Самый неправдоподобный роман - Юлия Коротина

Они вышли из здания аэропорта и направились к стоянке, где стоял автомобиль Роберта.

— Куда прикажете вас доставить? — Спросил он.

Дэн и Джессика посмотрели друг на друга, и Дэн сказал:

— Ко мне домой, на Хайд-Стрит.

— Будет сделано! Ваш личный водитель всегда к вашим услугам, сэр.

— Не преувеличивай, Боб! — Возразил Уайтхорн. — Я попросил тебя встретить нас потому, что не хотел, чтобы о нашем возвращении знал кто-либо еще.

— Почему? — Спросил Монтгомери, сосредоточенно глядя на дорогу.

— Хотим отдохнуть, — проговорила Джессика с заднего сиденья.

— А разве вы не наотдыхались в Сиднее?

— Неужели ты не понимаешь, что как только кто-нибудь из моей семьи или родители Джес узнают о нашем возвращении, они уже не оставят нас в покое? — Напомнил ему Дэн. — Уж мой-то отец точно не преминет вызвать меня на какое-нибудь очередное внеплановое совещание совета директоров.

— А мне вновь придется вернуться в офис "Афродиты". Отец и так пришел в ярость, когда узнал, что я сбежала в Сидней. Поэтому мы и хотим хотя бы завтрашний день провести вместе.

— И очень надеемся на твое молчание, — добавил Дэн.

— От меня никто не узнает, что вы вернулись. Будьте спокойны, — улыбнувшись, заверил их Роберт.

Через полчаса автомобиль Боба уже въехал в гараж дома, где жил Дэн. Уайтхорн и Джессика вышли из машины и забрали свои вещи из багажника.

— Спасибо еще раз, Боб! — Поблагодарил его Дэн.

— Всегда пожалуйста. Будут проблемы — звони, — ответил Монтгомери.

— Ладно. Счастливо!..

— Пока!

Дэн посмотрел, как его друг выехал из гаража, затем посмотрел на Джессику и улыбнулся.

— Чему ты улыбаешься? — Тут же спросила она.

— Знаешь, а ведь сегодня ты в первый раз у меня в гостях.

— Точно. Тогда, я думаю, это надо отметить.

— Пошли?

— Пошли…

На лифте они поднялись на четырнадцатый этаж. Дэн открыл дверь своим ключом и пропустил Джессику вперед.

— Заходи, располагайся и будь, как дома.

Они не видели, как открылась дверь соседней квартиры, и из нее вышла Клер Хьюстон. Зато она видела, что они вернулись в Лос-Анджелес. Этого ей было достаточно, чтобы начать действовать. Она вернулась в квартиру и набрала номер. Ей ответили почти сразу.

— Дерек, это Клер… — Начала она без приветствия. — У меня для тебя новости.

— Вот как! И какие же? — Вопросил он, усмехаясь.

— Наши пташки вернулись с юга. Ты готов начать?

— Я всегда готов, детка!

— Тогда до встречи. Я еду к тебе, — сказала Клер и сбросила звонок.

Через несколько минут ее машина затерялась среди многих других на вечерней магистрали.

Глава VII

Лос-Анджелес

Дэн и Джессика провели чудесное время в его квартире. Они приготовили ужин и долго ели при свечах, запивая еду великолепным французским шампанским из погреба Джефферсона Уайтхорна. Они медлили, точно впереди у них была целая бесконечность. Еда казалась им настоящей пищей богов, хотя это была обычная утка с грибами, шампанское представлялось благословением божьим, а пламя свечей — истинным даром Прометея. Просто они были влюблены друг в друга, им не нужно было больше ни от кого прятаться, не нужно было оправдываться перед кем-либо за свое счастье. Они были так счастливы, что хотели одарить своим счастьем весь мир, и мир этот казался им чересчур тесным. Они сидели за обычным столом на кухне, и лица их освещало только пламя свечей, но лица эти светились таким внутренним огнем, что им было светло и без света. Огонь горел в их сердцах, в их душах, отражался в их взглядах, обращенных друг на друга. Наверное, так было всегда: они уже любили друг друга до своего рождения, обрели подлинное счастье, когда нашли друг друга, и будут любить друг друга где-то там, в вечности, после смерти. Любовь была бесконечной, а счастье — поистине нерушимым. Они искренне верили, что прошли через всю боль, что им была предначертана, пережили все разлуки, которые им суждено было пережить. Они были уверены в том, что отныне ничто и никто не посмеет посягнуть на их счастливую любовь.

Джессика смотрела на любимое лицо и думала, что нет женщины счастливее ее. Счастье теснило грудь и рвалось вон из сердца, готовое пролиться в нежданных и ненужных слезах. Возможно, если бы сейчас, в эти минуты ее спросили бы, что ей еще нужно для абсолютного счастья, она ответила бы, что ничего, ибо она была абсолютно и бесповоротно счастлива. Дэн был рядом, его великолепные голубые глаза смотрели на нее с такой пронзительной нежностью, с какой уже не посмотрит ни один мужчина. Джес была уверена в этом, потому что ни один мужчина не посмел бы стать соперником Дэна, ибо просто не смог бы с ним соперничать. Да и ее собственные соперницы перестали вдруг существовать. Она вот так просто перечеркнула все их возможные попытки завоевать Дэна. Даже Клер Хьюстон. Даже Максвелл Колфилд. Никто больше. Только Джессика Бичем и Дэн Уайтхорн — одни во всем мире, и мир принадлежит только им.

— О чем ты думаешь, Джесси? — Спросил мужчина, впервые за долгое время нарушив молчание.

Не то, чтобы они не хотели разговаривать. Просто подсознательно оба боялись разрушить то очарование единого целого, которое теперь составляли. Они разговаривали прикосновениями. Вот и сейчас, задав ей свой вопрос, Дэн прикоснулся кончиками пальцев к ее руке, точно безмолвно говоря, что любит ее и что она принадлежит ему.

— О том, что я — самая счастливая женщина на свете, — почти шепотом ответила она, сплетая свои пальцы с его.

— Вот как! — Тоже шепотом проговорил он. — Я рад, что ты счастлива. — Он ослепительно улыбнулся. — Я рад, что ты, наконец, поняла, что я — единственный мужчина, с которым ты будешь счастлива.

Джессика не стала ничего ему возражать. Ей было так хорошо, что она вместо ответа поднесла его горячую ладонь к своим губам и поцеловала. Она не знала, как еще выразить ему свою благодарность за любовь. А он молча смотрел на нее и мысленно молил бога, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Ведь если наступит завтра, то их обязательно разлучат насущные проблемы, кто-то обязательно будет требовать где-то их присутствия, и все это в результате обернется впустую потраченным временем, потому что они будут не вместе.

— Спасибо тебе! — Вырвалось у Джессики.

— За что? — Еле дыша, спросил Дэн.

— За то, что ты есть. За то, что ты полюбил именно меня. Наверное, если бы я безответно влюбилась в тебя, я не смогла бы пережить этой боли, не смогла бы жить вдали от тебя.

— Я бы этого не позволил, любовь моя… Да и как бы я смог жить без тебя, ведь я дышу тобой?