Цели и средства - Gamma

— Там во дворе ребята играют в снежки, – проговорил он. – Если я хоть что‑то понял из рассказов Эвана, руководит ими именно Джейсон. Как раз можно будет поговорить с ним в неформальной обстановке. Раз вы разрешаете…

— Да, именно так. Рем, раз уж ты здесь, я хотела спросить кое‑что. К тебе не заходил на днях Гарри?

— Заходил, – кивнул он. – Об Эване расспрашивал. Вас тоже, да?

— Да, – не стала скрытничать Минерва. – И что ты думаешь?

— Думаю, что Гарри правильно делает, что беспокоится и задает вопросы. Но я доверяю Эвану Смиту. С ним все нормально. Да вы и сами знаете: он ведь друг Чарли Уизли.

О неожиданной поездке, нежданных визитах и непривычной обстановке

Убит. За парнем присмотрю, если надо.

К.

— Все‑таки эльфийская стряпня самая классная, – подытожил Рон и подобрал подливку хлебной корочкой. – Вкуснятина.

— Осторожно, – усмехнулся Гарри, – Кричер падок на комплименты. Сейчас принесет тебе добавки.

Впрочем, Кричер кормил Джима, и оторвать его от этого занятия было почти невозможно.

— Нет, добавку я не осилю, – вздохнул Рон. – Так хочешь услышать новости?

— Сгораем от нетерпения уже битый час, – вмешалась Джинни. – Рассказывай уже!

— Джордж хочет провернуть одно дельце в Румынии, – с деланной небрежностью сообщил Рон. – Договориться о прямых поставках. Если получится, сэкономим кучу галеонов на посредниках. Так вот, угадайте, кого пошлют в Румынию?

Гарри на всякий случай наступил Джинни на ногу.

— Ты поедешь? Это же здорово!

— По–моему, братец, это признание партнерства, – поддержала его Джинни, и Гарри с благодарностью взглянул на нее.

— Это еще не все, – продолжал Рон. – Я отправляюсь на следующей неделе, так что как раз успеваю заехать в заповедник двенадцатого.

День рождения Чарли, вспомнил Гарри.

— Отлично, успеешь к Чарли! – словно в ответ на его мысли проговорила Джинни. – Здорово, мама будет в восторге, семейный праздник! А наш подарок передашь ему?

— Ну, если мне не придется заказывать для него грузовой портал…

Джинни посадила на колени сытого и сонного Джима и отправила Кричера за подарком – такая коробка из «Твилфит и Тэттинг», плоская, в шкафу посмотри, кажется… Кричер шуршал обертками и громыхал коробками, и в конце концов Джинни ушла искать сама, отдав Джима Гарри.

— Мантия? – скривился Рон. – Джинни так и не ходит к мадам Малкин?

Гарри качнул головой.

— Нет. Но это не мантия, это очень забавная штука, трансформер, куртка, у которой все отстегивается и пристегивается, рукава, карманы, плечи, у Малкин бы все равно такого не нашлось.

— Звучит неплохо, – хмыкнул Рон. – Я посмотрю, ладно?

Гарри кивнул почти машинально, он задумался о другом. Поездка Рона – это превосходная возможность попасть в заповедник и все узнать самому. Расспросить людей, навести справки. Увидеть все своими глазами, в конце концов.

Джинни вернулась. Кричер семенил за ней с коробкой в лапках.

— Слушай, Рон, а если я с тобой поеду? – брякнул Гарри и тут же спохватился: – Джинни, извини, я как‑то не подумал…

— Поезжай, если хочешь, – улыбнулась она. – Неделю без тебя я как‑нибудь протяну. Приглашу Гермиону, устроим девичник… Хотя для девичника поздновато, конечно.

— Пригласи! – обрадовался Рон. – Я как раз хотел попросить, чтоб вы за ней присмотрели.

— Я присмотрю, – еще раз уверила Джинни. – Рон, так что?

— Поехали, – не стал спорить Рон. – Чарли только рад будет. И мама тоже.

В районе, где нередки пистолетные выстрелы, на хлопок аппарации мало кто оглянется. Да и некому, в общем‑то, было оглядываться в этом заставленном мусорными баками проулке. Хрипло дыша и кутаясь в остатки мантии, он огляделся по сторонам и уверенно захромал вниз по улице. Адрес он знал хорошо.

***

— Чуууудные девочки! – мурлыкал Игорь, развалившись на диване. – Чуууудные. Рекомендую Анжелу, малыш, она любит… э… молоденьких.

Он краснел, прятал лицо в кружку с глинтвейном, хмелел от вина и близости запретного, в глубине души ужасался сам себе и опять глушил ужас выпивкой. Пухленькая Анжела почти не говорила по–английски, а он не знал ни слова по–румынски, да этого и не требовалось. И снова шевелились где‑то внутри стыд и чувство вины, но умелые пальчики уже расстегивали мантию, голова уже кружилась, и бездумное веселье уже утягивало туда, к накрахмаленным простыням и запаху резеды.

По–английски прекрасно говорила мадам Раковская, тощая, крашенная в винный цвет полька неопределенного возраста. Игорь обращался к ней с заметным уважением. Расплатившись и распрощавшись наутро, они направились уже к выходу, когда Игорь взглянул на младшего приятеля неожиданно серьезно.

— Запомни это место, малыш, – сказал он. – Здесь никогда не задают вопросов.

Он запомнил. И место, и адрес, по которому в течение следующих пятнадцати лет регулярно отправлял посылки с качественным противозачаточным зельем. Просто так, на всякий случай.

***

Дверь оставалась такой же обшарпанной, как и в былые времена. Выцветшая вывеска по–прежнему обещала «стрижку и маникюр недорого». Он знал, что заведение даже держало настоящего парикмахера – для наивных. Сейчас, впрочем, «парикмахерская» была закрыта: час ночи…

На двери с заднего хода висел тяжелый старинный дверной молоток. Он постучал условным стуком: раз – два подряд – еще раз. Подождал. Зажужжала видеокамера над входом, и недовольный голос из динамиков что‑то буркнул по–румынски. Он постучал снова, задрал левый рукав и поднял руку выше, к самому объективу. В динамиках зашуршало, и через полминуты дверь отворилась. Мадам Раковская выглянула наружу, пряча что‑то под полой халата, прищурилась, потом живо кивнула, схватила его за плечо и втащила внутрь.

— Твое счастье, что это ты, – заявила она, демонстрируя пистолет. – Тем летом ваши сюда табунами валили, до сих пор тошно.

Несмотря на усталость, он насмешливо шевельнул бровью: пистолет не самая эффективная защита от палочки. Простой «империус»…

— Зря гримасничаешь, – хмыкнула бандерша. – Тебя сейчас двое на мушке держат. – Она махнула рукой и скомандовала что‑то по–румынски. – Я добро помню. А будь тут кто другой, спустили бы в отстойник.

Она прошлась цепким взглядом по драной мантии, сорочке в бурых пятнах.

— Ранен?

«Нет», – хотел ответить он и обнаружил, что говорить может только шепотом. Мотнул головой.

— Голодный?

Он кивнул.

— Подожди здесь. И палочку отдай.

Он показал ладони – нету. Раковская смерила еще одним внимательным взглядом и вышла.