Острова, не тронутые временем - Лоуренс Грин

Повсюду на побережье Канарских островов выращивают бананы. Иногда это оказывается выгоднее, чем продавать землю под застройки, и вот в Лас-Пальмасе между портом и деловым центром вдруг вырастают банановые джунгли. Отцом Канарских бананов был сэр Альфред Джонс — дальновидный судовладелец из Ливерпуля, именем которого жители назвали одну из улиц Лас-Пальмаса. Благодаря ему город обозначили на морских картах; это произошло после того, как для судов, идущих в Западную Африку, здесь были построены угольные склады. Джонс открыл банки и отели, и он же отправил первые корзины с бананами страждущим потребителям в Британию и на континент.

Зайдя в контору пароходства близ «пуэрто» в Лас-Пальмасе, я словно попал в XIX век. Контора была построена мистером Павиллардом и сэром Альфредом Джонсом еще в те годы, когда Лас-Пальмас представлял собой всего лишь пустой залив, а остров жил производством вина и сахара. Сын владельца Юджин Павиллард провел меня по комнатам, которые выглядели настоящим музеем: кубинские панели из красного дерева, модели старинных пароходов, стеклянные перегородки, резное дерево, причудливые пресс-папье и бювары, витая железная лестница, ведущая на крышу.

— С тех пор как отец открыл контору в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, она никогда не закрывалась, ни днем, ни ночью, — рассказывал мне Юджин.

Старинные кресла с подлокотниками, регистрационные фолианты в кожаных переплетах, старые картины — все это напоминало о тех золотых временах, когда энергичного бизнесмена неизменно ждала удача, а войны не мешали еще торговле. На стене висел портрет человека с пышными усами — сэра Альфреда Джонса.

Юджин Павиллард и приятный молодой канарец из конторы открыли для меня некоторые стороны жизни Лас-Пальмаса, которые мне не удалось бы увидеть без их помощи. Городу почти пятьсот лет, в нем есть современные, хорошо распланированные магистрали, но в квартале Вегуэта вы попадаете в колумбовы времена. Я вспомнил, как в дни моего детства гид показывал мне гаротту в Лас-Пальмасе:

— Хотите еще раз посмотреть на нее?

Скоро мы очутились в старом доме, в подземелье которого находилась тюрьма. В одном мрачном каменном мешке можно было увидеть сразу две машины смерти: вверху — эшафот с виселицей, внизу — гаротту. Да, да, здесь до сих пор висел этот ужасный стальной ошейник, который так запомнился мне с детства. Жертву сажали на стул, и гаротта плотно обхватывала шею. Затем в действие вступал тяжелый, быстро вращающийся винт, который в одно мгновение раздавливал позвоночник.

Мой приятель объяснил, что гаротту на островах уже давно не применяют. Жители испытывают здесь непреодолимый страх перед смертной казнью, который восходит еще ко временам гуанчи. Даже на мясника смотрят с опаской, а судебный исполнитель внушает такой ужас, что каждый канарец, проходя мимо, шепчет: «Диос ме либре де тус манос! (Господи, избавь меня от его рук!)».

В Лас-Пальмасе много мавританских домиков с плоскими крышами. Остров по своей культуре ближе к Африке, чем Тенерифе, и вся атмосфера здесь более африканская, в то время как Санта-Крус-де-Тенерифе с его узкими кривыми улочками — совершенно испанский город. Время от времени на Гран-Канарию обрушивается вихрь тончайшего песка из Сахары. Он засыпает все, и суда не могут сняться с якоря. Бывает, что выпадает настоящий «кровавый дождь» — ливень, окрашенный африканской пылью в красный цвет. А жаркий юго-восточный ветер «левантер» приносит полчища саранчи, которая плотным слоем в четыре фута закрывает всю землю. К счастью, все эти гости из Африки бывают довольно редко.

Иногда говорят, что старые улочки города Санта-Крус-де-Тенерифе еще больше, чем испанские, напоминают иллюстрацию к Ветхому завету. Во многих домах высятся квадратные башни «мирадорес», к стенам прилеплены лестницы, ведущие к плоским «азотеас», на которых можно принимать воздушные ванны.

На Канарских островах принято считать, что народ на Тенерифе медлительный и провинциальный. Здесь до сих пор еще ночью по субботам можно услышать, как юноши с гитарами поют серенады своим возлюбленным. В Лас-Пальмасе этот обычай запрещен, потому что он мешает людям спать.

Некоторые говорят, что Тенерифе нравится им больше, чем остров Гран-Канария, из-за его вулкана Пико-де-Тейде, который возвышается над островом, как Столовая гора над Кейптауном. Честно говоря, люди и улицы, гавани, молы и пляжи интересуют меня больше, чем горы и ландшафты, но мне приходилось видеть и Эверест и почти все большие африканские вершины. Я приехал на Канарские острова не ради тенерифского вулкана, но все же был рад представившейся возможности осмотреть это чудо.

Ущелья, забитые лавой, груды черной окалины и кратеры напоминают, что Тенерифе знал много вулканических извержений. Может быть, остров взорвется когда-нибудь, как это было с Кракатау, ибо вулкан достаточно активен. Полвека назад жителей разбудили громкие взрывы и толчки. Вскоре в двадцати милях от вулкана открылся новый кратер. Но все обошлось без человеческих жертв и материального ущерба. С конца XVIII века каких-либо серьезных извержений не наблюдалось, и жителям удается не придерживаться общеизвестной философской точки зрения о «жизни, как на вулкане». Площадь острова — девятьсот квадратных миль, так что спастись от извержения, если оно случится, нетрудно.

Дон Мануэль Рафолс с супругой подвезли меня как можно ближе к вулкану. По дороге они показали мне прохладную Ла-Лагуну — университетский город с кафедральным собором, украшенным мраморными и серебряными фигурами, и монастырской церковью, где раз в столетие на святой мессе прислуживают монахини-траппистки[131]. Вот где место для поклонников резных деревянных дверей, балконов и гербов. Город расположен на высоте двух тысяч футов над уровнем моря, и по ночам даже летом приходится укрываться одеялом. Тут была крепость гуанчи. Сейчас здесь летают рейсовые самолеты из Испании, и пилоты опасаются внезапных туманов, скрывающих аэропорт.

Вдоль дороги бредут крестьяне со своими осликами, мужчины закутаны в шерстяные одеяла-покрывала, у женщин на голове маленькие соломенные шляпки. Фруктовые сады и виноградники, банановые и помидорные фермы уступают место полям пшеницы, фасоли и картофеля. Тут и там видны заброшенные виноградные прессы. Вино делают и сейчас, но много виноградников погибло от вредителей; канули в прошлое времена, когда канарское вино было известно во всем мире.

В горах, где собираются облака, хорошо растут сосны. Островитяне собирают иглы, которые употребляют для упаковки бананов. Выше мы попадаем в вечнозеленый пояс, затем оказываемся в густом тумане, из которого выбираемся уже на высоте пяти тысяч футов. А еще через тысячу ландшафт становится похожим на районы Карру — безводного плато в Южной Африке. Это Лас-Канадас, лавовое плато, несомненно одно из самых суровых мест на земле. Кресты отмечают места снежных трагедий. Здесь имеется полицейский пост, единственная задача которого — посылка спасательных отрядов на случай автомобильной аварии, когда людям грозит гибель зимой в горах.