Горький вкус времени - Айрис Джоансен

«Вы не позволите ей встать на ноги».

Беря за руку подругу, Жюльетта почувствовала, как ее надежда, что Франсуа ошибается, разлетается.

– Расскажи мне, что случилось вчера ночью.

Катрин не взглянула на нее.

– Мне не хочется разговаривать. Могу я теперь пойти в сад?

Катрин будет там сидеть в мечтательной тишине. А потом уедет в Вазаро, и тишина отправится с ней. Почему? Да потому, что рядом будет Жюльетта, ограждающая Катрин от всего, что может потревожить эту тишину.

– Да, ты можешь пойти в сад, – тупо сказала Жюльетта. Матерь Божья, как же она не хотела, чтобы Франсуа оказался прав!

Жан-Марк подсадил Катрин в экипаж и посмотрел мимо нее на Филиппа, устроившегося на сиденье напротив.

– Пошли курьера, как только приедете в Вазаро. Я хочу знать, как вы доехали и вообще обо всем.

Филипп кивнул.

– Я позабочусь о них, Жан-Марк.

– Это уж точно, черт бы тебя побрал! Где Жюльетта?

– Она вернулась в дом за шалью, которую Катрин оставила в саду.

– Эчеле встретит вас еще до того, как вы доберетесь до поста, чтобы убедиться, что вы без труда минуете его. А у тебя бумаги есть?

– Я же не дурак, Жан-Марк.

Жан-Марк повернулся и направился к дому. Жюльетту он встретил у парадной двери. Темно-зеленое дорожное платье и шляпка в тон очень шли ей. Через левую руку она перекинула голубую шелковую шаль.

– Взяли? Отлично, садитесь в экипаж.

– Почему вы не едете с ней, Жан-Марк? – Голос Жюльетты звучал тихо, ее лицо скрывали поля шляпы. – Это вы должны ехать с ней. Она же ваша подопечная.

– По-моему, вы не раз указывали на это! – сухо произнес Жан-Марк. – Я не могу сейчас уехать из Парижа. В Национальном конвенте в разгаре дебаты, следует ли конфисковывать еще корабли для флота. Если я их не остановлю, они утащат с моих верфей даже те корабли, что еще строятся.

– Снова дела?

– Если возникнут трудности, Филипп пошлет за мной. Как только минуете пост, будете в безопасности. В Вазаро – свой мир.

– Меня не это волнует. – Жюльетта устремила взгляд на экипаж. – Просто я считаю, что вы должны…

– Посмотрите на меня. – Жан-Марк схватил девушку за руку. – Я хочу видеть ваше лицо. Вы что-то слишком подавлены.

Жюльетта подняла голову, и Жан-Марк увидел, что в ее глазах стоят слезы.

– Вы нужны ей, Жан-Марк.

Он покачал головой:

– У нее есть вы, а я приеду в Вазаро через несколько месяцев. Так будет лучше, малышка. Долго я так продержаться не смогу. Вы все еще ранены, а я не привык к стезе добродетели.

– Не понимаю, о чем это вы.

Жан-Марк криво усмехнулся.

– Знаю, не понимаете. Но если бы я поехал с вами в Вазаро, вы бы узнали это за несколько дней. Я мог бы даже позаимствовать у Филиппа его домик цветов.

– Я не ранена. – Жюльетта отвела глаза от его лица.

– Это что, приглашение?

Кровь прилила к щекам Жюльетты.

– Все это не имеет никакого отношения к Катрин. Вы говорите загадками.

– Загадками, которые вы бы легко разгадали, дай себе труд. Вы всегда знали ответ, но предпочитали его игнорировать. – Жан-Марк последовал за Жюльеттой. Он подсадил ее в экипаж рядом с Катрин. – Не сомневаюсь, что вы прекрасно обойдетесь без меня в Вазаро. – Жан-Марк слабо улыбнулся. – До свидания, Жюльетта.

