Шоколад (СИ) - Тараканова Тася

— Майя, здравствуй.

Соблюдать этикет желания не возникло.

— Что хотели?

Софья Андреевна, похоже, была удивлена моей интонацией, так как последующая пауза с её стороны несколько затянулась. Я уже собиралась отбить вызов.

— Я являюсь законным представителем сына.

— И…

— Ты же будешь продавать квартиру?

Я молча слушала, ожидая, что она хочет предложить.

— Э…мы хотим выплатить твою долю, а квартиру оставить себе.

— Я подумаю. Дела с вами будет вести мой юрист.

— Майечка, мы с дедушкой хотели бы взять внука на выходные.

— Нет.

— У вас планы?

— Нет. Он с вами никуда не пойдёт.

— Что ты говоришь, мы очень любим Данечку.

— Мне нет дела до ваших чувств.

Я отключилась и без зазрения совести заблокировала её и следом свёкра. У них есть о ком заботиться — собирать сыночке передачи, ездить к нему на свидания, писать слезливые послания. Эти люди умерли для меня. Придёт время, я расскажу сыну правду. Когда он подрастёт, то может общаться с ними, если захочет.

Двести тысяч я решила не возвращать, хотя такие мысли поначалу мелькали в моей головушке. Потом я решила, что буду выглядеть дурой в роли нищей, но гордой героини. Пасечник дал деньги без обязательств, в «счёт ущерба», как цинично я объяснила себе. Он знал, что делал. Мой ущерб был гораздо больше двухсот тысяч, и дыру в груди не так просто было залатать.

И всё же иногда становилось одиноко. Как могла я давила воспоминания о Пасечнике, хотя мой мозг подводил, выдавая воспоминания из категории восемнадцать плюс. Наверное, так работал защитный механизм психики. Постоянный стресс, выживание на грани «бей или беги» закончилось, пришло время восстанавливаться.

Знакомый мастер эпиляции, которую я регулярно посещала, узнав, что я училась в медицинской академии, предложила пройти у неё курс шугаринга и стать помощницей. Недолго думая, я согласилась и через неделю обучения стала работать. Клиентов было немного, и всё свободное время я проводила с сыном.

Небольшой собственный заработок придал мне уверенности, маленькие крылышки пчёлки стали расправляться, и я, наконец, взлетела в потоке осеннего ветра.

Однажды в торговом центре я нос к носу столкнулась с Кариной. От неожиданности мы остановились, хотя пройти мимо было для меня лучшим вариантом. Карина выглядела сногсшибательно: коричневое натуральное замшевое пальто, сапоги с узкими носами на шпильке — леди секси при макияже в ароматах дорогого парфюма. Её глаза цепко оценили мой бюджетный прикид, тут же составив калькуляцию.

— Привет, Майя.

— Привет.

— О, ты стала говорить! Круто. Читала про суд. Это ведь про тебя там писали?

Хмуро уставившись на неё, пожала плечами. Что писали, какой суд, я не собиралась уточнять. Карина скривилась.

— Всегда думала, что он в тебе нашёл?

Сучка! До сих пор мучается вопросом, чем я лучше неё. Ни пошевелив пальцем, я уронила самооценку мисс «модельная внешность». Ну, хоть какая-то сатисфакция.

— Ты ведь из-за него осталась, не полетела с нами?

Она сверлила меня взглядом. В ответ надо было выдавить победную улыбку, но я не смогла, слишком живы были воспоминания о тех днях. Карина судила людей со своей колокольни, даже узнай правду, она всё равно бы извратила её на свой лад.

— Хорошо потрахались?

Не было предела наглости и цинизма у этой особы. Спазм сковал горло, я не могла, да и не хотела разговаривать с ней. Почему она не прошла мимо?

— Ладно, бывай. Дорогуша.

Встреча выбила меня из колеи надолго. Спасибо, Карине. После нечаянной встречи я отчётливо поняла, надо переезжать в другой город. Это желание посещало меня уже не раз, и стоя у могил родителей, я всё — таки решилась. Как говорила моя бабушка, живые думают о живых. Моё душевное спокойствие было на первом месте.

Да, мне придётся оставить родной город, но я не первая и не последняя в списке тех, кто кардинально меняет свою жизнь. Земля не разверзлась под ногами, когда я столкнулась с Кариной. Но скоро в этом городе появятся гораздо более мерзкие персонажи. Я буду опасаться людей унизивших меня, глумившихся надо мной, пытавших меня. Я, не они, буду бояться встречи с ними.

Справедливость восторжествовала. Но срок, на который преступников изолировали от общества, закончится. С ужасающей чёткостью я осознала, что помнить об извергах, держать даты их освобождения в памяти, есть продолжение моей ментальной пытки. Я не хочу больше этих мучений.

Моя жизнь стала спокойной, но кошмары не исчезли. На резкий сигнал скорой помощи или вой пожарной машины я почти всегда замирала от страха. Терпеть не могла, когда кто-то шёл за мной, всегда останавливалась и пережидала, чтобы меня обогнали. От звука пистонов, которые любили бить пацаны, сердце подпрыгивало к горлу. Конечно, я старалась избегать опасных ситуаций: не ходить в потёмках, обегать злачные места десятой дорогой, не посещать многолюдных мероприятий. У меня много было всяких «не», которые стали моей защитной бронёй. Но они всё равно не могли оградить меня от того, что, так или иначе, проникало в жизнь.

Однажды позвонил мужчина и спросил про эпиляцию интимной зоны. Я до того перепугалась, представив его голым наедине в небольшой закрытой студии, что стала заикаться. Тут же посоветовала обратиться к моей напарнице. Лена со смехом объяснила, что к ней, действительно, ходят мужчины, и для них подходит плотный сахар для жёстких волос. Для себя я в тот момент решила, что мужчинами я никогда и ни при каких условиях заниматься не буду.

**

Почти не заметила прихода зимы, столько было дел по поиску квартиры. Юрист связался с мадам Бортниковой, которая приехала на встречу в офис с поджатыми губами и выражением презрения на ухоженном лице.

Пришлось утрясти все финансовые и юридические моменты, вытерпеть взгляды и высокомерный тон свекрови, подписать документы и с неимоверным облегчением сбежать, надеясь, никогда больше не увидеть её лица. Не будучи мстительной натурой, я, тем не менее, злорадно наслаждалась победой над этой семейкой, не озвучивала своих планов и готовилась к переезду в другой город. Шиш вам Бортниковы, а не диктат над двумя пчёлками. Вас больше не будет в нашей жизни.

Эту страницу я собиралась закрыть полностью, чтобы ничего не напоминало о ней. В конце декабря состоялся переезд, Даня как раз закончил вторую четверть. Я согласна была перевести его даже на домашнее обучение, лишь бы быстрей уехать из города.

Под новый год, ещё не разобрав полностью коробки, сын нарядил маленькую искуственную ёлочку, я приготовила в духовке курицу с картошкой, нарезала пару салатов и мы сели за стол, включив телевизор в ожидании боя курантов. В дверь позвонили, от неожиданности я вздрогнула и уронила на пол нож, который взяла в руки, чтобы порезать курицу.

Посмотрев в глазок, распахнула дверь. Там стоял Пасечник с букетом цветов в прозрачной упаковке и бутылкой шампанского. В тёмном пальто, без шапки, серьёзный и красивый до невозможности.

— Пригласишь?

Еле выговорила ломким голосом.

— Входи.

Он перешагнул порог, вручил подарки, разделся, повернулся ко мне и улыбнулся.

— Вкусно пахнет.

Качнулся ко мне, обнял за плечи, я не могла поднять руки, занятые подарками, заглянул в мои растерянные глаза и поцеловал холодными от мороза губами.

— С наступающим, Пчёлка.

Скомкано познакомила сына с полковником.

— Пётр Григорьевич, э… начальник...

— Строительной фирмы. А ты Данил, я знаю.

Маленькая детская ладонь утонула в широкой мужской, Даня смутился. Чтобы не тянуть неловкую сцену, я засуетилась, поставила тарелку, вытащила дополнительные приборы.

— Садись. Скоро двенадцать.

Хлопок шампанского, шипучий напиток на языке, курица на тарелке Пасечника, фейерверки за окном, Данилка с криком «ура», — всё расплывалось перед глазами как в тумане. В ушах стоял гул, сердце выпрыгивало из груди, а прикосновение к руке Пасечника оказалось сродни удару тока, когда мы стояли у окна. Ноги подкосились, я стала оседать на пол. Он подхватил меня на руки.