Голгофа - Иван Дроздов

Ранним утром прилетели в Москву. Дул сильный ветер, лил дождь, «…стоял ноябрь уж у двора». В аэровокзале сгрудились в тесный кружок вокруг сидевшей в своей коляске Сони. Бутенко сказал:

— Вы все тут взрослые люди, буду говорить с вами откровенно. Все дело в том, что вы имели неосторожность прикоснуться к миллиардам покойного Сени Сапфира, — хотя бы уже тем, что в Перте побывали в нашем доме, а затем плавали на остров безымянный — его Шахт назвал Кергеленом вторым, потому что на настоящем острове Кергелен, который тоже принадлежит Австралии, но который от континента далеко, едва ли не у берегов Антарктиды — там дуют страшные ветры и собачий холод, но шахты и сапфиры и до него достали, и туда вложили свои денежки… Так вот, господа хорошие: буду говорить начистоту: все мы теперь под слежкой, и я бы не хотел объявляться в своей московской квартире, хотя там недавно закончен евроремонт, там много комнат, есть бассейн, бильярдная и зимний сад; и в Питере я тоже не хотел бы появится в своих квартирах. Предлагаю поехать куда–нибудь в деревню, вроде бы на отдых, на рыбалку, и там найти для Сони березовый гриб чагу и разные травы, и жить там до прояснения всех наших дел, — до того времени, когда все мы освободимся от слежки.

— Но наши квартиры, — заговорил Николай Васильевич, — моя в Москве и вот ее, Нины Ивановны… Разве и мы попали под слежку?..

— И еще под какую! Денежные мешки держат свою разведку, и эта разведка посильнее любой государственной — тут работают такие специалисты, которых нет ни в каких военных штабах. Тем более в нашем случае, когда нами занимается Тетя — Дядя. Он и сам денежный мешок и если уж взял под прицел плывущие ему в руки миллиарды, тут уж задействованы такие силы!..

— Но если мы поедем в деревню? Они же сядут нам на хвост! — возразил Качалин.

— Сядут. Непременно сядут. Но тот, кто на хвост сядет, может и слезть. А точнее — его можно сбросить. Тут будет игра жизни и смерти, и мы в этой игре должны переиграть противника. Но для этого нам нужен хороший автомобиль, самый хороший! И я его достану. Мы с вами пойдем в ресторан и пока будем обедать, к подъезду ресторана подойдет мощный бронированный автомобиль с авиационным двигателем. На нем мы поедем в домик лесника, о котором говорила Саша. И никто не будет знать, что мы поселились в этом домике.

Он повернулся к Саше:

— Какой там большой населенный пункт?

За нее ответил Качалин:

— Ляды.

— Ах, Ляды. Я там не однажды рыбачил. По Ленинградскому шоссе доедем до Луги, свернем на Вердугу, а там уж рукой подать и до Ляды. Ну, ладно, а теперь — все за мной.

Тихо проговорил:

— Язычок на замок. За нами будут следовать ушлые ребята.

Вышли из аэропорта, вскинули над головами зонты, а над Соней поднял зонт Качалин. Он же и катил ее, а где встречалась лестница, они с Николаем Васильевичем несли коляску на руках. Соня шутила:

— Что ни говори, а есть своя прелесть и в том, что не можешь ходить. Вот вы идете, а меня несут на руках два рыцаря.

Бутенко набрал номер сотового телефона, Саша, державшая над его головой зонт, слышала, как он говорил:

— Владислав, это я, Николай Амвросьевич. Я прилетел в Москву, нахожусь в Быковском аэропорту. Прошу тебя немедленно приехать на моем «Форде». Жди нас у главного подъезда. Ты все понял? Повтори.

И пока тот повторял, они подошли к ресторану. Складывая антенну телефона, Бутенко сказал Саше:

— Будет через час двадцать.

Вошли в ресторан. Людей тут было немного. Подошли два официанта, но Бутенко поднял руку, спросил:

— Где у вас вход в кухню и выход из нее?

Официанты удивились, но один из них показал на дверь. Бутенко пригласил всех следовать за ним. Вошли на кухню и, пока там повара удивлялись, таращили на них глаза, вышли на улицу. Тут рядом стояла «стекляшка» — небольшое кафе. Бутенко махнул рукой, и они через минуту уж были в уютном маленьком зале — и здесь им обрадовались, потому что у людей не было денег, и они редко позволяли себе заходить в подобные заведения.

Сдвинули два стола, попросили меню и не спеша долго выбирали себе еду. Бутенко не скрывал радости от удачно произведенного маневра:

— Представляете, как ребята, уже теперь сидящие у нас на хвосте, удивятся, не найдя нас в ресторане?

— Но они спросят у официантов, — сказала Саша, — и те покажут им, куда мы вышли.

