Рожденная в Техасе - Джудит Гулд

Зак с наслаждением бы часами стоял у ее постели и любовался спящей Фиби, но время всегда было извечным врагом влюбленных. Тем более не было его у Зака. Он должен исчезнуть так же быстро и незаметно, как и появился. Когда Хэнк арестовал его, он назвал свой настоящий адрес, может быть, погоня недалеко, возможно, его ищут уже и здесь, в Мадди-Лейк.

Нужно было соблюдать осторожность. Выдать его мог кто угодно, и Флэттсы в том числе, даже Фиби.

Заккес склонился над спящей и легонько потряс ее.

— Просыпайся, — нежно шепнул он ей в ухо.

Фиби тихонько застонала и в следующую минуту резко села в постели, тело ее напряглось, она готова была закричать.

Он закрыл ей ладонью рот, глаза ее выкатились от страха. В следующее мгновение Фиби схватила его за руку и с неожиданной силой попыталась освободить рот.

— Это я, — прошептал он, — Заккес.

Она сразу же перестала вырываться. В свете луны огромные ее глаза казались бесцветными.

Зак осторожно убрал руку от ее рта.

— Заккес? — спросила она недоверчиво. — Это правда ты?

— Тсс! — предупреждающе шикнул он.

Комната ожила, наполнилась шепотом.

— Где ты был? — настойчиво спросила Фиби. — Целая неделя прошла, а от тебя не было никаких известий.

— Я ничего не могу тебе сейчас рассказать. Через несколько дней обо всем напишу.

— Напишешь? Что ты еще задумал? Куда ты собрался? Почему сейчас ничего не расскажешь?

— Извини, Фиби, — отвернувшись, проговорил Заккес, — я никогда не смогу вернуться.

— Но почему? — сдвинула она брови.

Заккес упрямо сжал губы.

— Я пришел попрощаться, — тихо проговорил он. — Я не мог без этого уехать. Ты была… так необыкновенно добра ко мне.

— И ты не собираешься возвращаться в колледж?

Он отрицательно покачал головой.

— Ты что-нибудь… натворил?

— Я пытался ограбить магазин, — кивнул он. — Ювелирный магазин в Сент-Луисе. Мне нужно было это сделать. Как еще мог я достать денег, чтобы заплатить за лечение мамы в клинике?

Фиби печально смотрела на него.

— О, Заккес, значит, ты ничего не знаешь?

— О чем? — сразу нахмурился он.

— Ты… ты опоздал, — мягко проговорила она.

Зак молча, не отрываясь, смотрел на Фиби. Он чувствовал, как со всех сторон на него наваливается леденящий душу страх.

— Как опоздал? — Он схватил ее за руки и стал яростно трясти. — Что ты такое говоришь, почему я опоздал?!

— Зак, мне больно!

— Извини. — Он выпустил ее руки.

— Твоя мама умерла, Заккес, — прошептала Фиби. — Три дня назад.

— Что?! — Крик застыл у него в горле. — Ты шутишь, — зарычал он, — скажи, что шутишь!

Она взяла его за руки и нежно сжала.

— Это правда, Заккес.

Он затряс головой.

— Она… она умерла!

Фиби кивнула.

— Она умерла очень легко, во сне, если это может служить каким-то утешением. Доктор Фергюсон сказал, что это к лучшему. По крайней мере ей не пришлось долго мучиться.

Заккес отвернулся, по его щекам текли слезы.

— Мой дядя сказал надгробное слово, твой отец попросил, — тихо продолжала Фиби. — Он сказал, что все случилось так быстро, а ты еще не принял сан, ибо такова была ее воля. Мы все были очень удивлены. Никто ведь из вашей семьи не ходил в церковь. Тетя Арабелла играла псалмы, и все пели твой псалом, тот, что ты написал, он еще ни разу так хорошо не звучал, как в тот день. Его исполняли с большим чувством. Похороны были очень хорошие.

Он сидел, словно окаменев от горя.

— Заккес, — Фиби легонько потрясла его, — мне так жаль, правда, очень жаль.

Зак тихо заплакал. Она раскрыла объятия и прижала его к себе, покачиваясь из стороны в сторону, словно укачивала ребенка.

— Мне правда очень жаль, — повторяла она.

— Я ограбил магазин ради нее и отца, — прорыдал он, — чтобы она поправилась, а у отца осталась ферма.

— Она за ним и осталась. Мы организовали в воскресенье в церкви сбор пожертвований. Все были очень щедры. Самым щедрым оказался банкир Мак Коллинз. Вдова Маккейн сидела с ним рядом и видела, что он положил в корзинку двадцать долларов. Мы собрали более двухсот долларов, и платежи по закладной покрыты.

Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, дрожь сотрясала все его тело.

— Когда отец нуждался во мне, меня не было с ним рядом! — Зак с силой ударил себя кулаками по бокам. — И теперь снова ему, как никогда, нужна моя помощь, чтобы работать на ферме, а я — беглый преступник.

— Ты старался, как мог, Заккес. Никто не сделал бы большего. Твой отец поймет все. Я уверена, он поймет.

Заккес покачал головой, шмыгнул носом и вытер пальцами слезы.

— Я опозорил его. Я опозорил всех. Память о маме… его преподобие, твою тетю Арабеллу, — он взглянул на нее, — тебя.

— Нет, меня ты не опозорил, — попыталась она улыбнуться. — Ты поступил так, как считал правильным.

— Я никогда теперь не стану священником, — сказал он. — Даже если закон не будет против меня, все равно не стану. — Голос его звучал устало, но в нем явно слышалось отвращение к самому себе. — Я не могу жить прежней жизнью, я выбрал неправильный путь.

— Ты и дальше собираешься идти по нему?

Последовала долгая пауза.

— Не знаю. Сейчас я думаю только об одном — как остаться на свободе.

Фиби прямо взглянула на него.

— Мне все равно, на какой путь ты встал и каким собираешься идти дальше.

Он молчал.

— Заккес, мне не хочется быть женой священника, и никогда не хотелось. Мне была ненавистна сама мысль об этом. Можешь ты это понять?

— Но я думал… — Заккес не скрывал своего удивления.

— Тес… — сказала она успокаивающе и прижала к себе его голову. Затем задумчиво облизнула губы и позвала: — Заккес?

— Да? — Его голос звучал хрипло.

— Что ты собираешься делать?

— Думаю уехать.

— Куда?

— Туда, где меня никто не знает. Может быть, совсем уеду из штата куда-нибудь на запад. — Он как-то жалко покачал головой. — Не знаю, Фиби, просто не знаю. — Он встал и заходил по комнате.

— Ты не должен ехать один, Заккес.

— А я и не один, со мной Дэмпс, мы вместе бежали. Кроме того, — Зак остановился и посмотрел на нее, потом пожал плечами, и на лице его появилось жалкое подобие улыбки, — он мой единственный друг.

— Но у тебя есть я. — Фиби была настойчива.

— Нет, ты должна забыть обо мне. Не думать, что я существую. — Он тоже был непреклонен.

— Заккес, что ты говоришь? — Зрачки ее расширились, отражая страх. — Ты не можешь оставить меня здесь, в этом забытом Богом городишке, — зашептала она и схватила его за руку. — Ты должен взять меня с собой.

— И какую жизнь я смогу тебе предложить? — с горечью спросил он.

Фиби промолчала.