готовя к сегодняшнему заседанию на прошлой неделе. Я утвердительно кивнул.

- Уолдо все-таки вернулся в тот дом?

- Да, - отчетливо ответил Томми. Он неотрывно смотрел на меня.

- Через какое время?

- Не знаю.

- Через неделю? - спросил я. - Через месяц? Год?

- Через несколько дней, - сказал Томми.

Три, четыре, пять дней болезненного напряжения, мучительных догадок, навсегда ли бросил его друг.

- Ты был рад снова его увидеть?

- Да. - Можно было представить себе восторг Томми, когда он понял, что его друг вернулся, но сейчас в суде он не улыбался.

- Что вы делали вместе? - спросил я.

- То, что делают друзья: катались на машине, разговаривали, смеялись над анекдотами.

Остин дотрагивался до его руки или ноги, и Томми тут же пугался, но касания были невинными.

- Что-то еще произошло?

- Нет! - выпалил Томми.

Это была правда.

- Ты продолжал видеться с обвиняемым?

- Да.

Я рискнул.

- Тогда давай поговорим о том самом дне. Ты понимаешь, какой день я имею в виду, Томми. Какое это было число? Первый раз?

Томми не пришлось долго раздумывать. Он сглотнул, но лишь потому, что его голос еще не окреп. Он смотрел на меня, отвечая на вопрос.

- Двадцать третье мая, - сказал он. - Тысяча девятьсот девяностого года.

- Ты пошел к дому?

- Да.

- Ты пошел туда в первый раз?

- О нет. Я был там... много раз прежде.

- Ты уже разговаривал с Остином с глазу на глаз?

- Да.

- Он тебе нравился, Томми?

- Да, - снова сказал он.

Ответ на этот простой вопрос снова чуть не заставил его разрыдаться.

- Как он обращался с тобой?

Томми задумался.

- Он говорил со мной так, будто ему было интересно, о чем я думал. Иногда это было заметно, когда говорил кто-то другой, Уолдо как будто подмигивал: "Слушай! Что за дурень!" Мы смеялись, а все остальные не понимали, в чем дело.

Томми выдал все это как ребенок, рассказывающий про свое последнее увлечение.

- Так в тот день, двадцать третьего мая, когда ты пошел к дому, Уолдо был снаружи?

- Нет.

- Там играли другие дети?

- Нет. - Томми казался озадаченным.

- Что ты сделал?

- Я хотел вернуться домой. Но вместо этого постучал в дверь, просто чтобы... - он пожал плечами, - он открыл дверь и сказал, что ждал меня.

- В доме был кто-то еще?

- Нет.

- Как выглядел дом изнутри?

Томми наморщил нос.

- Было похоже, что там никто не живет. Там стоял диван и несколько складных стульев, вот и все. Я спросил Уолдо, не хочет ли он купить мебель, но он только засмеялся.

- Что вы там делали?

- Мы разговаривали, играли в игры. Другие дети стучали в дверь, но Уолдо не пустил их. Мы стояли у двери и как заговорщики шептались.

- Как он объяснил, что не хочет их впускать?

- Просто нам одним было хорошо.

- Вы остались дома?

- Уолдо все говорил, что слишком жарко, чтобы что-то делать во дворе.

- Было жарко?

- Пожалуй.

- Ты помнишь, что на тебе было надето?

- Шорты, по-моему, и майка. В общем, то, что я всегда надеваю после школы.

- Где были твои родители, Томми?

- Они еще не пришли с работы к тому времени.

- Но ты был дома.

- Обычно я оставался на продленку после школы, но иногда, два раза в неделю, приходила няня, которая присматривала за мной, пока папа и мама не придут с работы.

- Но она отпускала тебя играть на улицу?

- Да.

Родители Томми сидели в зале. Я не повернулся, чтобы посмотреть, как они отреагировали, и Томми не обернулся назад. Возможно, среди публики были родители, которые почувствовали себя виноватыми, может быть, даже среди присяжных.

- В чем был Уолдо? - спросил я.

- Он был... это было похоже на костюм, но без пиджака и галстука.

- Вы куда-нибудь выходили в тот день?

- Через некоторое время Уолдо сказал: "Я знаю, что мы будем делать" - и вскочил, но не сказал мне что. Он пошел в другую комнату и переоделся.

- Ты пошел с ним?

- Нет, но он был в соседней комнате и оставил дверь открытой.

Томми выглядел смущенным.

- Что он надел?

- Шорты и рубашку.

- И что было дальше?

- Мы сели в машину и поехали. Уолдо знал другой дом, не очень далеко, с бассейном.

- Там был кто-то еще?

- Нет. На доме висела табличка, что он продается.

- Обстановка внутри была такая же, как в первом доме?

- О нет, - сказал Томми.