– До свидания. – Взгляд девушки отчаянно цеплялся за Жан-Марка. – Я не имела в виду, что не могу без вас обойтись. Я только хотела сказать, что это ваша ответственность, а не моя – заботиться о Катрин. По-моему, вы должны…

– До свидания, Жюльетта, – повторил Жан-Марк, захлопывая дверцу экипажа и давая знак кучеру.

Жюльетта высунула голову из окна, и Жан-Марк с изумлением увидел, что слезы катятся по ее щекам. Это было совершенно не похоже на Жюльетту – так демонстрировать свои слабости.

– Вы меня никогда не слушаете. Я пытаюсь сказать вам…

Экипаж рывком рванулся с места, а Жан-Марк остался на тротуаре, глядя им вслед.

Все будет хорошо. Эчеле даст знать, как только они проедут пост. И все же Жан-Марку стало не по себе – ноющее чувство беспокойства и тревоги охватило его душу, когда он вспомнил лицо Жюльетты. Он неожиданно пожалел, что не поехал с ними.

Что за глупости! Его место не в Вазаро с Жюльеттой, а здесь, в Париже.

Спустились сумерки, когда Робер вошел в кабинет Жан-Марка и стал зажигать свечи.

– Только что прибыл курьер от месье Эчеле.

– Да?

– Экипаж миновал пост.

– Слава богу!

Робер согласно кивнул:

– Сказать Мари, что вы сейчас будете ужинать?

Жан-Марк снова взялся за перо.

– Я спущусь. Мне надо закончить кое-какую работу.

Робер остановился у двери.

– Я хотел спросить, что мне делать с картиной, месье?

Жан-Марк поднял голову.

– С картиной?

– Мадемуазель Жюльетта рисовала с меня портрет и оставила ее на мольберте в саду. Наверное, забыла.

– Да. – Жюльетта слишком дорожила своей работой, и для нее бросить незаконченную картину было совершенно необычно. Значит, что-то ее чрезвычайно расстроило, больше, чем предполагал Жан-Марк. – Поставьте в ее комнату.

– Да, месье. – Робер закрыл дверь.

В ее комнату? Жюльетта находилась в доме совсем немного времени. И тем не менее все, к чему она прикасалась, как бы вбирало ее индивидуальность, несло на себе неизгладимый отпечаток ее личности. Упрямая, непредсказуемая и своевольная, она каким-то образом умудрилась зацепить за сердце Жан-Марка больше, чем любая другая женщина. И теперь она катит в экипаже и уже далеко от него, от Парижа. А он сидит здесь, в опустевшем враз доме. Тишина. Вдруг он услышал, как открылась дверь.

– Я голодна. Скажите, пожалуйста, Мари, чтобы приготовила ужин.

Жан-Марк медленно поднял глаза от лежавшего перед ним документа.

В дверях его кабинета стояла Жюльетта, с вызовом глядя на него. Она сняла темно-зеленую шляпку и раскачивала ее на лентах. Жан-Марк молча смотрел на нее.

– Нечего сверкать на меня глазами. Я же сказала, что это вы должны были с ней поехать, но вы не послушались меня. А теперь у нее только Филипп, и вы знаете, как она к нему относится…

– Какого черта вы здесь делаете?

– Я собираюсь здесь жить.

Противоречивые чувства обуяли Жан-Марка: радость, что он снова видит ее; тревога, что здесь она ежеминутно подвергает себя опасности; беспокойство за Катрин – каково ей придется без подруги. Жан-Марк взял себя в руки.

– Вам надо вернуться в Вазаро.

– Я не могу поехать туда. Франсуа сказал, что я душу волю Катрин, я не согласилась с ним, но я… – Девушка замолчала. – Он прав.

– Вздор!

Пальцы Жюльетты сжимали и разжимали ленты шляпы.

– Я не была уверена, что смогу оставить ее, даже зная, что так надо. Думаете, мне было легко вернуться сюда? У меня никогда никого не было, кроме Катрин, и я не хотела ему верить.