Доктор Есениус - Людо Зубек

Что же делать? А может, вообще ничего не делать? Если пойти к раввину, Ланг об этом узнает в тот же день. Определенно узнает и то, о чем они будут говорить. И уж тогда император наверняка не помилует своего врача.

Долго Есениус раздумывал, как ему быть.

В конце концов, посоветовавшись с Марией, он решил зайти к Катарине Страдовой. И там в разговоре, между прочим, упомянул о внучке раввина и о том интересе, какой проявил к ней император.

В глазах Катарины зажглись зловещие огоньки. Она ничего не сказала и только поблагодарила Есениуса за визит.

Когда раввин Лев, по приглашению императора, прибыл во дворец, благородный поклонник прекрасного Рудольф, к своему крайнему удивлению, узнал у него, что Мириам недавно вышла замуж за какого-то ученого талмудиста из Кракова и что сейчас она уже в пути к новому месту своего пребывания.

Если император и намеревался дать возможность раввину откупиться подарком или какими-нибудь новыми демонстрациями его искусства, то после известия о замужестве Мириам благосклонность его сменилась трудно скрываемым гневом. Раввин был рад, что отделался кошельком с талерами.

А Есениус напряженно ждал, когда же на его голову обрушится императорский гнев.

Но другие, более значительные события отвлекли внимание императора от раввина и его семьи.

Летом 1606 года Прагу посетила страшная гостья — чума. Черная смерть незаметно появилась в стенах города. Неизвестный человек шел по улице и вдруг зашатался. Прохожие решили, что он выпил больше чем следует, и не обратили на него внимания.

Но человек этот вовсе не был пьяным. Утром он вышел из дому совершенно здоровый, и вдруг ни с того ни с сего у него закружилась голова и сжалось сердце. Он еле добрался домой. Там прилег и больше не встал.

Вскоре на пражских улицах стали появляться такие же пошатывающиеся люди. Прохожие торопливо их обходили. Уже было известно, что они заражены чумой.

Страх охватил жителей Праги. Черная смерть уносила все новые и новые жертвы. Те, у кого были родные или знакомые в деревне, бежали туда из чумного города. Бежали и богатые горожане, имевшие возможность оплатить свое пребывание в еще не зараженных местах.

Но большинство жителей Праги было вынуждено остаться в городе.

Они пытались преградить путь болезни, заколачивая окна и двери жилищ, старались не выходить на улицу, ибо воздух был заражен чумой. Но никакие самые крепкие ставни не могли оградить дома от страшной заразы. И смерть с неутомимой настойчивостью уносила десятки жертв.

Чешская канцелярия именем императора издала указ, в котором говорилось о божьей воле, о гневе его и милости, о грехах человеческих и наказании за них… Потом последовало несколько медицинских мер, с помощью которых пытались предотвратить заразу. Главными из них была частая стирка белья и одежды, мытье жилищ и протирание тела уксусом. Вместе с тем пражанам повелевалось как можно чаще раскладывать большие костры на улицах, рынках, площадях и пустырях, ибо сухой воздух и дым являются самыми сильными врагами чумы.

И вот по всему городу запахло уксусом, пополз едкий запах дыма.

Больше всего доставалось врачам и цирюльникам. В другое время они оспаривали друг у друга больных, теперь же у всех появилось столько работы, что, будь их втрое больше, они все равно не успели бы с ней справиться.

Даже доктор Есениус вытащил из тяжелого дубового сундука, стоявшего на чердаке, свое противочумное одеяние. Он обулся в сапоги с высокими голенищами, надел кожаную рясу, закрывавшую тело от шеи до пят, на голову натянул кожаный капюшон с отверстиями для глаз и рта. Сверху капюшона он нахлобучил шляпу с широкими полями, прикрыл рот губкой, смоченной в уксусе, и наконец натянул кожаные перчатки, перевязав их у локтей ремешками. В таком одеянии он ходил по улицам, не боясь, что зараженный чумой воздух проникнет в его организм.

Лечил он только аристократов. Плата врачам за лечение была такой высокой, что простые горожане охотнее звали цирюльников. А бедняки обходились и вовсе без всякой помощи.

Среди пражских врачей Есениус был наиболее известен. И пражская знать наперебой приглашала личного врача императора.

В это время Есениус почти не видел жены, боясь ее заразить. Она жила в соседней комнате, и они переговаривались через закрытую дверь.

— Мария, — обратился он к ней как-то вечером, вернувшись из дома вице-канцлера Богуслава из Михаловиц, — поехала бы ты в деревню. Даже вице-канцлер собирается отправить туда свою семью.

Весь императорский двор уже перебрался в Брандыс. Император, как ни запирался, как ни скрывался от людей, все же не был уверен, что ему удастся избежать чумы. Опасаясь за свою жизнь, он послушался совета врачей и вместе с Катариной Страдовой, ее детьми, челядью и высшими имперскими сановниками отбыл в Брандыс. По повелению императора туда же отправилось семейство Кеплеров. Есениусу предложили выбор: ехать со всем двором или оставаться здесь.

Он решил остаться.

Но страх за Марию не давал ему покоя.

— Нет, нет. Иоганн, — с живостью ответила она из-за двери, — я не хочу даже думать об этом! Если я не останусь поблизости от тебя, я буду бояться, не заболел ли ты, не умер ли.

Есениус обрадовался ответу жены и еще больше укрепился в своем решении уговорить ее покинуть Прагу.

— Пойми, Мария, ты не облегчишь мое положение, если останешься здесь. В работе ты мне не поможешь, а с людьми я тебе встречаться не разрешу. Вот и будешь сидеть затворницей в четырех стенах. Зачем подвергать себя лишней опасности? Ты лучше поезжай с Михаловицами, а минует опасность, я приеду за тобой.

В конце концов она позволяла себя уговорить.

Есениус остался в Праге один.

Только теперь он целиком отдался своей работе. Посещал госпиталь, где лежали бедняки. В их лачугах не было возможности отделять больного от здоровых. И те из больных, кто еще мог держаться на ногах, брали в руки колотушки и, мерно ударяя в них, обходили стороной здоровых, направляясь в госпиталь. А тех, что не могли идти, санитары и стражники клали на тележки и везли туда же.

Город будто вымер. Без острой необходимости никто не появлялся на улице. И мало кто осмеливался войти в чужой дом, даже если на нем не было белого креста — знака, что в доме чума.

Есениус не ходил к знакомым. Чаще других он видел мастера Прокопа. Общественные бани были закрыты, и банщик мог посвятить себя лечению больных чумой. Он ходил с доктором Есениусом в госпиталь и учился у него бороться против страшной болезни.

Однажды Есениус посетил кладбище. Городские советники пригласили его туда, чтобы он посмотрел, достаточно ли глубоко вырыта братская могила, где без гробов должны были быть зарыты бедные жители Праги.

Есениус осмотрел могилу, пригласил могильщиков засыпать ее известью и направился к выходу.

Тут он заметил бедно одетую худую женщину, которая медленно шла между могил. Она осматривалась по сторонам, точно искала чего-то. В руках у нее был какой-то сверток, прикрытый белым платком. Опытным глазом Есениус определил, что под платком ребенок.

В нескольких шагах от Есениуса она остановилась. Положила трупик на землю, а сама пошла за лопатой, стоявшей у дерева неподалеку от братской могилы.

Есениус подошел к ней.

— Это ваш ребенок? — спросил Есениус. Его голос из-под капюшона звучал глухо.

— Да, — ответила женщина. — Уже второй умирает от чумы. Сперва умер муж, потом Вашек, а вот сейчас Аничка. У меня еще двое дома. Не знаю только…

Она не договорила, но Есениус все понял.

— А почему вы не положили его в гроб?

Женщина посмотрела на него бесконечно грустным взглядом. Глаза у нее были тусклые, они напоминали погасшие угольки.

— Мне не на что купить хлеба для живых детей.

Есениус вздрогнул. Возможно ли, что люди не имеют денег купить гроб для мертвого ребенка и хлеб для живых?

Он взял из рук женщины лопату и стал копать могилу.

Когда они закопали застывшее тельце девочки, женщина поблагодарила его и направилась к выходу. Доктор пошел рядом с ней. Он чувствовал, что не может ее так оставить.

— Кто лечил вашего мужа и детей? — спросил он немного погодя

Она удивленно на него посмотрела. Видно, не поняла вопроса.

— Какой доктор был у вас? — повторил он.

— Доктор? — еще больше удивляясь, переспросила она. — Какой доктор к нам пойдет? Доктора могут позвать только паны или богатые горожане. А у нас нет денег и на цирюльника.

И снова Есениус почувствовал в словах женщины упрек.

— Я пойду с вами, — решительно сказал он. — Посмотрю ваших детей. Я доктор.

Женщина вздрогнула.

— Что вы! Не надо! Где нам взять денег, чтоб вам заплатить!

Есениус запнулся. Слова, невольно сорвавшиеся с уст бедной женщины, были страшным обвинением всем врачам. В том числе и ему.