Конечно, Остин не хотел вступать с ним в половые отношения в спартанской обстановке пустого дома, с ободранными стенами и старым диваном. Томми все еще с восхищением описывал тот дом.

- Такой красивый! Там были золотые светильники, стеклянные столы, и занавески, и бассейн.

- Это дом обвиняемого?

- Не думаю. Мы больше никогда туда не возвращались.

- Но он знал, где что находится.

- О да. Он налил себе выпить, а мне колы, а потом мы немного походили по дому.

- А потом что вы делали?

Томми колебался. Я не давил на него. Его взгляд скользнул мимо меня, но он не остановился на Остине. Томми закусил губу.

- Он сказал, что мы можем искупаться. Я ответил, что у меня нет с собой плавок, но Уолдо возразил, что в этом нет ничего страшного, потому что мы одни.

- И?

- Он вышел и стал раздеваться, потом остановился и посмотрел на меня, словно хотел спросить: "В чем дело?", и я тоже снял одежду. - Он скрестил руки. - Было как-то неловко вот так стоять голышом на улице.

- Там были соседи?

- Вокруг дома была высокая ограда.

Я кивнул.

- Вы купались?

- Да.

- Тебе понравилось?

Томми посмотрел на меня, будто вопрос был неожиданным или ответ вызывал неловкость. Я бросил на него все тот же прямой взгляд, который не менял с тех пор, как занял прокурорское место.

- Да, - наконец сказал он, потупив взгляд. - Мы плавали и лежали на надувных матрасах, играли в догонялки и в подводную лодку.

- Он касался тебя в воде?

- Да.

Томми не совсем так рассказывал мне в первый раз. Остину приходилось соблазнять Томми при каждой встрече, может, это и привлекало в сексе с детьми? Как только ребенок становился податливым и уставал, пора было сматывать удочки. В тот момент, когда больше не требовалось прилагать усилий, не надо было преодолевать сопротивление, Остин покинул Томми.

- Ты пугался, когда он касался тебя?

- Сначала это было похоже на случайность.

- Что произошло потом?

- Я лежал на надувном матрасе.

- На спине или на животе?

- На спине.

- Где был Остин?

- Он плавал около меня. Нырял под матрас и выныривал с другой стороны. А потом он подплыл, как будто очень устал, и положил голову и руки на матрас.

- Это был очень большой матрас? - спросил я. Мой голос был ровным, как будто все ответы были правильными и ничто меня не удивляло.

Томми показал ширину руками.

- Так значит, он дотронулся до тебя, - сказал я.

Томми кивнул.

- Его голова лежала у моей ноги, а руки сверху.

- Сверху где, Томми?

Он сглотнул.

- Одна на ногах, а вторая около пояса.

- Ты все еще был без одежды?

- Да.

- Так значит, его голова и одна рука лежали недалеко от твоего пениса?

Элиот выдвинул протест, сформулировав это как подсказку. Судья Хернандес принял протест. Я хотел сказать это первым, чтобы Томми было легче.

- И что произошло? - спросил я.

Я думал, Томми замкнется. Он сжал губы так, что они побелели. Я слышал, как он скреб ногтями перегородку. Я же собирался задать следующий вопрос, когда он отозвался:

- Он повернул голову, посмотрел на меня и улыбнулся, позвал меня по имени, и, глядя на него, я чувствовал, как его рука ползет к моей ноге, и потом он задержал ее там, прямо на... прямо наверху.

- А потом?

- А потом он сказал что-то вроде: "Ой, что это?" И я посмотрел туда, куда смотрел он, - на мой пенис. - Томми не замялся, прежде чем сказать это слово, он проговорил его быстро, на одном дыхании. - Он уставился на него, как будто никогда раньше не видел.

Я задавал вопросы, только когда Томми прерывался, и после моего вопроса он начинал торопиться, как будто его подгоняли.

- Он дотронулся до него? - спросил я.

- Сначала он просто смотрел, и мне стало очень... неловко, я начал прикрываться, но он остановил меня и потом посмотрел мне в лицо и перестал улыбаться, он казался очень серьезным, и потом он сказал: "Все хорошо. Тебе нечего стыдиться". Что-то в этом роде, а я спросил: "Что ты имеешь в виду?" Он ответил: "Возбуждение. Этого нечего стыдиться, это происходит со всеми".

- Ты знал, о чем он говорил?

- Нет, тогда еще нет. Но я... но, знаете, я знал, куда он смотрит. Так что я догадывался. Затем он сказал: "Это очень здорово". Не просто хорошо, а очень здорово. Потом он сказал...

Он замолчал. Томми ни на кого больше не смотрел, он почти совсем не поднимал глаз. Иногда он впивался взглядом мне в лицо, как будто не мог оторваться, а затем уносился прочь, его взгляд блуждал по залу.