Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России - Стивен Коен

Кандидат от Демократической партии, вице-президент Гор, обещал продолжить политику расширения НАТО на восток, а вскоре стало ясно, что он готов унаследовать и все остальные элементы катастрофической политики клинтоновской администрации. Неудивительно, что его советник по внешней политике и другие помощники продолжали настаивать, что подход Клинтона-Гора к российской политике 90-х гг. стал основой «больших свершений» и поэтому базовая стратегия администрации оказалась «правильной и должна быть продолжена»{304}. Совершенно очевидно, что победа Гора не оставила бы надежды для новой политики.

Определённую надежду можно усмотреть в замечаниях, высказанных в ходе кампании другим кандидатом, республиканцем Джорджем Бушем-младшим. После беспрецедентного в современной истории тупика, сложившегося в ходе избирательной борьбы, когда ни один из кандидатов не имел нужного перевеса голосов и решение пришлось принимать Верховному Суду, Буш в конце концов одержал победу в декабре 2000 г. Новый президент и его помощники подвергли острой критике подход Клинтона-Гора к российской политике, охарактеризовав его в целом как «провальную политику», но что они собираются противопоставить этому подходу, так и осталось невыясненным.

К примеру, Буш продемонстрировал, что, по-видимому, отвергает миссионерское предприятие 90-х гг.: «Я просто не думаю, что это подходящая роль для Соединённых Штатов топать в страну и говорить: мы это делали так-то, поэтому и вы должны делать так»{305}. Он также предложил новый подход к вопросу о ядерной безопасности. Он сказал, что мог бы в одностороннем порядке начать сокращать американские боеголовки до уровня, гораздо более низкого, чем те 3–3,5 тыс., предусмотренные договором ОСВ-2, а часть остающихся снять с режима боевой готовности, если Москва предпримет аналогичные шаги. Такой подход, как помнит читатель, является насущно необходимым, и будет почти наверняка одобрен Кремлём, если Путин выступит с подобными предложениями.

Однако пытаться составить представление о принципиально новой российской политике американского президента из отрывочных замечаний Буша, сделанных им во время президентской кампании, значит строить надежды, исходя из таких же надежд. Как и Гор, он, похоже, готов пойти на решительный и опасный шаг, приняв бывшие советские республики Литву, Латвию и Эстонию в НАТО. Он также высказался за создание, несмотря на возражения России, системы противоракетной обороны, причём более мощной, чем та ограниченная и обусловленная переговорами система, за которую выступает Гор. Оба эти шаг (причём в равной степени) безусловно, вынудят Москву полагаться в большей степени на свою непрочную ядерную инфраструктуру и держать ракеты в положении боевой готовности. Столь же неразумным выглядит одобрение Бушем опрометчивого отказа контролируемого республиканцами Сената подписать всеобъемлющий договор о запрете ядерных испытаний. Это дало повод участникам конференции ООН в 2000 г. рассматривать сами Соединённые Штаты как «некое государство, которое жульнически манипулирует нераспространением ядерного оружия»{306}.

Более того, миссионерский импульс, который лежал в основе провалившегося крестового похода, имеет глубокие корни не только в Демократической партии Клинтона и Гора, но и в партии нового президента. Во время президентской кампании 2000 г. республиканские сторонники Буша в палате представителей выпустили доклад, в котором подробно и критически проанализировали российскую политику Клинтона-Гора и вынесли ей обвинительное заключение. Однако заканчивался доклад основными направлениями для собственного крестового похода в Россию, призванного обеспечить её «переход» и основанного на очень схожей предпосылке: «Соединённые Штаты предлагают первоклассную модель для будущего России»{307}.

Мы остаёмся в плену трагического парадокса. Беспрецедентные опасности, а также знаменательная неудача политики США едва ли привели к появлению новых идей и готовности действовать. И с этой точки зрения высказанная Гегелем непреложная истина: «Только с наступлением ночи сова Минервы расправляет крылья» выглядит как наивный оптимизм.

Великий немецкий философ полагал, что хотя мы и не можем постичь смысла эпохальных событий до того, как они проявятся в полную силу, но всё же способны понять их впоследствии. Впервые в истории опасной дестабилизации подверглась страна, до предела насыщенная ядерным оружием, однако Америка до сих пор не в состоянии это осмыслить.

Русские, когда-то верившие в мудрость и сочувствие Америки, ныне испытывают всё большее отчаяние{308}. Один московский историк напоминает, как во время Первой мировой войны Соединённые Штаты принуждали Россию выполнять союзнический долг, несмотря на внутренний кризис, тем самым толкая на путь, приведший к катастрофе 1917 г. Он опасается, что подобное может повториться снова.

