Исчезающий труп. Тайна пентхауса. Алые буквы - Эллери Куин

— Типично актерский юмор. Ну, Эрни, вы ведь знаете, кто он. Вам известен каждый актер в «Лэмз».[44]

Портье поправил ручку на столе.

— Вы мне льстите, — пробормотал он, — и это мне нравится. Его зовут Вэн Харрисон. А в чем дело, шеф?

— Держите язык за зубами. Тем более, что вы все равно не сможете продать это журналистам. Я увидел человека, который показался мне знакомым, и заинтересовался, кто это. Большое спасибо. — Эллери улыбнулся и вышел.

Однако на улице его улыбка исчезла.

— Вэн Харрисон, — произнес он вслух.

Эллери зашел в аптеку на Шестой авеню, чтобы позвонить Никки. Ему ответил Дерк Лоренс.

— Привет. Как идут дела?

— Отлично. — Дерк говорил рассеянным тоном.

— Есть шанс позаимствовать на вечер мою секретаршу, дружище?

— Вы поступили чертовски достойно, Эллери, одолжив ее мне. Сколько вы ей платите?

— Это не ответ на мой вопрос.

— Думаю, это можно устроить, старина. Марта и я приглашены на обед в «Ле Флер», а это означает черный галстук, полупарализованного дворецкого и шарады в гостиной. Начинаю надеяться, что Марта сегодня вовсе не придет.

— Вот это поворот! — засмеялся Эллери. — Позвольте мне поговорить с Никки.

— Ну, как провели день? — послышался голос Никки.

— Поразительно. Как насчет того, чтобы вместе пообедать?

— О, мистер Кью!

— Скажем, у «Луи и Армана» около семи — как только сможете выбраться. Не заставляйте меня ждать долго, потому что я буду у бара, а вы знаете, как добросовестно работает Помпейя.

— Нет, но я знаю вас. Три порции — и вы человек-муха.

— Этим вечером я не буду ползать по стенам. Дело серьезное, Никки.

— Сгораю от нетерпения. — Никки положила трубку.

— Вэн Харрисон, — повторила Никки, как будто это было название какой-то отвратительной болезни. — Что она в нем находит? Я думала, он уже умер.

— Ошибаетесь, Никки, — усмехнулся Эллери. — Могу засвидетельствовать, что мистер Харрисон отнюдь не труп. Боюсь, что Марта тоже может это сделать.

— Но он старик!

— Не такой уж старик. Не более двенадцати лет назад зрители заполняли театры, чтобы посмотреть на него, и устраивали давку, чтобы попасть за кулисы. Его профиль по-прежнему действует безотказно.

— Я бы могла его задушить! — воскликнула Никки. — Марта в гостиничном номере! Где она с ним познакомилась?

— Бродвей — тесное местечко. Может, Харрисон пробовался на роль в одной из ее постановок. После звонка вам я навел справки в «Лэмз», и мне сказали, что он все еще пытается отменить запрет, который Бродвей наложил на его участие в спектаклях. Вряд ли вы об этом помните. Харрисон беспробудно пил, когда исполнял свою последнюю ведущую роль в пьесе, поставленной Эйври Лэнгстоном, и тому пришлось в разгар сезона снять ее с репертуара. Это произошло лет десять-двенадцать тому назад. С тех пор Харрисону не давали работы на Бродвее.

— Тогда чем же он зарабатывает на жизнь? Старыми рецензиями?

— Ему вообще незачем работать. В период расцвета Харрисон нажил целое состояние, но вы же знаете актеров. Он все еще иногда появляется на радио и телевидении, а изредка даже получает эпизодическую роль в каком-нибудь фильме. Возможно, именно это помогает ему поддерживать бодрость. Его магический голос и романтический профиль будут притягивать женщин в возрасте Марты, даже когда он не сможет передвигаться без посторонней помощи.

— Но Марта!..

— А что Марта? — холодно осведомился Эллери. — Чем она отличается от остальных? Ей пошел четвертый десяток, муж делает ее жизнь невыносимой, у нее нет ни детей, ни родственников, которые могли бы ее удержать, к тому же она увлечена сценой. Марта — самая подходящая находка для такого, как Харрисон! Он в состоянии дать ей то, что Дерк не может или не хочет, — лесть, внимание, блеск. Он может дать ей счастье, Никки, даже если это всего лишь дешевый суррогат в номере отеля.

— Но Марта всегда была такой уравновешенной! Неужели она не видит, что он фальшив насквозь?

— А что в этом мире не фальшиво? И возможно, он в самом деле влюблен в нее. В Марту не так уж трудно влюбиться.

Никки молчала.

— Иными словами, — снова заговорил Эллери, — это адская путаница, и я за то, чтобы поскорее из нее выбраться.

