Голгофа - Иван Дроздов

Сацу представили подробный список его преступлений, а также список банков и количество денег, помещенных бароном в России и в других государствах. Сац, взглянув на этот список, почернел: отдай он все эти деньги и ему не на что будет жить.

Качалин сделал вид, что не замечает его душевного потрясения, спокойно сказал:

— Вернете деньги — отпустим с миром, не вернете — передадим в прокуратору, и все ваши «художества» распечатаем в газетах. Вы станете знаменитым, вас будут узнавать на улицах. Но это все потом, а пока будем держать вас вот в этой нашей гостинице. Еда у нас хорошая, постель чистая, есть даже ванная; это не то, что чеченский плен. Но держать будем долго; может быть, и совсем не выпустим до тех пор, пока не перепишете на меня все свои счета. Вот вам мои реквизиты.

Качалин оставил на столе листок с реквизитами, рассказал Павлу, что и как нужно делать, выделил деньги командирам, и лишь к утру с Сашей и Евгением они поехали к себе, то есть в дом лесника.

Здесь веселый и счастливый Николай Амвросьевич руководил рабочими, расставлявшими мебель в пристройке, которую можно было назвать настоящим дворцом. Провел Качалина и Сашу в левое крыло второго этажа, показал им три прекрасные комнаты и сказал:

— Это — вам. Очень бы хотел, чтобы и вы жили с нами.

Сергей посмотрел в глаза Саши.

— Ну, говори: будем мы жить в этих прекрасных комнатах или поедем в Сосновку?

— Мы будем жить здесь. И — в Сосновке. И — в Москве. И — в Петербурге. А еще поедем к маме. Она живет недале- ко — в Дамаске.

И они рассмеялись. Сергей обнял ее за плечи, подвел к окну, за которым открывался вид на поляну, озеро — и дальше, на розовеющий горизонт. Солнце еще не взошло, но заря от его приближающихся лучей уж полыхала в полнеба.

— Это заря нашей жизни, — сказал Качалин.

Саша добавила:

— Свет возрождающейся России.

Александре в этот день исполнилось шестнадцать лет. Она была прекрасна. И — счастлива.

21 ноября 1998 г.

С. — Петербург