Серьезные мужчины - Ману Джозеф

– Свободные места, налетай, – послышалось из прохода, и зал хохотнул.

Транспарант на заднике сцены гласил: «Индийский поиск внеземного разума». Айян стоял у подножия короткой деревянной лестницы, ведшей на сцену. Он сложил руки на груди и обозрел зал. Указанием следить, чтобы почетные гости в первом ряду – в основном ученые, бюрократы, один актер-неудачник и прочие друзья Намбодри – ни в чем не нуждались, чего бы ни пожелали, он решил пренебречь.

На подиум взошла девушка, озабоченная своим внешним видом, в темно-синем сари, вдруг затрепетавшем под вентилятором на потолке. Она оглядела аудиторию одним глазом – второй скрывали ее ниспадающие волосы.

– Таинственность НЛО заключается в том, что их наблюдают только над развитыми странами, – начала она, – и никакое завоевание Земли не начнется, пока мэр Нью-Йорка не устроит экстренную пресс-конференцию. Если Марс атакует, он атакует Америку. – Она произнесла все это очень серьезно, чуть склонив голову, что слегка приоткрыло второй ее глаз. – Это происходит оттого, что существует межгалактическое понимание равновесия сил на нашей планете? – Она скромно улыбнулась, услышав несколько смешков. – Каковы бы ни были причины, «Мы не одни» – девиз Запада. Но сегодня мы представляем первую попытку нашей страны формально разобраться, что же такое внеземная жизнь. – И она пригласила на сцену семерых.

Первым поднялся старик, которому Айян вынужден был помочь одолеть лестницу. У него была густая копна бешеных седых волос, из ноздрей и ушей торчала кустистая щетина, руки, пока Айян поддерживал его, тряслись. Следом на сцену поднялся белый человек-гора. В таком собрании непременно участие белых. «Белые – брамины браминов», – частенько говаривал Айян жене. И с каждым годом они все выше ростом. Далее шли Джана Намбодри в черной рубашке с китайским воротником и черных брюках и четверо его спутников.

Айян убрался в темный угол и слушал, как эти мужчины – в очередной раз за много столетий – предвещали «новый рассвет». Намбодри поговорил о том, как наконец обрела свободу батарея радиотелескопов под названием Исполинское ухо. Посреди громовых аплодисментов он объявил, что отныне Ухо будет прослушивать небеса и ловить сигналы развитых цивилизаций.

На кафедру взобрался белый, сложил руки. Это его первый визит.

– Намасте, – сказал он и поприветствовал Индию на пути «поиска человечеством себе компании». Следом и другие радиоастрономы поговорили о важности молодежи в SETI. Последним выступал старик. Ведущая представила его как отставного ученого из Бангалора. Он неуверенно поднялся на кафедру и испугался визга микрофона. Придя в себя, заговорил о величии древних индийцев. Толпа аплодировала каждому комплименту, которым он одарял их воображаемых предков. Айян смеялся. Да-да, индийцы – древнейшая цивилизация на Земле, величайшая, лучшая. И лишь у индийцев есть культура. Все остальные – бестолковые кочевники и шлюхи.

Сильнее прочего в этой стране Айян ненавидел эту вот идиотскую гордость. Эти раздутые ноздри, эти мечтательные взоры людей, стоило им заговорить о великой в прошлом нации. Как на улицах торгуют драгоценными каменьями, словно ягодами. Что древние брамины высчитали расстояние от Земли до Луны задолго до белых. Что аюрведа знала все о человеческом теле задолго до Гиппократа. Что математики Кералы открыли нечто похожее на гелиоцентрическую теорию задолго до Коперника. Его, Айяна, предки в это мнимое наследие страны никогда не включались. Если не считать мерзких черных демонов из сказок об отважных светлокожих людях.

Старик пустился в рассуждения о таинствах коровы, о мудрости индийцев, наделивших это существо непреходящей святостью. Он связал свое долголетие с ежеутренним употреблением стакана коровьей мочи. В зале вежливо промолчали. Но Айян заметил, что пожилые люди в аудитории мудро закивали.

– Было доказано, что гхи[27] полезно для сердца, – сообщил старик, – а джайпурские ученые подтвердили, что паста из коровьего навоза при нанесении на стены и кровлю предотвращает проникновение радиации. – Он сослался на работу некоего астрофизика, исследовавшего последствия убийства коров. – Плач коров проникает в ядро Земли эйнштейновскими болевыми волнами и вызывает сейсмическую активность, особенно после мусульманских праздников, когда происходит массовый забой скота. Вот почему через несколько дней после любого мусульманского праздника где-нибудь в мире всегда происходит землетрясение.

Наконец он подошел к финалу выступления:

– Так откуда же древние индийцы столько знали? Как они выведали тайны коровы, человеческой анатомии и расстояний между небесными телами? Я считаю, что на заре индийской цивилизации, в ведийские времена, случился инопланетный контакт. Великая война, описанная в Махабхарате, с летающими машинами и таинственным оружием, – объяснил он, – велась с применением внеземных технологий, которые позднее сочли галлюцинациями поэтов. Когда-то в великом прошлом нашей страны произошла передача технологий от некой развитой цивилизации. Наши боги на самом деле – художественное воплощение внеземных гостей. Мне все равно, что вы там себе подумаете, но я знаю, что Кришна был инопланетянин.

Зал взорвался продолжительными аплодисментами. Мужчины на сцене один за другим встали со своих мест, поддавшись всеобщему воодушевлению, и растерянно хлопали с публикой. В этом грохоте Айян внезапно почувствовал странную нежность к Арвинду Ачарье. Айян скучал по нему. С такой вот чепухой Ачарья всю жизнь и воевал. Поиск истины казался менее нелепым, когда поход возглавлял Ачарья. И Айян ощутил себя обделенным, прислуживая владыке помельче.

В последующие дни поиск внеземного разума принял характер революции, чье время пришло. Прибывали ученые из других институтов – в восторге от того, что их наконец допустили до Исполинского уха. Шли семинары и лекции. Журналисты, которым больше не нужно было дожидаться в приемной, заходили разузнать о диковинном будущем SETI. Школьные учителя, которым все же приходилось ждать, являлись просить экскурсий по батарее телескопов.

Однажды утром в самый разгар торжеств Айян с удивлением узрел, как в приемную проникло молчаливое привидение Ачарьи с искрой в глазах и ухмылкой, порицавшей посетителей, устроившихся на людном диване. Айян привстал по привычке.

– Так, значит, ваш сын будет сдавать вступительный экзамен, я слыхал, – произнес Ачарья.

Айян кивнул, отведя взгляд.

– Я захожу, – объявил Ачарья.

– У них совещание, – сообщил Айян, – но, думаю, вам следует поступить на свое усмотрение, сэр.

Радиоастрономы ощутили знакомый ужас и лишь погодя вспомнили, что призрак в дверях – всего лишь бродячее воспоминание о чудище, которое они зарубили. Ученые сгрудились на белых диванах вокруг столика, загроможденного чашками и печеньем. Ачарья не узнал свой кабинет. Мебель, которую он всегда считал не сдвигаемой, волшебным манером переместилась, а на стенах появились постеры в рамках. Он с нежностью и недоверием глянул на Карла Сейгэна, Сейгэн ответил ему взаимностью.

Айян показался в дверях, изображая суету, и объявил:

– Простите, не смог его остановить.

– Никто не смог бы, – отозвался Намбодри, величественно поднимаясь со своего места и приглашая Ачарью присесть на пустовавшее место на диване. Тот устроился с удобством и внимательно вгляделся в шесть лиц вокруг. Взяв с подноса печенье, он сказал:

– Мои друзья говорят, что письма, которые они мне шлют, последнее время возвращаются.

– Это потому что Земля круглая, Арвинд, – сказал Намбодри.

– Папа объявил об этом раньше тебя.

– Да, похоже. Арвинд, я вдруг подумал: у тебя все еще есть друзья?

Профессор Джал позволил себе глубокий рефлекторный смешок, оборвавшийся, когда зазвонил его мобильный телефон. Он буркнул в трубку «да» и «нет», затем отключился. Огляделся по сторонам растерянно и сказал:

– Всякий раз, когда мне сюда звонят, вечно помехи на линии. Будто где-то рядом снята трубка. – Но остальные слишком увлеклись присутствием Ачарьи и не обратили внимания на проблему Джала.

– Так что же, Арвинд, – сказал Намбодри. – Чем мы можем тебе помочь?

– Давай поговорим наедине?

– Это невозможно, – сказал Намбодри. – У нас тут совещание по бюджету. Да и вообще мы все решения принимаем вместе. Так что если хочешь поговорить о чем-нибудь профессиональном, говори всем.

– Шестеро мужчин, а ум на всех один?

Намбодри это досадило, но он улыбнулся.

– Мы тут несколько заняты, Арвинд. Если желаешь, встретимся позже.

– Шестеро мужчин, а ум на всех один. Вот что мне это напомнило, – сказал Ачарья, беря второе печенье. – Когда Америка решила прикончить Афганистан, помнишь совет талибов, устраивавших отчаянные пресс-конференции в Кабуле? Помнишь тех ребят? У одного не было носа. У другого – уха. Третий вождь был одноглазым. Но из вместе взятых получалось одно полноценное человеческое лицо.