— Только не сейчас.

— Сейчас самое подходящее время! Позже нам это может не удаться.

— Нет, пусть пока это продолжается. — Никки поежилась. — Пока есть риск, что Дерк все узнает.

— Насколько я понимаю, вы намерены и дальше торчать у Лоренсов?

— Я должна это сделать.

Эллери усмехнулся:

— Почему я позволил втянуть себя в это? — Он задумчиво барабанил пальцами по скатерти. Никки с беспокойством наблюдала за ним. — Конечно, самое разумное, Никки, чтобы вы поговорили с ней, как женщина с женщиной. В конце концов, для этого есть основания. Мы занялись этим, так как Марта жаловалась, что Дерк ревнует ее без причины. Ситуация изменилась. Теперь у него есть самая веская причина в мире — к счастью, он еще этого не знает. Марта выбила у нас почву из-под ног. Если мы будем продолжать ей помогать…

— Нам придется это делать, несмотря ни на что.

Эллери махнул рукой:

— Каждый раз, когда я делаю разумное предложение…

— Слушайте, Эллери, — прервала Никки. — Я знаю женщин, а вы — нет. Если я расскажу Марте, что нам все известно, и буду умолять ее остановиться, прежде чем произойдет нечто ужасное, она будет все отрицать. Придумает какую-нибудь сказку насчет того, почему она встречается с Харрисоном в номере отеля, возненавидит меня за то, что я об этом знаю, и мне придется убраться — вот и все.

Эллери что-то пробормотал.

— Если бы Марта решилась на разрыв с мужем, она бы ходила в этот отель открыто, как свободная женщина, а не тайком, как проститутка. Однако она пошла на связь, продолжая убеждать себя, что хочет спасти свой брак.

— Но это же нелогично!

— Когда порядочная женщина решается на падение, вы можете спустить вашу логику в унитаз, мистер Квин! Мне жаль, Эллери, что я втянула вас в это. Почему бы вам не забыть обо всем и не позволить мне действовать на свой страх и риск?

— Очень умно! — огрызнулся Эллери. — Хорошо, попробуем спасти их, несмотря на них самих, хотя нас это ни к чему хорошему не приведет.

Никки с нежностью сжала его руку. Когда они съели салат, не указанный в меню, Эллери снова начал жаловаться:

— Больше всего меня беспокоит то, что мы не в состоянии ничего планировать наперед. Собственно говоря, планировать абсолютно нечего. Это все равно что наблюдать за поджигателем на оружейном складе в безлунную ночь. Все, что я могу делать, — это бродить за Мартой в потемках, надеясь, что успею наступить на спичку, прежде чем все взлетит на воздух.

— Я знаю, дорогой…

— Вы должны перехватить следующее письмо, Никки, и на этот раз прочитать его раньше Марты — она едва ли продублирует свою любезность, уронив его на кухне. Возможно, письмо снова придет в деловом конверте. Это хорошая уловка, к которой, придя однажды, несомненно, прибегают и впредь.

— Но он не использует вторично конверт компании по кондиционированию воздуха, — возразила Никки. — Это было бы опасно.

— Безусловно, — согласился Эллери, — поэтому второе письмо придет в другом конверте.

— Но как я узнаю в каком?

— Тут я не могу вам помочь. Вам придется вскрывать с помощью пара каждое деловое письмо, адресованное Марте. И поскольку мы решили продолжать игру в жмурки, то должен предупредить: следите, чтобы вас за этим занятием не застала даже горничная.

Никки судорожно глотнула.

— Постараюсь быть осторожной.

— Да уж, — безжалостно кивнул Эллери. — Луи! Где наше тетраццини?

В субботу, во второй половине дня, Никки позвонила в квартиру Квинов сказать, что вечером она свободна, если это кого-то интересует. Инспектор Квин, принявший сообщение, был вынужден потребовать расшифровки.

— Значит, у нее есть новости! — воскликнул Эллери. — Дай-ка мне трубку! Ну что, Никки?

— У нас состоится свидание или нет? — послышался голос Никки.

— Вы не можете говорить свободно?

— Не могу.

— Тогда в нашей квартире в любое время, которое вам подойдет.

— Что происходит? — осведомился инспектор, когда его сын положил трубку. — Чем вы двое занимаетесь?

— Ничем хорошим, — ответил Эллери.

— Что-нибудь по моей части?

— Боже упаси!

— Ты еще прибежишь ко мне за помощью, — усмехнулся старик. — Так всегда бывает.

Никки появилась в начале десятого, больше похожая на труп, чем на живого человека.

— Прошу прощения, — вежливо сказал Эллери, закрывая дверь перед инспектором. — Я уже приготовил вам выпивку, Ник. Снимите туфли, устраивайтесь и рассказывайте.