Запад жёстко требует, пишет он, чтобы Россия двигалась вперёд. На этот раз не в сторону Галицких предгорий Карпат, но едва ли в менее опасном направлении. Как и в далёком 1917 г., Запад, который не хочет взглянуть на российские проблемы открытыми глазами, обещает поддержку только при условии продолжения движения, начатого в 1992 г., которое объективно приведёт нас к хаосу{309}.

Однако истории известен и другой, внушающий оптимизм прецедент. В середине 80-х мир столкнулся, хотя и с меньшей, но достаточно серьёзной ядерной опасностью. Эскалация угроз и накопление военных арсеналов поставили обе сверхдержавы на грань настоящей войны. Этого удалось избежать — «холодной войне» был положен конец благодаря, главным образом, Михаилу Горбачёву и его радикальному «новому мышлению», которое смогло возникнуть в рамках авторитарной советской системы{310}.

Теперь уже демократической Америке предстоит выработать новое мышление и выдвинуть новое руководство. Но она всё никак не может этого сделать. Крепко прижав крылья, сова Минервы спит, а в России стрелки часов катастрофы уже подходят к полуночи.

В примечаниях, дающихся к нескольким цитатам, источники приводятся в порядке цитирования, если не указано иное. Ряд популярных изданий, как американских, так и русских, обозначен инициалами:

JRL — Johnson's Russia List (e-mail)

LAT — Los Angeles Times

NYT — New York Times

НГ — Независимая газета

RFE/RL — Radio Free Europe/Radio Liberty

WSJ — Wall Street Journal

WP — Washington Post

АР — Associated Press

ОГ — Общая газета

МТ — Moscow Times

СР — Советская Россия

МН — Московские новости

ЛГ — Литературная газета

Ссылки

1

Советское издание датируется 1988 г., однако тираж реально появился в феврале 1989 г.

2

Remnick, Resurrection: The Struggle/or a New Russia (New York, 1997), p. 562; Slavic Review, Fall 1998, p. 625; Марк Иган (Mark Egan) цитирует Gore в сообщении агентства Reuters, JRL, Oct 8,1999; Charlie Rose, PBS, Sept 10,1999; Voice of America, Dec. 2, 1999, JRL, Dec. 5, 1999; Weekly Standard, Jan. 17, 2000, p. 15; Michael Stone цитируется в: Russian Review, March 25, 1996, p. 59; Вопросы экономики, 1997, № 5. С. 74, 76; НГ, 22 сент. 1999 г.; отчет процитирован в сообщении информационного агентства, JRL, July 51, i999; Anti-Defamation League Survey on Anti-Semitism and Societal Attitudes in Russia (New York, 1999), p. 4; Интервью Солженицына см: Новая газета. 11–14 мая, 2000.

3

О дискуссии см: Alexander Dallin in Robert О. Crummey, ed., Reform in Russia and the USSR. (Urbana, 1989), pp. 248–49; David S. Foglesong, «Roots of “Liberation”», The International History Review, March 1999, p. 57–79. В других работах Foglesong относит истоки нынешнего крестового похода к деятельности американских миссионеров в царской России в ХГХ в. См. Religion, State & Society, № 4, 1997, p. 353–68.

4

«After the Soviet Union: Implications for U. S. Policy» (The Eighty-first American Assembly, April 25–26, 1992), p. 9; предложение Robert D. Blackwill было подытожено Joseph Fitchett в: International Herald Tribune, June 22, 1992. Также см. предложение George Soros в: Open Society: Chronicle of the Soros Foundations, April 1992, p. 5; WP editorial, Oct. 27, 1992; William G. Hyland in Foreign Affairs, no i, 1992, p. 48

5

Elaine Sciolino в NYT, Feb. 4, 1995. По поводу официальной точки зрения см. интервью Thomas Graham в документальном фильме «Return of the Czar», PBS, May 9, 2000.

Похоже, что ни официальные лица, ни Sciolino не сочли странным, что подобные решения, затрагивающие наиболее важные политические и экономические вопросы, стоявшие тогда перед Россией, обсуждаются американским правительством.

6

Steven Erlanger, Ibid, July 28, 1995. Как выразился позднее один критик, «Россия играла роль беспомощного ребенка, а Запад — всемогущего взрослого», — Lawrence R. Klein and Marshall Power, eds., The New Russia: Transition Gone Awry (Stanford, 2000), p. 7.