Рожденная в Техасе - Джудит Гулд

Старая лошадь серой масти, вся в поту, тащила старомодного вида небольшой железнодорожный вагон, выкрашенный веселой голубой краской. Вагон-платформа был переоборудован в пассажирский экипаж. Стоявшие в ряд, сбитые из реек четыре скамьи были обращены вперед, обе их стороны были открыты, что облегчало вход и выход из трамвая. Металлический навес, укрепленный на стальных опорах, защищал пассажиров от палящих лучей солнца.

Уплатив за проезд пять центов, Заккес втащил чемодан и уселся на скамью сразу за спиной водителя. Сиденье из реек было неудобное, зато навес давал благодатную тень. Лучше путешествовать так, чем идти пешком и тащить за собой неподъемный чемодан.

Щелкнули поводья, лошадь тронулась с места, и колеса медленно завертелись.

Мейн-стрит в Квебеке почти ничем не отличалась от множества центральных улиц, которые ему пришлось повидать. Только зелени здесь было маловато. Растениям нужна вода, а где ее взять в здешних краях? В глубине пыльных маленьких двориков стояли старые дома с красивыми, отделанными резьбой парадными крылечками, с ними соседствовали жилища, нуждавшиеся в хорошем ремонте. Первые этажи многих домов были заняты магазинами или конторами. Они проехали магазин скобяных товаров, потом галантерейный, дальше — бакалею, почту, кинотеатр. Собаки встречали трамвай лаем и делали вид, что собираются броситься вдогонку, но для этого было слишком жарко, и, тявкнув несколько раз, они затихали, в изнеможении растягиваясь на земле. У почты стояла группа женщин. Строгий покрой длинных светло-голубых платьев подчеркивал их чопорный вид, шляпы с полями защищали лица от палящих лучей. Заккес вежливо приподнял шляпу, и в ответ они скупо улыбнулись. Было слишком жарко, чтобы обмениваться обычными в таких случаях любезностями. И тут взгляд молодого человека остановился на нарядном трехэтажном здании розового цвета. Он наклонился и спросил у возницы:

— Это дом мисс Клауни?

— Точно, он, — последовал краткий ответ, и экипаж плавно остановился.

— Благодарю вас. — Заккес легко и проворно соскочил на землю, оказавшись на пыльной, прокаленной беспощадным солнцем улице. Трамвайчик продолжил путь, а он стоял с чемоданом в руках и смотрел на дом. Здание, хотя далеко не новое, имело аккуратный и ухоженный вид. Во всем чувствовалась заботливая рука. Опоры веранды обвивали мощные побеги жимолости, рядом, радуя глаз, живописно располагались другие великолепные, растения, названий которых Заккес даже не знал. Но поистине великолепной была цветущая глициния с роскошной листвой — ее могучие стебли, казалось, поднимались вверх без всякой опоры, достигали крытой дранкой крыши веранды и, закрепившись там, устремлялись выше, обвивая рамы и цветочные ящики с буйно цветущими растениями. Достигнув крыши, плети глицинии ползли по ней дальше и останавливались, нежно прильнув к большому кирпичному дымоходу, величественно красовавшемуся на фоне безоблачного неба. Этот дом, как оазис в пустыне, притягивал к себе взор утомленного путника, обещая покой и прохладу среди беспощадного жара улицы. Скромная табличка, полускрытая пышной зеленью глицинии, говорила о предназначении этого райского уголка. Сама вывеска имела овальную форму. По розовому, в тон зданию, фону шла красивая зеленая надпись вязью, наполовину закрытая вьющейся глицинией:

Мисс Клауни

Комнаты вна…

Оплата по неде…

Заккес обернулся и взглянул на другое здание, что было через улицу. Будничное, простое, оно не шло ни в какое сравнение с живописным розовым чудом. Это был двухэтажный приземистый дом с плоской крышей и длинной узкой верандой, с большой вывеской над входом, где на белом фоне черными буквами было выведено:

КАФЕ «ВКУСНАЯ ЕДА».

Заккес пересек улицу, поднялся по ступеням и вошел, дверь за ним захлопнулась с громким стуком. В маленькой уютной столовой было шумно. Все вокруг сияло чистотой, продумана была каждая мелочь. Вокруг покрытых клетчатыми скатертями квадратных столов стояли стулья с выгнутыми спинками. Домашнюю атмосферу усиливал приглушенный тон темно-вишневых обоев. Стены украшали картины в стиле викторианской эпохи, в тяжелых рамах, отделанных багетом. Несмотря на преобладание темных тонов, зал не казался мрачным, напротив, он располагал к веселью, о чем свидетельствовали оживленные голоса посетителей. Может, все дело было в маленьких букетиках, стоявших на каждом столе, в домашнем виде укрепленной в углу газетницы, куда заботливая рука положила несколько свежих номеров местной газеты.

— Чем могу служить? — Женский голос прозвучал вежливо, но решительно.

Заккес заученным движением снял шляпу и, прижимая ее к груди, оглянулся.

Голос принадлежал молодой, очень симпатичной молодой женщине, в красоте которой было что-то вызывающее. Ее круглое, слегка заостренное книзу лицо обрамляли блестящие темные волосы, заплетенные в две косы, перехваченные темно-синими, в тон глазам, лентами. На девушке было длинное платье с высоким воротником, покроем напоминавшее халат, большой карман у талии отвисал под тяжестью гремевших монет.

— Я ищу мисс Клауни, — пояснил Заккес. — Мне сказали, что она сдает комнаты.

Дженни закусила нижнюю губу, кивнула и бросила взгляд на дверь кухни.

— Вам придется немного подождать. Тетя занята на кухне. Она освободится, когда закончится обед. Присядьте пока… рядом с кухней есть свободный столик. Хотите перекусить?

Заккес отрицательно покачал головой.

— Можете оставить чемодан у дверей, его никто не тронет.

Он улыбнулся, глядя ей в глаза, но чистая поверхность зрачков оставалась непроницаемой.

Девушка внимательно смотрела на него, откинув голову. Заккес разглядел у нее на носу едва видимую россыпь веснушек.

— Мне нужно убирать столики. Тетя подойдет, как только освободится, я ей передам, что вы ее ждете.

— Спасибо. — Заккес сел и стал терпеливо ждать, наблюдая за девушкой, которая сновала по залу то с подносом, уставленным тарелками с аппетитно дымящейся тушеной говядиной, то спешила на кухню с горой пустой посуды. Из того, что он видел, Заккес сделал вывод, что кафе приносило приличный доход, принимая во внимание небольшие размеры городка. Каждый раз, когда за его спиной раскрывались двери, до него долетали стук и звяканье кухонной посуды и отменные ароматы готовящихся блюд. Временами Заккес слышал уверенный, властный женский голос, иногда до него доносились отрывистые, словно пулеметные очереди, фразы, которые произносила другая женщина по-испански, по-английски она говорила медленно, с трудом. Закончив обед, посетители уходили, оставляя деньги на столе.