— Спрашивать они не станут. Они долго будут оглядывать сидящих за столами, а потом пойдут к директору и попросят его показать комнаты, где они принимают привилегированных гостей. Тот покажет им эти комнаты. И тогда они, окончательные сбитые с толку, может быть, спросят у него: не видал ли он таких–то вот людей? И еще скажут, что среди них была женщина, сидящая в коляске. Но на все это у них уйдет время, да и неизвестно еще, зайдут ли они к директору, спросят ли?..

— Ну а если спросят и если потом зайдут в кафе и увидят нас?.. — не унималась Саша. Ей была интересна эта игра с профессиональными разведчиками, может быть, опытными шпионами, она восхищалась действиями Бутенко и очень жалела, что все это проделывает не ее обожаемый Сергей Качалин.

— Если увидят?.. Тогда мы придумаем другую игру и обязательно их обманем.

— Они же разведчики, профессионалы. Их разве можно переиграть?

Бутенко смотрел на нее с лукавой усмешкой. Он был большой ценитель женских достоинств и Сашу находил прелестной. Он даже слышал потоки энергии, излучаемые этим юным и дивным существом. И мог бы перефразировать знаменитое высказывание Достоевского «красота спасет мир» на такие слова: «красота излучает энергию». И как он давно заметил, энергия эта огромна, может быть, ни с чем не сравнима. По крайней мере, красота, молодость и женское обаяние так действовали на него.

Николаю Амвросьевичу льстило, что Саша оценила его маневры, внимательно следила за тем, как он ведет игру с разведчиками.

— Они разведчики, да, профессионалы, — согласился Бутенко, — но и мы не лыком шиты. А?

И он коснулся рукой сашиной руки. И мягко, сердечно улыбнулся.

В кафе вошли четыре парня — рослые, хорошо одетые, — зорким орлиным взором оглядели «австралийцев» и сделали вид, что никто их тут не интересует, и расселись за столом так, чтобы и не очень–то видеть шестерых путешественников. А когда прошли час двадцать минут, Бутенко шепнул Саше:

— Пойди к главному подъезду — нет ли там машины с номером «16–00»?

Саша вышла и еще издалека увидела номера машины. Вернулась и доложила Бутенко. Тот оставил на столе деньги, и они вышли. Бутенко наклонился к Саше:

— Эти четверо тоже сейчас выйдут, но только ты делай вид, что они тебя не интересуют.

Саша охотно повиновалась, но краем глаза в ту же минуту увидела, как четверка поспешно вывалилась из кафе и устремилась к машине, стоявшей у входа в ресторан. Саша почувствовала, как щеки ее воспламенились, сердце застучало часто и гулко. Да, игра тут началась серьезная. Интересно, как дальше поведет себя Бутенко?

А Бутенко пожал руку Владиславу, сказал:

— У вас, наверное, нет денег? Вот тебе чек на сто тысяч долларов. Круглосуточно держи человека на телефоне — могу в любую минуту позвонить.

— Будьте уверены, шеф. У нас дело поставлено.

Саша села рядом с Бутенко. Азарт боевой игры затягивал ее, и она с радостью ему отдавалась. Вот если бы Бутенко доверил ей руль, она бы скоро натянула нос этим молодчикам–профессионалам.

Николай Амвросьевич развернул машину на шоссе, ведущее в Москву. Потом он скоро свернул на кольцевую. И по кольцевой ехал на скорости девяносто–сто километров. В смотровое зеркало Саша различила машину тех четырех парней. Они держались на почтенном расстоянии, но далеко не отставали.

— Я их вижу, — сказала Саша.

— Хорошо, молодец. Из вас выйдет настоящий Штирлиц.

— Но скажите, какая у них цель? Они ведь могут в любую минуту нас остановить и забрать.

— Забрать? А за что? Какое у них право нас забирать? Перед ними поставлена цель: установить круглосуточный контроль за жизнью Сони и за моими передвижениями. Я так думаю, они хотели бы выкрасть Соню и спрятать ее так далеко, чтобы никто не знал, где она живет и что с ней происходит. Но для этого им нужно убрать меня. Я потому и покинул Перт, и в Питере мне делать нечего. Хорошо бы обосноваться в домике лесника, о котором говорил Качалин.

— А если вам не понравится у лесника, мы найдем для вас место еще лучше, и тоже в деревне.

Она подумала о Сосновке. Там у нее много знакомых ре- бят — они, конечно же, найдут, где поселить Бутенко и его жену.

— Спасибо вам, Сашенька. Вы такая добрая.

Бутенко говорил тихо, и пассажиры в заднем салоне их не слышали. Разве что Качалин и Свирелин, сидевшие к ним ближе, могли различать его слова.

Саша неотрывно смотрела в зеркало на ее стороне; далеко просматривался поток машин, следовавших сзади. Той тупорылой машины, которая стояла у ресторана и ринулась вслед за ними, она не видела. Наклонилась к Бутенко: